3латоглавый рыцарь, отдав меч, долго смотрел на Джоанну.
– Я не сомневаюсь, что мое имя будет очищено от обвинения, ваша милость, и нет... я не отказываюсь от слова, данного мной Джоанне Хокингем. Рано или поздно к ней вернется здравый смысл, когда ее любовник понесет наказание за свои грехи.
Джоанна закрыла глаза, чтобы не видеть злорадного огня во взгляде Годфри. Этот человек не в себе, и, кажется, ей не миновать его объятий. Он наверняка хорошо припрятал тело Вильяма, и никто не найдет его, кроме него самого. А если не будет тела, то не будет и преступления.
– Леди Джоанна, идите на баржу, – приказал король, однако голос его смягчился. – Мы направляемся в Лондон, где королева и дети будут жить, пока я отлучусь в Оксфорд. Вы будете с нами до окончания суда.
Она глядела на высокого короля и ничего не понимала.
– Я... С вами... С вами, ваша милость?
– Ну, конечно, не можете же вы оставаться тут с одним лишь мальчиком, – проворчал король. – Идите, леди Джоанна. Милорд Кингслир, сэр Годфри, Я увижусь с вами во время суда.
Ричард поднял голову. Дух победил в нем плоть.
– Ваша милость, я требую удовлетворить мое право решить дело поединком!
– Поединком? – повторил король Эдуард. – Милорд Кингслир, вы шутите! Такого не было со времен Генриха II... Да-да, уже тогда был введен придворный суд!
– И все-таки, сир, этого права никто не отменял… И оно мое!
– Даже если я позволю, вы только посмотрите на себя, милорд! Я не сомневаюсь, что леди Джоанна сказала правду и вы серьезно ранены. Да вы еле на ногах стоите!
Ричард мрачно усмехнулся.
– Должен признать, вы правы, ваша милость. Необходимость вызволить миледи из рук похитителя подняла меня с постели раньше, чем было бы нужно, однако я желаю драться здесь и сейчас. Если я не виновен, Господь укрепит мою руку и я одолею негодяя, – он кивнул в сторону нахмурившегося Годфри. – А если виновен, победит Годфри. Пусть это будет поединок a l'outrance, милорд, то есть до смерти, и пусть победитель владеет прекрасной дамой.
– Милорд, это самоубийство! – вскричала Джоанна и бросилась бы к Ричарду, не удержи ее король. – Вы еще слишком слабы, чтобы даже думать о поединке...
– Не бойтесь, любовь моя, вы не будете женой сэра Годфри, – сказал Ричард, криво усмехнувшись, ибо для него не было ничего тайного в ее мыслях.
– Хватит! – нетерпеливо махнул рукой Эдуард Плантагенет. – Вы упрямец, милорд Кингслир, но я не разрешу вам биться на ваших условиях, даже чтобы доказать вашу невиновность. Поединок состоится через неделю. Этого вам хватит, чтобы прийти в себя. А пока я постараюсь узнать причину исчезновения графа Хокингема, – обратил он колючий взгляд на Годфри. – Через неделю, считая с сегодняшнего дня, вы, лорд Ричард Кингслир, и вы, сэр Годфри Лингфилд, после заутрени отправитесь в Смитфилд и там будете драться, пока Господь не укажет на невиновного, сохранив его для жизни.
Джоанна перевела дух. За неделю Ричард поправится, не может не поправиться, и Господь не допустит, чтобы убийца победил невиновного.
– Однако ставлю вас в известность, лорд Кингслир и сэр Годфри, – продолжал Эдуард таким тоном, от которого мурашки поползли по спине, – если виновный не умрет в поединке, он будет немедленно казнен.
– Что же до вас, леди Джоанна, – повернулся к ней Эдуард Длинноногий, – то я запрещаю вам видеться и с сэром Ричардом, и с Годфри. Ваша милость, королева Элеонора, я поручаю вам леди Джоанну, вы поняли меня?
– Ваша милость, позвольте мне ухаживать за ним, – взмолилась Джоанна.
Однако Эдуард стоял на своем.
– Мы позаботимся, чтобы он ни в чем не нуждался... Но, если до нас дойдут слухи о вашем непослушании, мы отменим поединок и будем сами судить лорда Кингслира. Вам понятно?
– Да, сир.
– Очень хорошо... Итак, леди Джоанна, идите на баржу, и мы отправляемся в Лондон. Ричард Кингслир и Годфри Лингфилд будут добираться на своих конях в сопровождении стражи. В Тауэр, господа!
Джоанна не удержалась и оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на Ричарда. Ее глаза, блестящие не пролитыми слезами, как чистые изумруды, встретились с темными глазами Ричарда, в которых сияла любовь и вновь пробудившаяся надежда. Он приложил пальцы к губам и послал ей воздушный поцелуй. Баржа, отчалив от берега, вскоре скрылась за поворотом.
Леди Габриэла была необычно молчалива и удерживала принцессу Элеонору подальше от Джоанны, пока она более или менее не пришла в себя.
Потом с разрешения королевы она отпустила девочку, и та бросилась к своей бывшей воспитательнице, которая стояла рядом с королевой Элеонорой у самого края палубы.
– Леди Джоанна! Леди Джоанна! Я очень скучала без вас! Никто не умеет играть со мной, как вы, миледи. Вы будете моей фрейлиной? А почему рыцари хотят драться из-за вас? Леди Джоанна, почему они хотят убить друг друга из-за вас?
Джоанна только беспомощно взглянула на испанку, прося прийти ей на выручку.
– Вы задаете слишком много вопросов, дорогая, о том, что вас вовсе не касается. Разве вы не видите, что леди Джоанна расстроена? Давайте лучше радоваться, что она вернулась к нам живой и невредимой из своего паломничества. Она нам еще расскажет о том, что видела в Уолсингеме! – проговорила Габриэла, подмигивая Джоанне.
Однако принцессу Элеонору не так легко было увлечь сказками о святых реликвиях.
– Разве вы не обручились с сэром Годфри, леди Джоанна? Не понимаю, почему сказали, что он убийца? А я всегда знала, что вы и лорд Ричард Кингслир любите друг друга... Вот вы теперь сами признали! Мне кажется, вы будете самой красивой парой во всем христианском мире!
– Ну, хватит, шалунья! – решил унять дочь король Эдуард. – Если леди Джоанна еще может говорить, пусть она расскажет нам о том, что видела во время паломничества. Леди Габриэла правильно сказала, остальное вас не касается.
Огорченная девочка покорно кивнула, и время полетело быстро под рассказы леди Джоанны о путешествии в Уолсингем.
– Наконец-то заснула, – сказала Габриэла, выходя из спальни принцессы в гостиную, где они обе с Джоанной должны были спать, ибо королева Элеонора приказала леди Джоанне пока суть да дело вновь принять на себя прежние обязанности.
– Теперь расскажите мне все! – попросила леди Габриэла, удобно устраиваясь перед огнем рядом с Джоанной. – Как вы оказались в Уиллоуби, если должны были быть в Уолсингеме, и влюбились в сэра Ричарда, если обручились с сэром Годфри? Неужели сэр Годфри убил вашего брата и еще барона Уиллоуби?
Для Джоанны было пыткой сидеть в королевских покоях в Тауэре, зная, что где-то среди этих мрачных стен томится ее возлюбленный, однако она взяла себя в руки и все рассказала своей внимательной слушательнице.
