— уточнил он.
Радерфорд ответил коротким кивком.
— Хорошо. Тогда можно принять ванну и переодеться.
— Увидимся позже.
И, кивнув друзьям, Томас удалился.
— Что, черт возьми, происходит? О чем шла речь? — спросил Радерфорд друга, как только Армстронг скрылся из виду.
Картрайт поинтересовался с притворно невинным взглядом:
— А где прекрасная леди Амелия?
— Наверху с Мисси, — автоматически ответил Радерфорд. И тут в его взгляде забрезжило понимание: — Так вот из-за чего, точнее сказать, из-за кого разгорелся сыр-бор?
Картрайт лениво похлопал себя по ноге перчаткой.
— Можно сказать, это самый действенный способ разозлить Армстронга — проявить хоть какой-то интерес к леди Амелии. Ты не можешь себе представить, как мне досталось. Поэтому будь готов к обороне. Ты знаешь его темперамент.
Радерфорд скорчил гримасу, по-видимому, вспомнив трепку, которую друг задал ему, заподозрив, что граф скомпрометировал Мисси. Эту трепку Алекс отлично запомнил, и ему вовсе не хотелось стать свидетелем или предметом гнева Армстронга. Разнимая этих двоих, он здорово рисковал здоровьем.
— Ах, я это подозревал, — прошептал Радерфорд после минутного молчания. — Он всегда уж слишком горячо осуждал ее. И в его отрицании ее привлекательности было нечто драматическое.
Картрайт разразился смехом:
— Ты как нельзя более точно выразил мои собственные мысли!
— И что-то мне подсказывает, что ты собираешься выкинуть какой-то фортель.
— Ну, всем ведь известно, что я рисковый малый. И что это будет за Рождество, если я ничего не придумаю?
— Но если ты сотворишь что-то такое, что испортит мне и Мисси первое Рождество, которое мы проводим с нашими детьми, я сам превращу тебя в котлету, — пообещал Радерфорд, но серьезность его предупреждения опровергала тень улыбки.
Должно быть, ему очень хотелось посмотреть, как Армстронг корчится и бесится из-за женщины.
— Чтобы дядя Алекс испортил Рождество своим любимым близнецам? Ни за что! — сказал Алекс притворно обиженным тоном. — Я просто хочу немного поразвлечься за счет их дорогого дяди Томаса. И уверен, что и ты насладишься этим шоу.
Радерфорд с язвительной ухмылкой подвел итог:
— Значит, это будет какой-то изобретательный спектакль. Ты отчаянный малый, Картрайт!
Алекс улыбнулся. Ему уже говорили об этом, хотя и при иных обстоятельствах.
Проводив Амелию в ее комнату, графиня вызвала одну из своих горничных и поручила ей показать Элен спальни для слуг. Оставшись в одиночестве, Амелия оглядела комнату. В числе мебели красного дерева, отделанной эмалью, была и широкая кровать на четырех столбах под пологом, трехстворчатый гардероб с зеркалом на центральной дверце и кресло, обитое цветастым ситцем. Стены были обклеены шелковыми обоями е рельефными розовыми и золотыми цветами, а потолок был покрыт изысканной лепниной из цветов и венков. Все здесь было комфортабельным и ласкало глаз.
Планы Амелии на вечер были просты: горячая ванна, короткий отдых в постели и ужин. Но как только голова ее коснулась подушки, предполагаемый час сна беспредельно растянулся и продолжался до тех пор, пока не послышался стук в дверь.
Ее зрение тотчас же отметило две детали: гардины были раздвинуты и в комнату лился яркий зимний свет. Амелию поразило еще одно неожиданное наблюдение: наступило утро. Утро!
Она села на постели как раз в тот момент, когда в комнату вошла Элен.
— Добрый день, мадемуазель! — радостно приветствовала ее горничная.
— Элен, ведь уже утро. Почему ты не разбудила меня к ужину?
— Лорд Армстронг велел мне дать вам поспать.
«Неужели он это сделал?» — удивилась Амелия.
Через полчаса она спускалась по лестнице, продолжая размышлять над мотивами Томаса. Почему он так поступил? Из доброты или оттого, что это давало ему возможность избежать ее общества? Но более всего ее досадовало то, что этот вопрос так ее занимает.
Когда Амелия направилась в утреннюю комнату, чтобы позавтракать, в коридоре появился лорд Алекс. Поравнявшись с ней, он остановился и отдал ей низкий поклон:
— Доброе утро, леди Амелия. Вы выглядите прелестно, как всегда. — В уголках его рта змеилась лукавая улыбка. — Прошлым вечером вы чуть не разбили мне сердце, когда я узнал, что вас не будет с нами за ужином.
Амелия рассмеялась. Трудно было принять всерьез столь бурное проявление чувств.
— О конечно, если бы я знала, что вы здесь, ни болезнь, никакие силы природы не помешали бы мне спуститься к ужину.
— Ну, благодарю Господа за это. Прошлым вечером я было решил, что потерял чутье.
В его серых глазах сверкнуло лукавство.
— Будет ли вам достаточно моего присутствия за завтраком, или это едва ли можно считать достойной компенсацией? — поддразнила Амелия.
С ним ей было легко поддерживать подобный тон.
— Если вы дадите мне пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в презентабельный вид, я буду более чем польщен, — отозвался он, указывая на свой костюм для верховой езды, и дерзко подмигнул ей.
— Думаю, на это время я смогу обуздать свой голод, — ответила Амелия только наполовину в шутку.
В конце концов, она ведь не ела с середины вчерашнего дня, да и тогда всего лишь перекусила.
— Я прервал важную беседу? — послышался голос Томаса, в котором, казалось, звенела сталь, придавая его мягко произнесенным словам обманчивое звучание.
Амелия вздрогнула и повернулась в его сторону. Томас стоял в дверях гостиной, сложив руки на груди, вся его фигуpa выражала напряжение, а сам он, золотистый, красивый, источал праведный гнев.
Ни один человек не мог бы так прекрасно выглядеть, даже в хорошо сшитой одежде из шерсти и хлопчатобумажной ткани. И похоже было, что вместо гребня он использовал собственные пальцы, чтобы утихомирить и приручить свои шелковистые локоны.
Почему, будь он неладен, он казался ей таким привлекательным?
Лорд Алекс посмотрел на друга, но выглядел при этом ничуть не смущенным.
— По правде говоря, думаю, что это так. Верно, леди Амелия?
Он посмотрел, на нее и вопросительно поднял брови.
Амелия изо всех сил старалась подавить приступ смеха и, сделав вид, что закашлялась, ничего не ответила.
Раздражение Томаса возросло, и он воззрился на лорда Алекса. Затем обратил взгляд на Амелию:
— Должно быть, вы голодны. Позвольте мне проводить вас в столовую.
— Леди Амелия уже согласилась присоединиться ко мне, как только я приведу себя в порядок, — заметил Алекс.
Это напоминало драку двух мальчишек из-за игрушки. Но в данном случае это была стычка двух взрослых мужчин, рассматривающих женщину, как нечто подобное. Амелия решила вмешаться:
