Понукаемая своей несносной тетушкой, Катриона принялась расписывать красоты сада.
– Живописнее всего здесь, наверное, павильон, – подвела она итог. – Он расположен у озера и в солнечную погоду очень красив.
Судя по ее тону, Ньюгейтская тюрьма привлекала ее куда больше.
Антония переглянулась с Филиппом.
– Я что-то устала. – Она изящно подавила зевок.
– Это с дороги. – Филипп осторожно забрал у нее чашку и поставил на столик рядом со своей. – Вас, видимо, растрясло в экипаже, – с участием произнес он, поворачиваясь и снова ловя взгляд Антонии. Надменно вскинув брови, та обернулась к Катрионе и сказала достаточно громко, чтобы ее услышали старшие дамы: – Я, пожалуй, пойду к себе. Вы не проводите меня, мисс Даллинг?
– Конечно. – Катриона с готовностью отставила свою чашку.
– Как, вы уже покидаете нас, барышни? – Графиня пробуравила Антонию взглядом. – Что же подумает о вашем гостеприимстве маркиз?
– В самом деле, – подала голос маркиза Хаммерсли. – Думаю, мой сын, как и любой молодой джентльмен, будет очень рад вашему обществу, мисс Даллинг. – Повелительно махнув рукой сыну, она продолжала: – Вечер такой теплый. Пожалуй, вам будет приятно прогуляться вдвоем по террасе при лунном свете.
– Ах нет. То есть… – Амброз испуганно вытаращил глаза на мать. – Я хотел сказать…
Маркиза пригвоздила его к месту пронизывающим взглядом:
– Вы что-то сказали, Хаммерсли? – Увидев, что бедный Амброз затравленно смотрит на нее, она спросила сладким тоном: – Вы находите что-то предосудительное в том, чтобы пройтись по террасе графини?
– Я ничего не имею против террасы графини, – выпалил Амброз, нервно теребя галстук. – Только…
Тут вмешался Филипп с модной светской ленцой.
– Видимо, я должен объяснить, леди Тайсхерст, что мисс Мэннеринг, будучи родом из Йоркшира, наверняка заплутает в… – он сделал грациозный жест рукой, – ваших необъятных хоромах. Прошу вас позволить мисс Даллинг побыть немного ее провожатым. Признаюсь, – добавил он, переведя взгляд на Антонию, – мысль о том, как мисс Мэннеринг блуждает по вашим коридорам, будоражит мое воображение. Но, надеюсь, вы сжалитесь над ее неумением ориентироваться и позволите вашей племяннице ее проводить?
Графиня хмуро поерзала в кресле:
Ну…
– А что касается Хаммерсли, – неуклонно продолжал Филипп, – то вам нет нужды беспокоиться, что он заскучает. Мы с ним сговорились пойти в бильярдную. – Он повернулся и окинул маркизу любезно-снисходительным взглядом. – Насколько я знаю, вследствие безвременного ухода покойного маркиза, у Хаммерсли не было возможности отточить свои таланты во многих областях, где от джентльменов требуется настоящее мастерство. Я подумал, что смог бы быть полезен ему, пока мы здесь.
Маркиза смотрела на него с непроницаемым лицом.
– Ну, разумеется. Вы так добры… – ответила она, мрачнея на глазах.
– Итак, с вашего позволения. – Отвесив в высшей степени изящный поклон, Филипп отвернулся от кресел. Не глядя на Антонию, он взял ее руку и положил себе на рукав. – Идемте, Хаммерсли, проводим барышень до лестницы. Джеффри, ты с нами?
Он пошел вперед, и менее чем через минуту дверь гостиной затворилась, оставив гарпий наедине друг с другом, а молодежь благополучно спаслась от них в холле. Помедлив у подножия лестницы в ожидании Катрионы, Антония подняла сияющие глаза на Филиппа:
– Какая изобретательность, милорд!
Филипп от души улыбнулся ей:
– Я ведь предупреждал, дорогая моя, что не отношусь к тем, кто привык проигрывать. – Поднеся ее руку к губам, он поцеловал каждый пальчик в отдельности, не сводя с нее глаз. – Подозреваю, что вы изумитесь, когда узнаете, какие силы я в состоянии задействовать, если меня к этому принудить.
По телу Антонии пробежал трепет предчувствия, а нежный румянец долго не сходил с ее щек уже после того, как она поднялась наверх.
На другое утро ровно в восемь часов Антония выскользнула из мрачных покоев Тайсхерст-Плейс и направилась к конюшням. Солнце сегодня было очень ярким, и, зайдя в низкое помещение, она остановилась и заморгала, привыкая к полумраку. Приглядевшись, она увидела в соседнем стойле мелькнувший картуз и поспешила туда.
– Пожалуйста, мне нужна лошадь. Как можно быстрее. – Заглянув в стойло, она взглянула на гнедую лошадь, которую седлал пожилой конюх. – Да, эта отлично подойдет.
Пожилой слуга растерянно заморгал.
– Извините, мисс, но эта лошадка для джентльмена. – Он дернул себя за козырек.
– Для джентльмена? – Антония вздрогнула, обернулась и оказалась лицом к лицу со своей Немезидой. Она попятилась, резко втянула в себя воздух. – Я вас не заметила, милорд.
– Я так и понял. – Филипп посмотрел на ее разрумянившиеся щеки, затем заглянул ей в глаза. – Вы куда-то собирались?
Антония выругалась про себя. Она было заколебалась, но, заметив, как в его мягких серых глазах появился стальной отблеск, сдалась.
– Я собиралась прокатиться.
Филипп поднял брови:
– Вот как? Так я составлю вам компанию. – Он шагнул вперед и, взяв ее за руку, отвел в сторонку, давая дорогу конюху, который бережно выводил гнедого.
– Так-то лучше будет, – ворчливо бормотал при этом конюх, – чем барышне кататься в одиночку.
Подавив желание громко фыркнуть, Антония вспомнила о приличиях и удержалась от комментариев.
– Вот и лошадка, сэр. – Конюх подошел к ним с гнедым и передал Филиппу поводья, после чего повернулся к Антонии: – А для вас, мисс, у меня есть славная кроткая кобылка, которая обязательно придется вам по нраву. Не из тех, что вдруг начнут резвиться, будьте покойны.
Он повернулся и пошел по проходу между стойлами, предоставив Филиппу в одиночку созерцать реакцию Антонии, на лице которой отразилось одновременно негодование и ужас. Она воинственно выпятила подбородок, и Филипп едва успел подавить смех.
– Боюсь, вы недооцениваете способности мисс Мэннеринг. Она вполне способна справиться с любым гунтером. Тем более что они у вас, кажется, застоялись.
Конюх недовольно зашаркал назад.
– Не знаю, будет ли это правильно, сэр. Вот чудеса! Охотничьи скакуны, говорите?
– Мисс Мэннеринг с ними легко совладает. – Филипп почувствовал, как напряглось его лицо. – Она мастерски умеет управляться с самыми норовистыми. – Заметив взгляд Антонии, он оглядел нетерпеливо переступавших в своих стойлах охотничьих лошадей. – Возьмем, например, этого. И он указал на лоснящегося вороного жеребца, такого же могучего, как и тот гнедой, которого выбрал он сам. – Оседлайте его дамским седлом. Под мою ответственность.
Недовольно пожав плечами, конюх пошел в каморку.
