Небр.
– Теперь туда, на остров. – Скомандовал он, доставая из заплечного мешка длинную веревку и обвязываясь ею, как поясом. – Тут под водой тропинка есть. Идти строго по вешкам. Детей возьмите на руки.
Самые смелые из женщин уже приняли конец веревки, по очереди обвязываясь ею, так, что получалась живая цепочка.
– Быстрее, быстрее! – Торопил Небр. – Мы там скрытку обустроили. Есть где переодеться и обогреться.
Здесь, в глубине леса, осень ощущалась особенно сильно. Ступив на тропинку, Мирослава оказалась почти по грудь в холодной воде. Холодом свело ребра, запирая дыхание, но обвязанная вокруг пояса веревка натянулась, заставляя делать следующий шаг. Невольно вспомнилось похожее болото, остров и ночевка на нем. Впрочем, Мирося постаралась отогнать сторонние мысли. Нельзя было отвлекаться, высматривая в предрассветной полутьме едва заметные вешки. Один шаг с тропы, и ты беспомощно повисаешь на веревке, барахтаясь в мутной болотной воде. Хорошо еще, если вытянут, а ты никого за собой потянуть не успеешь.
Путаясь в мокром подоле, Мирося дала себе зарок при свете дня посмотреть, сколько же им пришлось пройти. Потому что сейчас путь казался бесконечным. Ноги сводило холодом. Руки болели, устав держать над головой два узла (по примеру Марыли, Мирослава взяла у Нетты тряпье, чтобы той было сподручнее с дочкой. Но рано или поздно заканчивается все. Закончился и этот путь.
Оказалось, что за густым кустарником спрятан небольшой, но добротный ядзвинский дом. Новая крыша еще не успела потемнеть под солнцем и ветрами.
– Заходите, обустраивайтесь. – Небр кивнул, ожидая, пока освободится веревка. Намотав ее на локоть он коротко кивнул в сторону дома, мол, нечего тут зря стоять, и снова побрел. На том берегу еще оставались люди.
– Ну, пойдемте, что ли! – Вырвал всех из задумчивости голос Марыли.
– А ты чего это, пущанка, тут раскомандовалась? – Взвилась одна из женщин.
– А что, не надо было? – Мирося со вздохом прикрыла глаза. Марыся, если ее зацепить, за словом в карман не лезла никогда. – Не, ну если тебе так хочется тут постоять, приваживая светлой рубахой комаров и збуев, то стой. На здоровье!
– А и правда, бабоньки! Чего стоим? Детей сушить надо! – Пожилая ядзвинка, что уже не раз заступалась за Миросю перед особо языкатыми, быстро взяла дело в свои руки.
Женщины, словно опомнившись, засуетились. В этой суете Мирослава обождала, пока всем станет не до нее. Приотстав, она быстро сняла сережки – тоненькие серебряные колечки – и, сцепив парой, кинула в темную воду.
– Раз приняли, так теперь и сберегите! – Шепнула она.
Наверное, в этот момент Мирослава и сама не знала, к кому обращается. Но, по примеру Боруты, начинала верить, что мир вокруг не всегда такой, каким кажется. Бывают же в нем русалки-родственницы, и родственники-зубры… Мало ли, кто тут еще может быть? Наверное, Борута обо всем позаботился еще тогда, когда готовил это укрытие. Но раз это укрытие находится в отцовских лесах, то она – Мирося – отвечает за этих людей вдвойне. И как Борутина, и как Соколувна.
Вернулся Небр, приведя с собой еще одну цепочку людей. Вернулся за оставшимися. Последними болото переходили старшие женщины. В другое время идти впереди всех, одним словом утихомиривать разгулявшуюся молодежь – было их правом и привилегией. Сейчас же, отправив вперед нескольких товарок, приглядеть за молодыми, они спокойно дождались своей очереди.
– Все. – С облегчением вздохнул Небр, приведя последних. – Теперь я половину вешек повыдергиваю, чтобы даже если найдут, сразу не добрались. Вода есть, еда… ну, как-нибудь. А там и домой пора.
Он повернулся уходить, но в последний момент вспомнил еще кое-что.
– Да! Там луки, стрелы в доме. Зря не геройствуйте, это на крайний случай. И если сосед семью приведет – не пугайтесь. Им скрытку показать сам Сколоменд велел. Мирослава с сестрой брата знают, так что не перепутаете.
Небр ушел, даже не оглядываясь туда, где в домике за кустами уже наверняка отогревалась Вигра. Да и она не выбежала провожать любимого. Знала, что есть у него дела поважнее, чем ее слезы вытирать. Вместо нее на берегу стояла Мирослава, провожая взглядом уходящего друга. Словно все то хорошее, что она сейчас желала ему в спину, само собой перекинулось бы на тех, кто рядом. На Боруту.
– А ты, молодица, чего тут столбом стала? – вывел Мирославу из задумчивости сердитый женский голос. – Быстро греться-сушиться!
Еще раз махнув взглядом по деревьям, за которым давно уже исчез воин, Мирося покорно пошла в дом. Дом, а скорее это можно было назвать землянкой, был ниже, чем Мирослава привыкла.
И глубже вкопан в землю, отчего от пола и стен тянуло сыростью.
– Ничего, ничего! – Уговаривали старшие женщины молодых, попутно разжигая огонь в очаге. – Ничего, что сыро, зато даже если найдут, смоляными стрелами не пожгут. Мокрое, оно ж не горит. Лозняк, опять же, густой. Поди прострели его.
– А если услышат? – Испуганно спросила женщина, чуть постарше Мироси, отчаянно прижимая к себе плачущего младенца.
– А ты дите перепеленай, оно и кричать перестанет. – У заплаканной женщины забрали малыша, а саму ее чуть ли не силком впихнули в чью-то сухую рубаху.
Пока расселись, пока разобрались… Оказалось, что собирались кто-как. Сухие рубахи захватить додумались далеко не все. Еще не все сумели удержать узлы над водой. А маленький огонек (большой разводить все же побоялись, чтобы дымом не выдать скрытки) едва позволял согреться, куда уж быстро обсохнуть.
Пришлось запасливым делиться, и вскоре все стены были обвешаны сохнущими рубахами. Из еды нашлись хлеб, сыр, яблоки, даже куски хорошо прокопченного сала. Все, что успели походя сунуть в мешок. Причем, у кого-то был только хлеб, у кого-то – только сало. Поделили всем по маленькому кусочку, но голодным не остался никто.
Мебели в доме не было. Да и видно было, что не готовили его зимовать, так только, пересидеть беду. В дымоходе висело несколько кусков копченостей, подвешенных на цепи, чтобы не достали мыши.
– Хоть бы сухарей додумались положить.- Невесело пошутила Вигра. – Сказано, мужчины – они мужчины и есть.
– Какие тебе сухари в сырости? – всплеснула руками ее мать. – Учила тебя учила… Вернется Небрушка, скажу, чтобы еще раз поучил.
– Пусть только вернется. – Вигра скривилась, изо всех сил сдерживая рыдание. Кто-то не выдержал, всхлипнул. Вслед
