— Ах ты, гадина! — взревел Ригби и забарабанил кулаками в дверь.
София попятилась. Что, если у него хватит сил сломать дверь? Это было вполне реально, и, пока Ригби пытался выбить дверь ногой, София выскочила в ночь. Она не знала, куда бежать, но бежала что есть силы, лишь бы оказаться как можно дальше от коттеджа.
Выбежав на дорогу, она услышала стук копыт. Нужно было быстро решать, дожидаться ли всадника и просить о помощи или бежать. Может, Ригби уже выбил дверь и бросился в погоню.
Инстинкт подсказывал, что надо подождать человека. Кто бы он ни был, это лучше, чем оказаться в лапах Ригби.
Она затаилась в кустах у дороги. Всадник приближался и замедлил бег своего коня перед поворотом к дому. Тогда София выскочила из зарослей и замахала руками. Конь шарахнулся, и Крис натянул поводья, останавливая его.
— София! Это ты?! — он соскочил на землю и обнял ее. — Слава Богу!
Он обнимал так крепко, что она едва не задохнулась. Значит, он все-таки искал ее! Значит, она так нужна ему, что он немедленно бросился на помощь.
— Где Ригби? — спросил Крис. — Как тебе удалось бежать?
— Увези меня отсюда. Я потом расскажу.
Крис, как бывало раньше, усадил ее на коня перед собой. И София, опершись спиной, тихо блаженствовала, слишком счастливая, чтобы о чем-то говорить. Она избавилась от Ригби и была именно там, где мечтала, — в объятиях Криса. Но усталость и нервное напряжение совершенно измотали ее, и она прикорнула, положив голову на грудь мужа.
Проснулась она оттого, что ее сняли с седла.
— Где мы? Неужели уже в Лондоне?
— Нет, я решил остановиться в придорожной гостинице. Тебе надо отдохнуть, а мне — найти констебля. Ригби это даром не пройдет. Идти сможешь?
— Конечно, опусти меня на землю.
Крис неохотно поставил ее на землю и, обняв за талию, повел в гостиницу, где на пороге уже ожидал хозяин.
— Нам нужна ваша лучшая комната, горячая вода для моей жены и ужин на двоих, — властно потребовал Крис.
Хозяин внимательно рассматривал его, а потом кивнул и ухмыльнулся.
— Будет исполнено, сэр, — он достал из ящика ключ, взял подсвечник со свечой и пошел вверх по лестнице. — Прошу за мной.
— Это наша лучшая комната, — гордо объявил он, распахивая дверь. — Я оставлю вам свечу, воду сейчас нагреют, слуга придет и разожжет камин, а моя жена приготовит ужин. Она у меня отлично готовит. Уверен, вы останетесь довольны.
— Благодарю вас. Комната действительно гораздо лучше, чем можно было бы найти в придорожной гостинице.
От такого комплимента хозяин просиял и поспешил вниз. Крис усадил Софию в кресло, а сам стал на колени рядом с ней.
— Прежде чем я найду констебля, я хочу знать, что этот мерзавец с тобой сделал.
— Ничего, — коротко ответила София и гордо добавила: — А когда пытался, я так лягнула его ногой, что ему уже ничего не хотелось.
— Лягнула? — невольно улыбнулся Крис. — И куда?
— Куда надо. Тогда он запер меня в комнате и сказал, что вернется с веревкой и свяжет меня.
— Так ты врезала ему по…
— Ага. Дважды. Да так, что он еле ноги передвигал. И потом еще долго не возвращался.
— Но все же вернулся?
София кивнула.
— С веревкой и злой, как черт.
— Святые угодники, как же тебе удалось сбежать? — он вглядывался в ее глаза и только сейчас заметил синяк на щеке. — Этот скот ударил тебя!
София осторожно потрогала щеку, но в это время в дверь постучали, и вошел слуга, чтобы растопить камин. Когда поленья запылали жарким огнем, он удалился, оставив их вдвоем.
— Скажи мне, что с тобой сделал Ригби, — сказал Крис.
— Он ударил меня — а больше ему ничего не удалось сделать.
Лицо Криса посветлело.
— Как тебе удалось сбежать? Ты же сказала, что он вернулся с веревкой.
— Дальше до смешного просто. Я спряталась за дверью. В комнате было темно, и, когда он вошел, я проскользнула у него за спиной и заперла его в комнате. А потом побежала к дороге.
Крис обнял ее за плечи.
— Поразительно. Ты просто чудо. Я летел спасать тебя, а ты сама себя спасла. Ты храбрая женщина, София, и это одна из причин, за что я люблю тебя.
— Что? Что ты сказал?
В дверь снова постучали, и Крис поднялся.
— Потом, — сказал он. — А сейчас тебе надо вымыться.
Он открыл дверь, и слуги внесли ведра с горячей и холодной водой, а один приволок ушат.
— Ты пока освежись, а я поскачу в ближайшую деревню и подниму с постели констебля. Ригби сгниет в ньюгейтской тюрьме за то, что сделал сегодня.
София смотрела, как уходит ее любимый мужчина, но на этот раз знала, что он вернется, чтобы остаться с ней навсегда.
Она разделась и, наконец, опустилась в ушат, который слуги, перед тем как уйти, наполнили водой.
Крис любит ее! Он сам это сказал, и эти слова до сих пор серебряными колокольчиками отдавались в голове. То, что произошло за день, сразу забылось, а перед глазами стояло лицо Криса, когда он сказал ей те самые слова, которые она так давно хотела услышать.
Дверь отворилась, и вошел Крис.
— Все еще нежишься?
— Дай мне полотенце.
Крис взял полотенце и, когда София поднялась, закутал ее и, подняв на руки, усадил на постель.
— Я тоже успею ополоснуться до ужина, — сказал он и, быстро раздевшись, сам уселся в воду.
Он мылся, а София смотрела на него. Ее губ коснулась легкая улыбка. Мужчинам нельзя быть такими красивыми. Его мускулистое загорелое тело очаровывало ее. Его окружала аура силы, сексуальности, уверенности и мужественности.
— Если будешь так смотреть на меня, ужин придется отложить до утра.
София хотела сказать, что может обойтись и без ужина, но в дверь опять постучали. Крис быстро вытерся и натянул штаны, а София по уши закуталась в простыню.
В комнату вошел хозяин, который принес ужин.
— Поставьте поднос на стол.
Хозяин поспешил выполнить распоряжение.
Они вдвоем с удовольствием съели все, запивая еду вполне приличным красным вином.
— Ты нашел констебля? — спросила София.
— Да, он был не слишком рад вылезать из постели. Но все же пообещал найти несколько человек и взять Ригби под стражу.
София рассеянно кивнула. Ригби уже не представлял для нее угрозы. Сейчас уже ничего не имело значения, кроме Криса, их будущего ребенка и счастливого будущего. Настало время сказать Крису, что скоро он станет отцом.
— Ты уже поела, любимая? — спросил он, и его глаза потемнели от желания. — Я отнесу тебя в постель.
— Кристиан Рэдклифф! Ты наконец-то сказал мне, что любишь меня, и думаешь, что я после этого усну? Нет, милый, так просто ты не отделаешься.
