Робин Ли Хэтчер - Подруга пирата

— Он здесь, мисс, — сказала служанка, открывая дверь.

Джасинда глубоко вздохнула и, поднявшись от туалетного столика, отвернулась от зеркала.

— Я сейчас спущусь. Пожалуйста, принеси нам чай.

— Да миледи.

Размеренным шагом Джасинда направилась в гостиную. Два дня назад она приняла решение, но от этого легче ей не стало.

Блекстоук сидел возле камина, спокойно покуривая трубку. Он увидел, что она вошла, и его губы растянулись в улыбке, а в воздухе поднялась серо-голубая лента табачного дыма.

— Доброе утро, моя дорогая. Ты великолепно выглядишь!

— Я попросила Брайдли принести нам чай, — ответила Джасинда, не удостоив внимания его комплимент.

— Как мило.

Она села в кресло у огня, точно такое же, в каком сидел Блекстоук. Между ними стоял низкий столик. До тех пор, пока не пришла Брайдли, Джасинда молчала. Потом разлила чай в чашки, добавила сливки и сахар и предложила одну чашку гостю.

Она сделала глоток горячей жидкости и опять глубоко вздохнула.

— Полагаю, ты догадываешься, что я пригласила тебя не для того, чтобы пить чай.

— Думаю, нет.

— Роджер, я тщательно обдумала твое… — она подыскивала подходящее слово.

— Предложение, — подсказал он.

— Ультиматум.

Блекстоук опять улыбнулся и кивнул.

— Если тебе так нравится.

— Ты не оставил мне выбора. Если бы дело касалось только меня, я бы выбрала долговую яму, но не хочу, чтобы ты упрятал туда моих родителей.

Стиснув зубы, он все еще продолжал улыбаться.

— Как благородно с твоей стороны, дорогая. Ты хочешь сказать, что готова принести себя в жертву, — голос его стал скрипучим.

У Джасинды дрожали руки. Она пролила чай на стол, когда ставила чашку. На мгновение закрыв глаза, она пыталась успокоиться. Когда опять открыла глаза, они возмущенно блестели, в них появилось новое чувство смелости.

— Я уже не та девочка, которая когда-то согласилась выйти за тебя замуж. Если я даже выйду за тебя, Роджер, то никогда не буду тебе принадлежать.

— Так что же изменилось теперь, Джасинда? Что произошло с тобой в Константинополе? — Блекстоук нагнулся вперед, ближе к ней. В его темно-голубых глазах сверкнула недоверчивость.

— Ничего, Роджер. — Она никогда не расскажет ему о Тристане. Она никому не откроет этого. Если она и должна будет жить с этим человеком, то, по крайней мере, у нее сохранятся воспоминания о тех нескольких счастливых месяцах. Это будут только ее воспоминания, и они помогут преодолеть все, что уготовано ей судьбой.

Неожиданно Блекстоук протянул руку и схватил Джасинду за запястье.

— Скажи мне, что случилось, Джасинда! — потребовал он.

Она не позволила себе показать страх.

— Я никогда не скажу об этом ни тебе, ни кому-то другому, Роджер. Никогда!

— Джасинда, я требую ответа!

— Требуй все, что хочешь. Я не буду об этом говорить.

— Тогда, по крайней мере, позволь узнать нам имя капитана корабля. Его следует призвать к ответственности!

Ах, Тристан, как я люблю тебя.

— Я… я ничего не скажу тебе.

С подозрением в голосе Блекстоук спросил:

— Почему же?

— Потому что у него в Англии есть семья, родители, и известие о его поступке может их тяжело ранить. Кроме того, сейчас это уже не имеет никакого значения. Он утонул вместе со своим судном. Пеннивайт поджег корабль, и все, кто был на борту, сгорели. Пеннивайт погубил всех.

На какой-то момент она опять с ужасом представила себе очертания корабля, охваченного языками пламени. Джасинда вздрогнула и закрыла глаза.

— Я просто хочу забыть об этом, — прошептала она, проглотив комок в горле, и опять повернулась к виконту. — А насчет свадьбы…

Он выжидательно смотрел на нее.

— Я выйду за тебя, Роджер, но есть несколько условий.

— Условий?

— Я хочу, чтобы конюшни и псарни опять были заполнены и закладные на Бонклер оплачены. Я хочу, чтобы все слуги до единого вернулись на свои места. Я хочу, чтобы все долги моего отца были оплачены сполна.

Его взгляд стал твердым.

— Послушай…

— Этой женитьбой ты покупаешь мою руку, Роджер. Эти условия — часть платы.

Блекстоук встал и подошел к ней. Он взял ее за подбородок и принудил поднять голову и посмотреть в его стальные от ярости глаза.

— Вы очень высоко цените себя, леди Джасинда!

— Да, — просто ответила она, не отводя глаз.

— Какие у тебя еще условия?

— Только одно.

— Какое?

— Ты должен помочь мне найти человека, которого называют в порту англичанином.

На лице Роджера застыло удивление.

— Англичанин!

— Человек, который стоит за моим похищением и вывозом женщин, которые были со мной на корабле. Этот человек в ответе за смерть моих друзей, а они были хорошими людьми.

— Но ведь это Пеннивайт сжег корабль.

— Пеннивайт — всего лишь соучастник этого преступления. А мне нужен тот человек, который в действительности ответственен за все. Ты поможешь мне или нет?

Губы Роджера искривились в хитрой улыбке.

— Если я дам тебе слово, что помогу, мы сможем в ближайшее время пожениться?

Когда она отвечала, ее грудь сжимала нестерпимая боль.

— Через две недели. Здесь, в Бонклер. Будут только наши семьи и несколько друзей.

Прости меня, Тристан!

— Тогда я сделаю все, что могу, чтобы помочь тебе найти этого негодяя, моя дорогая. Даю слово. — Он засмеялся, отпустил ее и вернулся к своему креслу. Усевшись, поднял чашку, словно произнося тост. — Я выполню все ваши требования, леди Джасинда. За нашу свадьбу! — Он помедлил, а потом добавил: — За нашу первую брачную ночь!

Джасинда подавила в себе внутреннюю дрожь, которая сотрясала ее от слов Блекстоука.

Когда Блекстоук покинул Бонклер, начался мелкий дождь, похожий на серую изморось. Погода соответствовала подавленному настроению Джасинды. Она стояла у окна гостиной, наблюдая, как его экипаж исчезает за поворотом.

— Как ты решилась сделать такое? — вслух спросила она себя. — Как ты можешь выйти замуж за этого человека?

Но что она еще могла сделать? Тристан был мертв. Герцог болен и, возможно, не поправится уже. Не осталось никакого другого пути, чтобы не дать Блекстоуку разорить ее родителей. Но как после желанных прикосновений Тристана она отдаст себя в руки Блекстоуку? Это злой и коварный человек. Теперь она была уверена в этом, как никогда. Ее жизнь превратится в постоянную муку. Может быть, ей именно этого и хотелось. Может быть, ей хотелось быть наказанной за то, что она жива, когда Тристан и Элла, Ида и Спар, когда все остальные мертвы.