Робин Ли Хэтчер - Подруга пирата

— Спасибо тебе, папа. Я никогда этого не забуду. — Она отвернулась и взглянула на ожидавшую толпу. — Думаю, пора начинать.

Его высокопреосвященство Халверсон ожидал их у корзины с цветами, поставленной у дальней стены в зале для танцев. Роджер стоял рядом с ним. И хотя Бонклер не был собором, где бы им следовало венчаться, все же дорога к жениху показалась Джасинде вечностью. Но она хотела в эти минуты, чтобы этот путь никогда не кончился.

Красивое лицо Блекстоука светилось радостью, и выражало гордость собственника. Его голубые глаза неотрывно смотрели на Джасинду. Она вздрогнула, заметив, как его рот слегка приоткрылся, и кончик языка облизнул губы.

«Как собака облизывается при виде кости», — подумала она и съежилась от страха, представив себе, что входит в его понятие доставлять ей удовольствие.

— Вы обратили внимание, что у нее не белое платье?

Писклявый женский голос прозвучал достаточно громко, чтобы дойти до слуха Джасинды. Она увидела, как сжались губы Блекстоука, как налились кровью его глаза, словно грозовые облака отразились в них. Он тоже услышал эту фразу. Джасинда ощутила вспышку собственного удовлетворения, хотя и знала, что позже пожалеет о своем поступке, потому что будет за него наказана.

Лорд Сандерленд остановился, похлопал ее по руке и отошел в сторону. К Джасинде подошел Блекстоук, чтобы заявить на нее свои права. Он оглядел ее с ног до головы, обдав холодом.

Его высокопреосвященство откашлялся.

— Возлюбленные друзья… — начал он, и в комнате воцарилась тишина.

Джасинда закрыла глаза, так же, как сердце ее было закрыто от всего, что происходило вокруг. Если она смогла пережить потерю Тристана, значит, переживет и это. Теперь она была сильной, как никогда. Блекстоуку не удастся сломить ее. Он может называть ее своей женой, но это будет лишь оболочка, в которую он облачит свою невесту. Джасинда, реальная Джасинда никогда не будет принадлежать другому мужчине. Она навек принадлежит Тристану.

«Тристан», — выкрикнуло сердце его имя.

Промокший и грязный, в двери ворвался Тристан.

— Где моя жена? — заорал он удивленной толпе.

Гости обернулись и в недоумении глазели на него.

— Послушайте, сэр, — спросил, брызгая слюной, возмущенный слуга, подозрительно оглядывая незваного гостя, — как вы сюда попали? Здесь не место посторонним!

— Я пришел за своей женой, леди Джасиндой.

— Что это за безумие? — спросил лорд Сандерленд, выходя в приемную.

Тристан снял шляпу, глубоко вздохнул, попытался сдерживать свое волнение. И ровным голосом ответил:

— Это не безумие, лорд Сандерленд. Мы с вашей дочерью поженились в Константинополе.

— Поженились? Но… — тот в изумлении открыл рот.

Теперь, уже громче, Тристан еще раз повторил эти слова.

— Мы с леди Джасиндой поженились в Константинополе. Она думала, что я утонул, когда затопили мой корабль. Но я выжил. Я спрашиваю вас, где моя жена?

Из другого конца комнаты послышались испуганные голоса. Это леди Сандерленд рухнула на пол в обмороке.

— Капитан Дансинг, — сказал отец Джасинды, не обращая внимания на свою жену. — Джасинда только что обручилась с виконтом Блекстоуком и вместе с ним уехала в Лондон, в его дом… — Он замолчал, словно не решаясь продолжить. — На их брачную ночь… — неохотно закончил он.

Тристан схватил лорда Сандерленда за воротник фрака.

— Как давно они уехали?

— Не так давно. Возможно, полчаса назад, а может быть, немного больше.

Тристан отпустил его и вышел так же внезапно, как и появился.

Несмотря на то, что в камине горел огонь, Джасинда все еще чувствовала озноб. Блекстоук оставил ее одну, чтобы она могла переодеться, но Джасинда знала, что он скоро вернется. Во рту пересохло, ее опять затрясло. Она ненавидела собственную трусость. Дверь открылась, и она обернулась, чувствуя, как кровь схлынула с лица. Одной рукой она ухватилась за край камина, чтобы не упасть.

— Но ты еще не переоделась, моя дорогая, — с некоторым удивлением произнес Блекстоук, входя в комнату. У него в руках был поднос с бутылкой вина и сыром. Поставив его на стол, он отрезал себе ножом небольшой кусочек сыра. Блекстоук устроился в ближайшем кресле и стал жевать. — Тебе не хочется немного перекусить? Думаю, у тебя за целый день ни крошки во рту не было.

— Нет. Спасибо, Роджер, я не голодна.

Внезапно виконт бросил сыр на поднос и, вскочив с кресла, подошел и встал перед ней. Он протянул руку, чтобы коснуться ее волос.

— Этот цвет огня. — Блекстоук достал из ее волос заколки, и каскад огненных локонов свободно упал ей на спину. — Какая ты красивая, — прошептал он. — И моя.

Он поймал губами ее рот — крепко, настойчиво, требовательно. Долго, настолько долго, сколько могла вынести, Джасинда стояла оцепенело, потом оттолкнула его от себя.

Он хмуро посмотрел на нее. В свете огня лицо виконта выглядело зловещим.

— Моя застенчивая невеста… Все хорошо, моя дорогая. Для девственницы это вполне нормально, быть немного испуганной в первую брачную ночь.

Слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела их обдумать.

— Но я не девственница, Роджер.

Он сделал шаг назад, как будто она ударила его.

— Что ты говоришь? Конечно же, ты девственница.

— Нет, Роджер. — Отступать было некуда. Она дерзко подняла голову. — Я вышла в Константинополе замуж.

— Ты лжешь!

— Нет, не лгу, Роджер.

— Не может быть! — опять воскликнул он и, подняв руку, стремительно подался вперед.

Его пощечина застала Джасинду врасплох. Ее отбросило в сторону. Она попыталась удержаться на ногах, но рухнула на пол. Обернувшись, Джасинда увидела, что Блекстоук снова приближался к ней, глаза его угрожающе блестели.

— За кого ты вышла замуж? — требовательно спросил он.

— Я была замужем за капитаном корабля, который отвез меня в Константинополь. Теперь он мертв. И мой брак с тобой, к сожалению, совершенно законный.

— Ты вышла замуж за капитана Дансинга?

— Откуда ты знаешь, что это Тристан Дансинг? — прошептала Джасинда, обходя вокруг стула, чтобы быть от Блекстоука подальше.

Он оставил ее вопрос без внимания.

— Ты отдалась этому мужчине? Он был ничтожеством. Ты была помолвлена со мной, и все же отдала этому человеку то, что, по праву, принадлежало только мне? Как ты осмелилась сделать такое?

— Я любила его. Я и теперь люблю его. Но какое это сейчас имеет значение? Он мертв, а я — твоя жена.

От сдерживаемой ярости лицо виконта побагровело.