хотя бы с небольшой охраной, с него даже денег бы не взяли. Но кормить даром такую ораву здоровых мужиков, понятно, никто не стал.
После обеда, посовещавшись, решили тут и заночевать. Спешка спешкой, но лучше выехать потом задолго до рассвета, чем упасть в дороге. Отдых прошел спокойно, разве что Борута со своими ядзвинами опять послужил поводом для подначек.
На странных ядзвинов, зачем-то путешествующих в свите храмовника, и так любопытно косились. А уж когда Борута после обеда и короткого отдыха погнал своих людей на тренировку, тут уж только ленивый не зашел по делу к почтенным корчмарям. Посмотреть и правда было на что: четверо здоровых воинов в одних полотняных штанах скакали по утоптанному двору, сходясь то мечами, то в рукопашную.
– Срамота! – Не выдержала какая-то женщина, за косу оттаскивая молодую дивчину (видно, дочь или родственницу) от невысокого плетня. – скачут тут, понимаешь, чуть ли не без штанов, народ смущают! Постыдились бы голые дупы девкам показывать!
– Стыдно не тому, у кого видно, а кому нечего показать! – Весело огрызнулся один из ядзвинов, безо всякого смущения подтягивая сползшие штаны. Нехитрая шутка потонула в дружном гоготе.
На подъезде к большим поселениям, правда, пан храмовник попросил постараться не сильно бросаться в глаза. По мнению Боруты, бесполезно. Сама уже их пестрая компания привлекала больше внимания, чем целый ядзвинский торговый обоз. Как-то все привыкли, что ядзвины больше сами по себе.
– По мне, так мы тут с песнями и плясками ехать можем. – В ответ на просьбу пана Вацлава Борута только пожал плечами. – Храмовник, путешествующий в компании шляхты и ядзвинов – нас даже специально выслеживать не надо. Сами найдемся.
Тем не менее, на тренировки они теперь стали выходить в рубахах. Зевак это собирало не меньше, а Зубрович ворчал, что так никаких рубах не напасешься. Стирать-то в походе некогда.
Каштелянский город отряд снова обошел лесами по широкой дуге. Тут уже были пущанские земли, но Боруте с Зубровичем удалось договориться со здешним Хозяином. В сущности, он был ничуть не злее их родного лешего. Разве что за века отвык иметь дело с равными, пробиваясь больше тем, что пугал баб и зазевавшихся пьянчужек. Уваженный щедрыми дарами, он открыл отряду удобную дорогу.
Дорога до столицы княжества заняла без малого восемь дней. Правда, могли управиться и побыстрее, но пришлось попетлять. Уже на подходе к городу Зубрович учуял-таки засаду, которую, посовещавшись, решили обойти. Для этого пришлось свернуть на раздорожье пораньше и проехать мимо небольшого городка, где собирались заночевать.
Ночевать, само собой, тоже пришлось абы-где и абы-как. А наутро еще предстояло пройти узким ущельем между холмами, переправиться через реку другой переправой и выйти к городу совсем с другой стороны. Но тут уже вел не Борута, а пан Якуб – зять старого Августовского. Он, как оказалось, десять лет прослужил у князя, пока не женился на будущей наследнице Августова.
Как не спешили, к закрытию ворот отряд опоздал. Видя издалека, как за последней подводой закрываются окованные железом створки, Гжегош вздохнул.
– Э-эх, опоздали. Опять на земле спать придется.
– А ты, Гжесю, видать совсем обленился! – Шутя упрекнул его все тот же пан Якуб. – Привык в Соколуве на мягких перинах отсыпаться. А иные и дубовой лавке рады.
– Ха! – Парировал Гжесь, ласково похлопывая по холке своего коня. – Не для того я на твоей Зоське женился, чтобы по лавкам маяться. Мне и дома, на перине, неплохо спится.
– Э не, братку, Зоська теперь твоя. – Так же смеясь ответил пан Якуб. – Никто тебя насильно в храм не тащил. А только шляхтычу от походов отвыкать не след.
– А я и не отвыкаю. – Снова отшутился Гжегош. – Я привыкаю, что вечером мы – орденцев бьем, а потом до утра – на перинах спим. Скажи, брате Боруто?
– Скажу. – Видя, что никто пока не спешит пенять «поганину» за побитие «детей Творца», Борута тоже посмеивался в усы. – Только орденцы – не князь. За теми сильно гоняться не надо: сиди себе дома, они сами придут. Прямо под домом побьешь, и можно обратно, к жене под бочок. Досыпать. А ясновельможный – не придет, вот и приходится самим … ноги трудить.
– Ладно, посмеялись и хватит. – Пан Якуб обернулся к храмовнику. – Дозволишь, отче, я к воротам прогуляюсь, пока вы тут все подождете? Может, найду кого-нибудь из старых знакомцев. Авось, пустят по старой памяти.
– Зачем же ждать? – Храмовник, который до этого с лукавой улыбкой слушал дружескую перепалку, тронул коня и вышел во главу их отряда. – Поехали. Будем сегодня ночевать под крышей.
– Так ведь ворота закрыты? – Усомнился один из молодых ядзвинов, но быстро смолк, перехватив грозный взгляд Зубровича.
– А у нас волшебный ключик есть. – Все так же лукаво улыбался пан храмовник.
Под пристальным взглядом охраны отряд подъехал к воротам и храмовник негромко постучал в привратную калитку.
– Кто там? – Крикнули со стены. Недовольно крикнули, хотя любопытства в голосе было явно больше, чем, собственно, недовольства. Странную компанию со стены приметили с самого начала.
– По поручению пана бискупа. – Храмовник говорил негромко, но его услышали. Тихо скрипнув, дверца приоткрылась и оттуда донеслось.
– Покажи!
Отец Вацлав протянул руку, на которой в слабых отблесках факела блеснуло серебром кольцо.
– Ближе!
– Выйди и посмотри. – Голос храмовника звучал подчеркнуто кротко, но ослушаться его невидимый стражник не решился. Видно, имел уже дело с такими, вот, кроткими служителями.
Навстречу отряду вышел крупный мужик в доспехе. Большего рассмотреть не позволяла темнота, темнело уже по-осеннему быстро. Оглядевшись, он взял у кого-то за дверцей факел и сделал шаг вперед, после чего калитка тут же захлопнулась.
– Покажи!
Храмовник снова вытянул вперед руку с кольцом. Стражник наклонил факел поближе, разглядывая выгравированный узор. Потом стукнул в калитку каким-то хитрым условным сигналом и склонил голову.
– Проходите, честной отче!
– Они со мной. – Храмовник махнул рукой в сторону отряда. – Моя охрана.
– И ядзвины? – Не смог сдержать удивление страж.
– Они все со мной. – Отец Вацлав не повышал голоса, но, тем не менее, не скрывал нетерпения. – Мы с рассвета в дороге.
– Я доложу начальнику стражи. – Стражник исчез в калитке, а через некоторое время створка ворот
