— А мне показалось, что я избавил тебя от глупых предрассудков еще в Шотландии, — поддразнил он. Анна улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить любимое лицо.
— Но мы тогда были только вдвоем, а сейчас… В этом доме полно слуг, каждый из которых ревностно заботится о твоем самочувствии, а уж Вериг и Беннет регулярно заглядывают в эту спальню.
— Между прочим, в комнате отличный замок, — заметил Дом. Внезапно его улыбка поблекла, и он откинулся на подушки. — Но мы не были вдвоем в Шотландии, Анна.
— Знаю. — Она села. — Мне сказали, что Патрик куда-то исчез.
— Да. — Дом уставился на потолок. — Он сейчас уже далеко отсюда, за пределами страны.
— Давай постараемся забыть о нем. — Анне страстно хотелось хоть немного развеять грусть мужа. — Дом, прошу тебя: нам надо забыть о прошлом.
— А ты простила меня, Анна? За то, что я был трусом и дураком?
— А ты простил меня за то, что я думала, пусть даже и на короткий момент, что именно ты преследовал меня и убил Файрхавена? — в тон ему ответила Анна.
— Да. Сейчас имеет значение лишь то, что мы преодолели наше недоверие друг к другу. Глаза Анны наполнились слезами.
— Я так люблю тебя. Дом. Он коснулся пальцами ее щеки.
— Мы должны полностью отбросить прошлое и думать о прекрасном будущем. Вместе.
Анна кивнула.
— Если бы ты знал, как я ждала этого! Еще с тех пор, как была маленькой девочкой…
— Я так сильно обидел тебя. — Дом сел, притянув ее к себе. — Не понимаю, как ты смогла простить меня?
— Я тебя не только простила, — сказала Анна. — Мне кажется, я понимаю, почему ты поступал подобным образом.
— Если ты понимаешь это, значит, ты умней меня, — со смешком отозвался Дом.
Анна нежно улыбнулась мужу и ласково провела рукой по его лицу.
— Мы слишком подходим друг другу, и это пугало тебя. Ты вырос одиноким, заброшенным ребенком, твои родители словно демонстрировали, каким ужасным может быть брак. И ты боялся полюбить женщину.
— Я боялся любить тебя, — просто сказал Дом, — я слишком долго учился быть независимым. Где-то в глубине души я чувствовал, что ты моя судьба, но это пугало меня до смерти.
Их взгляды встретились, Анна сжала руку Доминика и наклонилась, почти касаясь губами его рта.
— Ни один из нас больше не будет одинок, — прошептала она.
Дом прижал ее к себе и крепко поцеловал.
— Разве доктор Коб запретил нам заниматься любовью? — спросил он, усмехнувшись.
— Знаешь, я-то не осмелилась задать ему подобный вопрос!
Дом расхохотался.
— Когда, по мнению доктора, я смогу путешествовать?
— В конце недели. А что?
— Я хочу завтра вернуться в Рутерфорд Хауз. — Дом нахмурился.
— Завтра?! — вскрикнула Анна. — Ты никоим образом не будешь… не можешь поехать завтра.
— Анна, я беспокоюсь за деда, и я вполне здоров, чтобы поехать к нему.
— Ты ничем не можешь помочь герцогу! Мы же каждый день получаем сообщения от Калдвела. Но я согласна: как только тебе станет лучше, мы немедленно вернемся в Лондон.
Доминик рассеянно кивнул, все еще хмурясь.
— Дом, в чем дело?
Он взглянул на нее, затем быстро отвернулся.
— Ничего. Просто я немного устал и волнуюсь о здоровье деда.
— Здесь что-то еще, не так ли?
— Да.
— Дом, пойми наконец: я любила тебя с самой первой нашей встречи, когда была еще маленькой девочкой. Я всегда любила тебя и буду любить, и для меня не имеет никакого значения, что Филип не твой отец!
— Это имеет значение для меня. И очень большое.
— Ты не должен так переживать из-за этого! Ты наследник Филипа, так что забудь об остальном.
— Я бы забыл, если б смог, — Дом встретил ее ищущий взгляд, — но это слишком серьезный вопрос, и боюсь, он будет преследовать меня всю жизнь.
— Не терзай себя! — Анна положила голову ему на грудь. — Я все равно буду любить тебя независимо от того, принц ты или нищий.
Доминик поцеловал ее в макушку.
— Я люблю тебя, Анна. Люблю так сильно, что иногда это даже причиняет мне боль.
Анна и Доминик пили чай в гостиной, когда доложили о приходе инспектора Хоппера. Анна побледнела и вскочила на ноги.
— Ты не должен был покидать Лондон!
— Успокойся, я ведь невиновен, разве ты забыла? — Он повернулся к Беннету, который стоял в дверях, встревоженный не меньше, чем Анна. — Беннет, спроси инспектора, не хочет ли он пройти наверх и выпить с нами чаю.
— Слушаюсь, милорд. — Беннет кивнул и вышел. В комнате наступила тишина. Пока Анна нервно ходила из угла в угол, Доминик спокойно продолжал пить чай. Анна резко повернулась к нему.
— Как ты можешь сейчас думать о еде?
— Не волнуйся, Анна. Садись, продолжим нашу трапезу.
Хотя тревога так и не покинула ее, Анна послушалась мужа. Ей даже удалось проглотить немного теплой жидкости, но когда послышался стук в дверь, Анна подпрыгнула от неожиданности и опрокинула чашку.
— Анна, успокойся, — строго сказал Дом. — Беннет, пусть наш гость войдет.
— Инспектор Хоппер, — объявил Беннет, пропуская вперед пухлого полицейского.
Хоппер остановился на середине комнаты, густо покраснев.
— Простите за беспокойство.
— Все прощено, инспектор, — улыбнулся Доминик. — Проходите и садитесь с нами.
Хоппер подошел к столу и осторожно присел на краешек красного бархатного кресла. Отказавшись от чая, он бросил проницательный взгляд на Доминика.
— Вы ранены?
— В меня случайно попала пуля, — спокойно ответил Доминик, будто подобные происшествия случались с ним каждый день. — А вы приехали, чтобы наказать меня за то, что я покинул Лондон?
— Нет, напротив… — начал Хоппер. Анна затаила дыхание. — Я приехал сюда, чтобы сообщить — вы больше не подозреваетесь в убийстве Файрхавена.
— Что? — Анна вскочила на ноги.
— Очень приятная новость, — улыбнулся Дом. — И что же вам удалось выяснить?
— Появился свидетель — весьма достойная личность, — который сообщил, что видел, как Файрхавен боролся, а потом упал.
Анна и Доминик обменялись взглядами.
— Понимаю, — протянул Дом. — А вы уже установили личность убийцы?
— Нет. Она была под вуалью.
— Она?! — эхом отозвалась Анна, глядя на мужа.
— Да, Файрхавен боролся с женщиной. Удивительно, не правда ли? Если бы он не потерял равновесие, когда она толкнула его, то был бы и по сей день жив. Однако мы даже не представляем, кто эта женщина, она не только была в шляпке с густой вуалью, но и приехала в наемном экипаже.
— Да, — заметил Дом, выпрямляясь в кресле, — это на самом деле хорошие известия. Спасибо, что вы постарались как можно быстрее сообщить их нам с женой, инспектор; мы вам многим обязаны.
