— Не только это. Ты очень помогла мне сегодня, и я ценю это.
— То есть ты признаешь, что я была права?
— Насчет чего?
— Насчет того, что иметь малоквалифицированного помощника — это лучше, чем совсем не иметь его.
— Абсолютно, — кивнул Стоктон.
— Как и всегда, — победно улыбнулась Дженна.
На этом Стоктон должен был закончить их разговор и попрощаться, но почти мазохистское желание услышать ответ на следующий вопрос оказалась сильнее.
— А насчет нас ты тоже была права?
Она открыла рот, чтобы ответить, закрыла, помедлила и, наконец, сказала:
— Мы поступили правильно, когда расстались. Мы слишком разные. Как рыба и птица, которые никогда не смогут найти общий язык.
— Я бы сказал даже конкретнее: как орел и акула. Акула должна находиться в постоянном движении в поисках новых целей и вызовов, а…
— А орел улетел от нее как можно дальше.
— Насколько я помню, это было совместное решение. — Один из официантов принес Стоктону новый заказ, и он потянулся за противнем с лазаньей. — Разве нет?
— Все так и было, — не поднимая глаз, ответила она.
— Дженна… — голос Стоктона настиг ее в дверях.
— Да?
— Почему ты не согласилась дождаться меня? — с печальной улыбкой спросил он.
— Потому что ты всегда путешествовал. Если не телом, то душой. Какой смысл ждать того, кто никогда полностью не может быть твоим?
С этими словами Дженна ушла, оставив Стоктона наедине с его невеселыми мыслями и лазаньей. Он полил ее соусом, еще раз взглянул на листок с заказом и едва слышно выругался. Он полил лазанью соусом болоньезе, а клиент заказал классический красный соус. Вот к чему приводит общение с Дженной — к случайным ошибкам и фантазиям, которым не суждено воплотиться в реальность.
* * *
В доме горел свет, а значит, тетушка Мейбел ждала ее, даже несмотря на то что Дженна несколько раз напомнила ей, что вернется поздно. Дженна была рада этому. Возвращаясь домой, она думала, что сразу ляжет спать, но сейчас поняла, что с удовольствием выпьет с тетей по чашечке чая.
— После того как ты ушла в «Растику», я еще раз поговорила с Бетси, — сказала тетушка Мейбел, когда они устроились за круглым кухонным столом.
Дженна тяжело вздохнула. Она столько лет провела вдали от Ривербенда, надеясь, что за это время городские сплетницы перестанут перемывать ей косточки, но сегодня Бетси доказала, что это не так. Она опять в первую очередь дочь Мери Пирсон, а уже потом все остальное, и ее опять судят за поступки матери.
— Тебе не нужно было этого делать, — покачала головой Дженна.
— Конечно, нужно. Моя дорогая девочка, тебе и так через многое пришлось пройти. Настало время напомнить кое-кому, что свой нос надо держать на собственном лице, а не совать его куда не просят.
— Вряд ли это когда-нибудь произойдет. Ты ведь знаешь, в маленьких городках всегда долго помнят прошлое и по нему судят о настоящем.
— Поступки моей сестры не должны отражаться на твоей жизни, — сокрушенно покачала головой тетушка Мейбел.
Дженна почти не помнила свою мать — она была слишком мала, когда той не стало. Ее детские воспоминания ограничивались самыми счастливыми моментами — днями рождения, празднованиями Нового года и Рождества и долгими летними прогулками. Она помнила ласковую улыбку матери и, не понимая, что именно заставляет Мери Пирсон улыбаться, думала, что в их семье все хорошо, хотя в тот самый момент весь ее привычный мир летел в пропасть.
— Почему она так поступила?
Тетушка Мейбел тяжело вздохнула и отвела взгляд.
— Дорогая моя, в этом не было ничьей вины. Мери была молода и очень несчастна. Когда твои отец и мать поженились, они были почти детьми и не слишком хорошо понимали друг друга. Твой отец был для Мери скорее другом, нежели любимым. И их жизнь была очень непростой, ведь ферма находилась на грани банкротства.
Только когда Дженна немного подросла, она поняла, в какой бедности жила их семья. Будучи ребенком, она этого почти не замечала и не понимала, почему каждый счет вызывает семейный скандал.
— Твоя мать начала подрабатывать в библиотеке: это было хорошо для семейного бюджета, но не слишком хорошо для ее отношений с мужем, ведь там она встретила… другого мужчину. Поверь, Мери никогда не искала отношений на стороне. Это просто случилось.
«Случилось». Дженна устало закрыла глаза и на мгновение перенеслась в тот день, когда она так же как сейчас сидела за кухонным столом и тетушка Мейбел объясняла ей, что теперь она будет жить здесь.
— Если бы она не начала встречаться с тем мужчиной, она бы не попала в автокатастрофу, а мой отец, спешивший отвезти ее в больницу, не съехал бы с дороги и не погиб. Это все из-за нее, тетя. Из-за того, что она выбрала его, а не нас.
— Это не вся история, Дженна. Твоя мать никогда не…
Дженна жестом остановила ее:
— Хватит. Моя мать разрушила мою жизнь. Я не хочу слышать о том, что в глубине души она любила меня и я должна отнестись к ее поступку с пониманием. Она сделала свой выбор, который уничтожил все, что у нас было.
— Ох, Дженна… Пожалуйста, не будь такой категоричной. В жизни нет чисто черных и белых пятен, в ней гораздо больше оттенков.
Дженна покачала головой, отказавшись продолжить этот разговор.
— Будем надеяться, что день рождения Эунси пройдет хорошо и даст городским кумушкам новую почву для разговоров.
— Я даже не сомневаюсь в том, что вечеринка будет замечательной. Я беспокоюсь за тебя.
— За меня? Со мной все в порядке. — Пряча лицо, Дженна поднялась, чтобы налить еще чаю. — Все в полном порядке.
— Я не хочу, чтобы ты возвращалась в Нью-Йорк, — вздохнула тетушка Мейбел. — Почему бы тебе не остаться здесь? У тебя была бы замечательная жизнь.
— В Нью-Йорке у меня уже есть замечательная жизнь.
Дженна надеялась, что это прозвучало искренне. Долгие годы она старалась убедить себя в том, что любит Нью-Йорк, ведь она мечтала о нем всю свою сознательную жизнь, но иногда… Иногда, страдая от бессонницы, она мечтала о том, чтобы шум большого города стих хоть на секунду, чтобы наступила тишина ночного Ривербенда. Она бродила по улицам и мечтала о том, чтобы высотные здания, закрывающие от нее небо, превратились в симпатичные двухэтажные коттеджи и чтобы в кафе, где она четыре раза в неделю пила кофе, ее хоть раз поприветствовали как старую знакомую, а не как одну из тысячи других клиентов. Но не следует забывать о том, что и жизнь в Ривербенде тоже совсем не похожа на счастливую сказку.
— В Нью-Йорке у меня замечательная жизнь, — повторила Дженна. — И когда моя работа будет выполнена, я снова вернусь туда. А здесь меня никто не ждет, кроме тебя, тетя.
