– Значение угрызений совести сильно переоценено, дорогая. При таком неудачном выборе любовников вам следовало бы это знать.
– Я выбираю любовников за их умение ублажить меня. Не за размер кошелька. А это означает, что у вас нет ни малейшей надежды.
– Поберегитесь, дорогая! Как бы грубость подобного рода не поставила под удар ваше будущее!
– К счастью, у меня отныне новый покровитель в лице Аргайлла. Его интерес – вполне достаточная защита от ваших угроз. Или вы снова в милости у королевы? – непочтительно осведомилась Роксана.
Куинсберри с усталым вздохом поднялся; расстроенный неудачной попыткой поимки молодого Карра, он был не склонен обмениваться оскорблениями с женщиной.
– Позвольте все же предостеречь вас, дорогая. Я всегда добиваюсь цели, как это достаточно быстро поймет Аргайлл. Наш молодой генерал – новичок в игре, которую ведет. Поэтому предлагаю оставаться в доме до тех пор, пока не разрешу вам выезжать. Надеюсь, вам ясно?
– Посмотрим, будут ли так же ясны герцогу ваши приказания – кажется, мы встречаемся сегодня на званом вечере у Кэтрин.
– В таком случае желаю Аргайллу получить от вас как можно больше удовольствия. Если, разумеется, вы уже заключили с ним сделку. Помните, дорогая, он умеет вести переговоры и добивается всего, чего захочет. Свидетельством этому служит мое присутствие в Шотландии, несмотря на яростные протесты королевы. Так что не продавайте себя слишком дешево, иначе ваш возлюбленный Карр будет вынужден вызвать на дуэль Аргайлла, чтобы защитить вашу честь.
Он с язвительной улыбкой поклонился и шагнул к двери.
– Вам повезло подцепить такого блестящего поклонника, как Аргайлл! – мягко добавил Куинсберри на прощание. – По крайней мере он не закончит свои дни на виселице.
С этими словами он вышел из комнаты, оставив за собой грубую реальность своих угроз. Куинсберри умел сыграть на уязвимости противника – в этом был его величайший талант.
Этим же утром он встретился с герцогом Аргайллом, которому рассказал о событиях минувшей ночи.
– Вам следовало бы уведомить меня, прежде чем вламываться в спальню графини, – холодно заметил Аргайлл. – Вы превысили свои полномочия.
– Время было дорого, милорд комиссар. Получив послание Агнес Эрскин, я не мог медлить. И хотя мы действовали без промедления, ее любовник все равно сбежал.
– Уверены, что он там был?
– Графиня держала один из его пистолетов. Карры предпочитают оружие работы венецианских мастеров – легко узнаваемая метка их владения. И он оставил свои перчатки. – Куинсберри швырнул на стол перчатки. – Флорентийские, как видите. Для Карров – все самое лучшее.
– Позор, что у вас не нашлось достаточно солдат, чтобы окружить дом, – пренебрежительно бросил герцог. – Беда кроется в том, что у вас мало военного опыта.
Проглотив унизительный упрек и ни словом не возразив, поскольку нуждался в сотрудничестве с Аргайллом, Куинсберри стал беззастенчиво льстить:
– Я склоняюсь перед вашим боевым опытом, милорд. Как думаете, может, следует организовать поиски Карра? Его поимка станет пышным пером в вашей шляпе, милорд комиссар!
– Сомневаюсь, что поимка Робби Карра повлияет на переговоры о заключении англо-шотландской унии, – резко возразил герцог, едва скрывавший раздражение.
Аргайлл прекрасно понимал, почему Куинсберри так хотел смерти Карров. Но его личные распри не имели ничего общего с приказами королевы Анны и ее министров.
– Предпочитаю не нагружать моих солдат лишними обязанностями. У них и без того полно дел, – категорично заключил он.
– Да, милорд, – пробормотал Куинсберри, тщательно скрывая ярость. Что стоит за поведением Аргайлла: стремление намеренно пренебречь им или нежелание расстраивать прекрасную графиню Килмарнок? – Однако при подобных обстоятельствах, учитывая, что Карр может... э... снова навестить графиню, я посчитал нужным посадить ее под домашний арест.
Куинсберри намеревался просветить Аргайлла относительно отношений его соперника и Роксаны.
– Что? Что вы сделали?! – рявкнул Аргайлл, не допускавший, когда оспаривали его власть как комиссара, тем более что это было первым пунктом в его договоре с королевой.
– Я посчитал это необходимым, милорд, – повторил Куинсберри, самолюбие которого было сильно задето тем, что человек с его политическим опытом вынужден подчиняться какому-то юнцу. Однако он спрятал гнев за льстивой улыбкой и почтительно наклонил голову. – По крайней мере до тех пор, пока вы не вынесете решения.
– Я не собираюсь превращать эту страну в патрулируемый лагерь, Куинсберри. Желания королевы и моя миссия будут выполнены с куда большим тактом. А если вы собираетесь осуществить личную месть Каррам, будьте добры делать это, не используя солдат королевы. Надеюсь, мы поняли друг друга?
– Да, милорд.
Хотя его голос ничего не выражал, на висках Куинсберри проступили вены: он явно был вне себя.
– Я навещу графиню и извинюсь за ваши действия, – продолжал Аргайлл, вполне понимая гнев Куинсберри, но ничуть не тронутый интригами прожженного политика. – На будущее позаботьтесь посоветоваться со мной, прежде чем предпринимать... подобные шаги. Доброго дня.
Сделав знак лакею подлить в чашку кофе, он вернулся к разложенным на столе бумагам.
Куинсберри был вне себя. От него отделались, как от последнего ничтожества! Но что он мог поделать? Оставалось подняться и уйти.
Обдумывая планы мести, он неторопливо вышел из покоев герцога во дворце Холируд и спустился вниз. Ничего, он выследит Робби Карра. Комиссару бы неплохо выбирать своих врагов с большей осторожностью. Черт бы побрал его высокомерную наглость!
Куинсберри немного постоял на крыльце, рассеянно обозревая многолюдную Ройял-Майл.
Несмотря на прославленную репутацию Аргайлла как победоносного военачальника, едва союз между Англией и Шотландией будет заключен, ни королеве, ни министрам более не понадобится новичок в политике. А когда Аргайлл вернется на очередное дальнее поле битвы, он, Куинсберри, станет править Шотландией.
Роксана была наверху в детской, когда лакей доложил о приезде герцога Аргайлла. Он прибыл слишком рано для светского визита, отметила Агнес, подглядывавшая в окно спальни.
– Приведи его в детскую; – распорядилась Роксана, предпочитая принять герцога в присутствии детей.
Каковы бы ни были намерения Аргайлла, атмосфера детской охладит его.
Но сердце все-таки тревожно билось. Кто знает, вдруг он привез вести о поимке Робби! Если он так же злобен, как Куинсберри, и пришел сюда так рано, чтобы терзать ее... Господи, сделай так, чтобы Робби был жив! Если он жив – еще есть надежда.
