Но не тут-то было! Миссис Хиллабай лишь скептически покачала головой и заявила, что ему не нужен никакой дизайнер, когда рядом с ним работает человек, который справится с такой работой ничуть не хуже опытного составителя интерьеров. Сам же Эрик сильно сомневался, что «серая мышка» справится с чем-то подобным. Но Элеонора настаивала на своем мнении, что только Пенни Рэлвей способна сделать его квартиру по-настоящему уютной. Кроме того, она велела Эрику немедленно вызвать ее и попросить подняться к нему. Повинуясь ее приказу, он быстро набрал нужный номер, потому что знал: если он не позвонит, Элеонора Хиллабай не постесняется позвонить сама. Эрик утешал себя тем, что сначала Рет, а потом она заботились о нем практически все время, и он должен сохранять свою благодарность до конца жизни. Ему казалось, что он слышит совет Рета, который тот дал ему за несколько дней до смерти: «Всегда делай то, о чем она тебя попросит, парень. Так ты сбережешь и время, и деньги, и нервы. К тому же спорить с ней бесполезно: она все равно поступит по-своему. И чаще всего она оказывается права…»
Проводив миссис Хиллабай, Эрик стал собирать коробки из-под блюд быстрого приготовления, разбросанные по всей квартире. Услышав, как открываются двери лифта, он распахнул входную дверь, чтобы Пенни не утруждала себя звонком, потом столь же быстро захлопнул ее… Эрик оставался немного на взводе после визита миссис Хиллабай и обдумывал, чем он ответит на возможные отговорки и протесты Пенни.
— Вы хотели меня видеть? — робко поинтересовалась Пенни, не решаясь войти.
— Элеонора хочет, чтобы ты занялась отделкой и декором моей квартиры.
— Вы хотите сказать, что я должна отремонтировать и обставить вам квартиру?
— Она говорит, что ты справишься лучше других. Хотя лично у меня есть большие сомнения…
Проглотив нелестную ремарку в свой адрес, Пенни не без раздражения произнесла:
— Вы ошибаетесь, мистер Томсон. А сейчас мне бы хотелось услышать все ваши пожелания насчет квартиры, чтобы мой труд смог удовлетворить вас…
— Пытаетесь оскорбить меня? Но я не такой мягкотелый. Что ж, попробуйте на свой страх и риск… но мне моя квартира нравится такой, какая она сейчас.
— И все-таки… У вас есть какие-нибудь предложения? — поинтересовалась Пенни, начиная осмотр помещений. — Может, вы предпочитаете какой-то совершенно определенный стиль, какую-то тему для квартиры?
— Что ты имеешь в виду? — удивленно заморгал Эрик.
— Ну, тема… Например, животное царство. — Пенни начала отчаянно жестикулировать, надеясь, что так он быстрее сообразит. — Или тропики, а может быть, что-нибудь более домашнее…
— Домашнее?
— Ну да… — растерялась Пенни: ведь не могла же она после всего, что случилось, признаться Эрику в своих мыслях по поводу множества самых разных проектов квартиры, в которой они будут жить.
Босс молчал, и она решила самостоятельно определить стиль квартиры:
— Насколько я понимаю, у вас нет никаких идей… Тогда наиболее приемлемым вариантом остается самая близкая вам тема: уютная холостяцкая квартира. Вы согласны?
Но Эрика, судя по всему, внешний вид квартиры беспокоил меньше всего, потому что он неожиданно ответил вопросом на вопрос:
— А ты уверена, что со всем справишься?
— Конечно, справлюсь! — бодро ответила Пенни, опасаясь сейчас только одного: как бы Эрик не передумал.
Но ее тревоги мгновенно улетучились, когда она увидела, как Эрик достает из внутреннего кармана (правда, с некоторой неохотой) объемистый кошелек.
— Вот, — протянул он ей банковскую карточку. — Покупай все, что сочтешь нужным, под личную ответственность… Сегодня я улетаю из города по делам. Меня не будет две недели. К моему возвращению все должно быть готово.
— Но как же так! — всплеснула руками Пенни, вместе с ним направляясь на кухню. — Вы ничего не рассказали мне о своих предпочтениях: какой цвет вы любите, какой стиль в дизайне мебели!..
Эрик налил себе полный стакан воды из графина, что стоял на кухонном столе, залпом выпил его и только потом ответил:
— Делай все, что тебе будет угодно, только продемонстрируй мне конкретный результат своей работы точно в срок.
Пенни устало откинула со лба прядь, что выбилась из-под косынки, куда она спрятала свои шикарные волосы, чтобы на них не попали краска, пыль и прочий мелкий мусор, который непременно накапливается во время ремонта.
Сейчас она стояла в одной из комнат с только что выкрашенными в приятный светло-зеленый цвет стенами и любовалась плодами своих трудов.
Ее силы подходили к концу. Вот уже почти две недели она тратила каждую свободную от основных обязанностей минуту на то, чтобы лишний раз подняться в квартиру Эрика и обдумать новые идеи. А после работы ее ждали бесконечные походы по магазинам за той или иной нужной вещью, от нового книжного шкафа до декоративных безделушек, мелкий косметический ремонт (благо основную работу сделали рабочие, которых она наняла в одной солидной строительной компании) и так далее и тому подобное… Только бы ему понравилась его новая квартира!
Пенни посмотрела на часы и ужаснулась: было два часа ночи! Ну и заработалась! Завтра, то есть уже сегодня, понедельник. Возвращается Эрик. Надо непременно все закончить к его приезду… Еще раз вздохнув и проклиная свое упрямство — характерную черту всей большой и дружной семьи Рэлвей, Пенни взяла банку с краской и залезла на стремянку, чтобы выровнять одну досадную погрешность. Неожиданно она подумала о брате и племянниках, и ей стало немного грустно. Интересно, как они поладили с той женщиной, что заменила меня? Она очень милая и добрая. Надеюсь, у них все хорошо…
Пенни очень скучала по Джеффу и его детям, но звонила им очень редко, потому что ей не нравилось слушать упреки брата. У Джеффа всегда был трудный характер, и она постепенно научилась не замечать некоторых вещей, тем более что она младшая сестра, о которой он в меру своих сил и возможностей постоянно заботился и заботится по сей день. Брат — ее главный защитник.
Когда Пенни слезла со стремянки и, разбавив краску специальным составом, стала размешивать ее деревянной палочкой, ей вдруг вспомнились слова миссис Хиллабай: «Эрик — единственный ребенок в семье, но его родители так озабочены собственной жизнью и карьерой, что до сих пор не общаются с сыном. И так было всегда. Даже когда он был маленьким мальчиком, а затем подростком: вместо папы и мамы за ним присматривали многочисленные гувернантки и экономки…» К счастью, она никогда не чувствовала себя одинокой, как Эрик, даже после смерти родителей, но она очень хорошо понимала, как больно, когда близких людей разделяет непреодолимая пропасть. И ей вдруг стало искренне жаль Эрика. У нее возникло желание немедленно все ему простить. Слезы брызнули из глаз. У меня есть брат и племянники, подумала она, а у Эрика — никого… кроме миссис Хиллабай. «А ведь дети больше всего на свете нуждаются в любящих родителях. Они должны знать, что их любят, и только тогда они и сами научатся любить…» — снова зазвучали в голове Пенни мудрые слова доброй женщины. Как ни странно, они породили у Пенни другие вопросы: на самом ли деле некоторое равнодушие и грубость Эрика обусловлены недружелюбной атмосферой, в которой он рос, и уж не потому ли он поручил ей обустраивать свою квартиру, что семья и все, с ней связанное, абсолютно ничего для него не значат? А может, именно потому он так много работает и даже квартиру купил над офисом, чтобы всегда иметь возможность еще больше загрузить себя делами? Пенни стало не по себе от одной мысли, что ее предположения могут вдруг оказаться верными… Размазывая по щекам текущие слезы, она начала мыть валик, которым подкрашивала стены, потом собрала разбросанные по полу старые газеты.
