Она усмехнулась:
— Думаю, даже после долгого голодания это нельзя было бы глотать.
Джо рассмеялся, и Дарси почувствовала некоторое облегчение. Если бы только руки перестали тянуться к его волосам, чтобы взъерошить их…
— Ты говорил, нам лучше продать скот, — напомнила она.
— Да. В контракте сказано, что два месяца мы не можем только землю продавать. А все остальное — пожалуйста. Когда срок истечет, мы уедем.
Уедем… Продать ранчо, которое для Дарси было единственным домом. Ее охватила ярость против деда — он знал, наверняка знал, что Брэндон сбежал с ее деньгами и что она никогда не сможет выкупить часть Джо. А еще — что любые личные сделки между ней и Джо невозможны. О чем он думал, когда ставил свои условия?
Джо посмотрел на часы на стене.
— Слушай, мне надо идти. Сегодня в школе у Рики день профессий, и я должен рассказать, что значит быть ковбоем, — он смущенно усмехнулся.
Дарси почувствовала укол в сердце: дикаря, которого она когда-то любила, сменил отец, и ее тронула его забота о своем ребенке.
— А еще сегодня мне надо ехать в Боултер, — продолжал Джо. — Я поинтересуюсь там, как можно продать скот. Может, поговорим утром? Ты будешь свободна?
— Нет, мое светское расписание заполнено, — поддразнила Дарси и с облегчением увидела его усмешку. — Разумеется, я свободна.
— Хорошо, тогда до завтра.
На следующее утро они поехали в город в закусочную «Обедение Мэйзи». Джо чувствовал себя как дома среди шума и алюминиевой мебели, но Дарси нервничала. А когда Дарси нервничала, у нее появлялась склонность к бессмысленной болтовне.
— …то есть, я хочу сказать, почему бы не писать «объедение» правильно?
Джо откинулся на спинку стула и окинул Дарси взглядом, в котором сквозило нечто похожее на жалость.
— Они использовали игру слов. Переживи это.
Она почувствовала, как загорелись щеки.
— А здесь нечего переживать. Я только подумала, почему в некоторых местах люди выискивают забавное написание слова вместо правильного? Это имеет настоящую социологическую значимость.
— Думаю, с социологической точки зрения более значителен тот факт, что ты не сняла пиджак и не поставила свою сумочку в течение тех пятнадцати минут, что мы здесь, — произнес он, нарочито растягивая слова; его темные глаза сверкали. — Почему ты так скованна со мной?
— С чего ты взял? — Дарси плотнее запахнула пиджак.
— Да это очевидно с той минуты, как ты увидела меня.
Она сделала глоток воды.
— Ну, и что это значит?
— Это значит то, что я ясно вижу: у тебя проблемы в общении со мной, и они появились в тот момент, когда ты узнала, как дед поделил ранчо. А если учесть, при каких обстоятельствах ты последний раз меня видела… Все взаимосвязано.
— Джо, это было сто лет назад. Мы были просто детьми. Ну какие у меня могут остаться чувства?
— Ну, ладно. — Он поднял руки. — Я зря затронул тему прошлого.
— У меня ведь своя жизнь. За последние десять лет я занималась многим…
— Ошибка, признаю.
— Не сидела я, изнемогая от тоски по тебе. — Она распрямила плечи. — Я не настолько сентиментальна…
— Довольно.
Взгляд у него стал жестким.
— Я обидела тебя?
Он пожал плечами, скорее нарочито, чем небрежно.
— Вовсе нет. Я просто пытаюсь добраться до сути.
Их прервала официантка, поставив перед Джо чашку дымящегося кофе. Джо одарил ее ослепительной улыбкой.
Обернувшись к Дарси, официантка спросила:
— Вы готовы сделать заказ, мэм?
— Нет, спасибо.
Девушка ушла, и Дарси взглянула на Джо.
— Хорошо, вернемся к делу.
Он глотнул кофе и одобрительно причмокнул губами.
— Отличная штука, Дарси. Тебе надо попробовать. Ничего общего с моим варевом.
— Нет, благодарю. Что ты узнал в Боулдере?
— Я узнал, что у многих людей проблемы со скотом. Мы сможем получить, в лучшем случае, половину того, о чем говорили вчера вечером. Едва ли это выгодно.
Дарси быстро подсчитала.
— А если мы будем держать скот, нам придется нанять гораздо больше рабочих.
— Или тебе придется самой заняться физическим трудом.
Она вспыхнула.
— Я не говорила, что не хочу работать, Джо. Просто я лучше работаю головой, чем руками.
— А я помню другое.
У нее перехватило дыхание и тело пронзил разряд электрического тока.
— Ты делала чертовски много работы в конюшнях и вокруг.
Эта его улыбка… Он знал, что до нее дошел смысл его слов. Дарси откашлялась.
— Давай продадим скот. Это, возможно, не будет прибыльным, но по крайней мере облегчит нам жизнь.
— Все верно.
— А потом?
— Потом?
— Когда два месяца подойдут к концу, мы будем продавать ранчо сами, или наймем агента по недвижимости, или что?
— Придется нанять агента, я не могу шататься по округе, занимаясь продажей.
— Никто из нас не хочет шататься здесь после всего, — сказала она выразительно.
Джо медленно кивнул.
— Тут, должно быть, ужасно сонное место для такой женщины, как ты.
Она пожала плечами. Помнил ли он их давнюю мечту о том, чтобы осесть здесь, на ранчо, в полном согласии с природой и друг другом?
Появилась официантка с тарелкой дымящейся яичницы-болтуньи, огромных золотистых блинчиков, густо покрытых взбитым маслом, и остро пахнущих специями сосисок по краям. Желудок Дарси взвыл.
Официантка поставила соблазнительную тарелку перед Джо, налила ему еще кофе и плотоядно улыбнулась.
— Кто твоя подружка, Джо?
Оказывается, она знает, как его зовут.
— Это Дарси Беккет, внучка Кена Беккета, — и он указал на Дарси глазами, но официантка даже не повернулась.
— Она здесь собирается жить?
— Да, — сказала Дарси. — Она собирается.
Теперь густо накрашенные глаза стрельнули в нее.
— Добро пожаловать в Холт. — И рыжая вновь обратила свое внимание на Джо: — А как твой ангелочек?
— Отлично, спасибо.
— Очарователен, как бутончик, лапочка. Будет настоящим покорителем сердец, совсем как его папочка.
— Хелен! — закричала из-за стойки крупная женщина. Дарси решила, что это и есть Мэйзи, хозяйка закусочной. — Четвертый столик ждет!
— Прости, — обратилась Хелен к Джо. И ушла, не взглянув на Дарси.
Дарси повернулась к Джо.
— А что тебя ждет в Оклахоме?
— Ты голодна, ешь, — и он пододвинул свою тарелку к ней. — Съешь немного.
Желудок у нее в надежде заурчал.
— Нет, действительно…
— Слушай, я не знаю, что случится с твоей половиной ранчо, если ты умрешь голодной смертью, но выяснять не хочу! — Он пристально глядел на нее. — Ну, давай, ешь, — и, не дожидаясь ответа, дал знак Хелен, чтобы та принесла еще тарелку.
