Девушка суеверно скрестила указательный и средний пальцы. Об успехе нельзя заранее кричать во все горло.
— Во всем остальном вопрос упирается в менеджмент и паблисити, — продолжал Оливер. — Когда все в студии убеждены, что твоя запись удачна и ты действительно сделала все, что могла, то остального достигаем просто за счет рекламы. И тогда уже заносим тебя в рейтинговую таблицу.
— Как это конкретно происходит? — поинтересовалась Бранда.
— Мы рекламируем тебя в прессе, по телевидению. В Штатах нет такого издания для фанатов, которое не знало бы твоего имени, не имело бы твоей фотографии. Я мыслю себе это именно так. Когда первая пластинка поступает на рынок и радиостанции во всю трубят об этом, спрос возрастает сам собой. Мы, как правило, сразу же запускаем диск, а иногда организуем турне, чтобы твои фанаты могли переживать за тебя воочию. Так должно быть, так хотят люди.
— О Боже! — воскликнула Бранда. — Я никогда не смогу этого. Все так внове для меня.
Оливер окинул ее взглядом.
— Ты хочешь сделать карьеру или нет?
— Думаю, что да, — вздохнула девушка. — Я думаю, что решилась.
— Теперь ты в пути. — Оливер рассмеялся. — Я бы сказал, что ты влюбилась в нужного человека.
Бранда недовольно заерзала в кресле, закинула ногу на ногу.
— Знаешь, это единственное, что мне не нравится во всей истории. Я поклялась никогда не спать с импресарио, о любви я вообще не думала. Известно, как все это происходит. А именно этого мне не хотелось.
— Но разве это не прекрасно, дорогая? Разве то, что произошло с нами, не чудо? — тихо и нежно спросил Оливер.
— Да, Оливер. Все действительно так. — И она тихо пропела: — «Какие изменения принесет день за двадцать четыре небольших часа?»
Он еще больше заулыбался.
— Это верно. За двадцать четыре часа может многое измениться. Когда я прилетел в Сан-Франциско, то не ожидал найти там такую девушку, как ты. А сейчас я не хочу никакой другой.
Оливер положил свою руку на колено Бранды и ласково погладил его. Когда рука скользнула немного выше, Бранда задрожала.
Это было опять то же чувство, которое сводило ее с ума, это горячее, дикое желание. Она снова захотела, чтобы Оливер крепко держал ее в руках, чтобы их тела прижались друг к другу. При этой мысли у нее пересохло в горле. Девушка нежно убрала его руку.
— Потерпи. Скоро будем в Нью-Йорке, — сказал он тихо, поднеся ее руку к губам и поцеловав каждый пальчик в отдельности. Потом коснулся своими влажными губами ее ладони, и Бранда снова почувствовала поднимающуюся внутри нее горячую волну. Никогда раньше секс не значил для нее столько, сколько сейчас, с Оливером. Прежде она так легко не возбуждалась.
— Я не могу дождаться, — прошептала Бранда.
Оливер взглянул на часы.
— Еще два часа — и мы совершим посадку в аэропорту Кеннеди.
Бранда натянула юбку на колени.
— Расскажи что-нибудь о своем доме, — попросила она.
— Я надеюсь, что миссис Дорсет не бросила меня на произвол судьбы. Все-таки я отсутствовал шесть дней.
— Кто такая миссис Дорсет?
— Джой Дорсет — моя экономка, очень сноровистая особа. Без нее я бы просто погряз бы в тотальном юношеском хаосе. Она работает у меня уже шесть лет, с тех пор, как отец возложил на меня ответственность за «Ратбон-Рекордс» и я купил дом на Кристофер-стрит.
— Мне всегда интересно, как живут люди, — заметила девушка непринужденно. — А ты меня особенно интересуешь. Жилище многое говорит о человеке…
— Я надеюсь, тебе у меня понравится. В противном случае ты должна будешь переехать в отель.
— Означает ли это, что в Нью-Йорке мы будем жить вместе? — Ее голос слегка задрожал.
— А ты как думала, любимая? Ты полагала, что я смогу тебя бросить хотя бы на секунду?! Конечно, я хочу, чтобы ты была со мной, моя новая суперзвезда.
— Признайся же, что хочешь меня выгодно продать и только это у тебя на уме. — Бранда улыбнулась, но в ее глазах было острое внимание.
Оливер надавил указательным пальцем на кончик ее носа.
— Да, только это у меня на уме, крошка. Я хочу поэксплуатировать тебя и превратить твой голос в кучу долларов.
— Я не верю ни одному твоему слову, — рассмеялась она.
Оливер привлек ее к себе и поцеловал.
— Я хочу тебя, Бранда, и ты должна это знать. Все остальное — лишь сопутствующие моменты. Ты хочешь пластинку, хочешь видеть, как это делается, — я помогу тебе. Но, что бы из этого ни вышло, ничего не должно измениться. Мы любим друг друга. Только это ценно. Только это важно для меня. Деньги я могу делать с другими.
Бранда прижалась лицом к его щеке. Она любила теплоту его кожи. Она любила тайные интимные прикосновения. Как сильно желала она остаться с Оливером наедине. Когда они окажутся в доме Оливера на Кристофер-стрит, она прежде всего хотела бы увидеть его спальню.
Такси сначала мчалось на запад через Бликер-стрит до Шестой авеню. Затем на север, позади главной торговой улицы Гринвич-Вилледж до Шеридан-сквер, где свернуло налево, на Кристофер-стрит. Бранда была в восторге.
Жилой зеленый массив с двух- и четырехэтажными зданиями из кирпича или песчаника и декоративными ступеньками был очаровательным. Все выглядело романтично, немного в старинном стиле.
Оливер внимательно смотрел на Бранду. Выразительное лицо девушки отражало все ее чувства, когда такси остановилось перед домом номер тридцать.
— Нет, — сказала она. — Мне не нужен никакой номер в отеле.
Оливер рассмеялся. Они вылезли из машины. Оливер расплатился с шофером и взял оба чемодана. Горели старинные уличные фонари. Где-то вдалеке раздавались крики мальчишек, игравших в футбол. В остальном в этом романтическом уголке Нью-Йорка царила вечерняя тишина.
— Если бы не чемоданы, я перенес бы тебя через порог, — признался Оливер.
— Для этого мне нужны белое платье, фата и кольцо на пальце, — серьезно ответила Бранда.
— Об этих вещах мы должны будем переговорить. О, девочка, я не могу выразить словами, как я рад, что мы с тобой одни.
— Давай все-таки войдем внутрь, Оливер, — попросила она.
Оливер открыл наружную дверь, и они оказались в просторном холле. Крутая лестница вела наверх. Элегантный стиль интерьера произвел впечатление на Бранду. Но как только Оливер решил обнять девушку, как дверь в гостиную отворилась и в лучах яркого света появилась целая куча людей.
— Для замечательного дорогого парня, для замечательного дорогого парня, для замечательного дорогого парня, которому никто ни в чем не может отказать…
Бранда просто остолбенела. Она была в состоянии, близком к обморочному. Оливер тоже судорожно глотал воздух. К ним подошел мужчина лет под тридцать, среднего роста, с карими глазами и трехдневной щетиной.
