Заглянув ему в глаза, она увидела горящую в них страсть. Надир наклонил голову и лизнул ее грудь.
Из горла Зоуи вырвался стон. Ее тело было словно объято пожаром. Надир дразнил ее ртом и пальцами, и огонь, бушевавший в ней, разгорался сильнее.
Грудь ее отяжелела, боль пульсировала между бедрами. Воздух толчками вырывался из горла. Надир медленно поднял ее неглиже и провел рукой по ноге. Когда его ладонь легла на лоно, Зоуи прерывисто задышала.
Она перестала думать о чем-либо. С ее губ срывались стоны.
– Вот так, Зоуи, – сказал Надир, наблюдая за ней. В его голосе звучало удовлетворение, но Зоуи было все равно: откинувшись на подушки, она словно окунулась в море наслаждения. Стук сердца отдавался в ушах. Только ощутив колено Надира между своих бедер, Зоуи пришла в себя. Как же далеко она позволила ему зайти!
– Нет… – прошептала она. – Я не могу.
Он прижался к ней своей восставшей плотью, затем скользнул внутрь и замер. Зоуи заметила, как закрылись его глаза и напрягся подбородок. Наслаждение накатывало на нее волнами, и ей трудно было сопротивляться.
Когда Надир вошел в нее, мир вокруг засверкал разноцветными точками. Никогда еще Зоуи не испытывала ничего подобного. С каждым толчком шквал удовольствия накатывал на нее, грозя потопить.
Зоуи обхватила Надира руками и прижалась к нему, обвив ногами его талию. До нее донесся его стон – свидетельство того, что она не одна в этом мире, сотканном из наслаждения. Когда стон оборвался, она поняла, что Надир достиг пика экстаза, на котором чуть раньше побывала она. Затем Надир упал на нее, придавив своим весом. Тело его было горячим и влажным от пота.
Постепенно в комнате стало тихо. Потом тишина стала зловещей. Надир поднял голову, и Зоуи знала, что он собирается сказать.
– Ты не была девственницей.
Зоуи не имела возможности сбежать. Она лежала на спине, а над ней нависал Надир. Сердце бешено стучало у нее в груди. Что сказать, когда ее тело все еще пульсирует? Она осторожно встретила его взгляд.
Надир был мрачен. Зоуи не могла поверить, что всего несколько минут назад он ласкал ее так нежно, так любяще.
Ей хотелось скрыться, стать невидимой. Можно, конечно, зажмуриться, но это не спасет.
Она же знала, что нельзя позволять Надиру заходить так далеко. Знала – и позволила, тронутая его нежностью, его сводящими с ума ласками. Но все это было притворством. Пора наконец выучить урок: мужчины легко изменяют свое поведение в зависимости от того, что они хотят получить.
К ее глазам подступили слезы. Какая же она глупышка!
– Ответь мне, Зоуи, – медленно произнес он. Она попыталась вырваться, но он был слишком силен.
– Слезь с меня, – процедила она сквозь зубы.
– Ни за что.
– Как ты смеешь обвинять меня? – заявила Зоуи, смутно припоминая, что лучшая защита – нападение.
– Ты не была девственницей. Не было никакого барьера, никакого сопротивления. Ты не почувствовала никакой боли, и я не сомневаюсь, что на простынях нет крови.
– Кровь еще ничего не значит.
– Не испытывай мое терпение, Зоуи. Да, кровь – не доказательство, но признай, что ты не была девственницей. И вообще, почему ты об этом умолчала?
Сердце быстро билось в ее груди. Зоуи казалось, что Надир слышит его стук.
– Или ты считала, что я не замечу? – продолжал он, когда Зоуи ничего не ответила. – Он пошевелил бедрами, и она, к своему стыду, снова ощутила отклик своего тела. – Или ты надеялась, что сможешь скрыть реакцию?
Зоуи была в ужасе от того, как легко ее тело отзывается на призыв тела Надира. Она чувствовала себя необыкновенно живой, когда он прикасался к ней.
– Хорошо, – кивнула она, борясь с охватившим ее ужасом. Но притворяться больше не было смысла. – Да, я не была девственницей.
Тишина стала зловещей. Зоуи прикусила губу. Что сейчас последует? Что сделает Надир? Хватит ли ей сил выдержать то, что ее ожидает.
Слезы жгли глаза, и она отчаянно моргала, боясь разрыдаться.
– Не мог бы ты слезть с меня? – спросила она дрогнувшим голосом.
Надир заколебался. К изумлению Зоуи, он неохотно встал.
– У тебя есть бойфренд? Любовник? – Его движения были резкими, выдавая раздражение.
Она не ожидала такого вопроса. Зачем ему знать? Ведь главное он выяснил: она не девственница.
– Нет, – сказала Зоуи и медленно села. Это была правда, но еще неизвестно, как связь с Мусадом скажется на ее будущем.
– Я хочу знать точно, Зоуи. Мне не нужны бывшие любовники, ошивающиеся поблизости. Сейчас ты принадлежишь мне.
Да, следовало бы давно понять: мужчины одинаковы. Все, что Надира интересовало, – это его территория. Какой-то парень украл у него то, что, как он считал, принадлежало ему по праву.
– Принадлежу? Ты в своем уме? – колко поинтересовалась Зоуи.
Она не принадлежит кому-либо или чему-либо. Прежде она никому не была нужна. Все только пользовались ею.
Зоуи натянула на плечо бретельку неглиже, чтобы прикрыть грудь:
– Почему ты не даешь мне список всех женщин, с которыми спал? На всякий случай, если я ненароком с ними столкнусь.
Надир упер руки в бока:
– А со сколькими мужчинами был секс у тебя? Все хуже и хуже. Лучше всего прикусить язык и позволить ему выговориться, пока его гнев не утихнет. Но Зоуи просто не могла остановиться.
– Так со сколькими, Зоуи? – От его вкрадчивого голоса ее пробрала дрожь.
– С одним. Только с одним, – неохотно проговорила она, поднимаясь на ноги.
Потребовался всего один мужчина, чтобы разрушить ее жизнь. Умеет же она выбирать!
– Я тебе не верю.
Ну, разумеется. В ней вспыхнул праведный гнев, она стиснула зубы. Неужели доказательств того, что она не была девственницей, достаточно, чтобы ей не верить.
– Не суди меня по своим стандартам.
Щеки Надира окрасились румянцем. Он еле сдерживал себя.
– Я не притворялся, что я невинен, – заявил он.
– А тебе и не нужно было, разве нет?
Он был шейхом и жил по своим правилам. Ей же надлежало быть чистой, как снег.
– Я никогда не говорила тебе, что была девственницей. Ты предположил это сам.
– Ты отлично притворялась. – Надир слегка поклонился, признавая ее актерское мастерство. Один взгляд на ее карие глаза – и он был готов поверить чему угодно.
Надира охватило отвращение к себе. Все это время он думал, что Зоуи боится близости. Она выглядела неуверенной, когда он ласкал ее. Какой же он был дурак.
Нет, хуже. Надир замер, борясь с осознанием ужасной правды о самом себе. Еще подростком он считал себя современным человеком. Живя на родине, Надир не следовал слепо всем традициям. Он все подвергал сомнению, подчиняясь лишь тем правилам, которые имели для него смысл.
