Эмили воодушевленно дергала ее за майку, почти полностью вытащив из джинсов. Пришлось поспешно приводить себя в порядок на глазах у Закери. Но стоило Тэсс отнять руки, как девочка вцепилась в майку снова. Несколько минут продолжалось перетягивание мягкого трикотажа, в ходе которого он терял форму. Закери внимательно следил за происходящим, и взгляд его, смущая Тэсс, мало-помалу приобретал мечтательное выражение.
— Стоят или бегают… — повторил он после долгого молчания. — В моем доме еще не приходилось видеть спокойно стоящих детей. Может, в твоем такое случается?
Тэсс ответила не сразу, поглощенная попытками высвободить майку из цепких детских пальчиков, а когда взглянула на Закери, увидела в его глазах такое откровенное желание, что залилась краской.
— Мне следовало бы сказать: спят или бегают, — попыталась она отшутиться.
— Ах, этот детский сон! Лучшее время суток. Кстати, о сне: Эмили как раз пора в кроватку.
Он поднял девочку на руки так нежно и заботливо, что сердце у Тэсс защемило. Эмили положила голову на плечо отцу, улыбнулась и почти тотчас задремала. Закери осторожно отвел с ее лба непослушные детские кудряшки и прикоснулся к нему губами.
Тэсс испытывала противоречивые чувства. Она отдавала должное отцовской любви Закери и одновременно горько сожалела о том, что никогда за все прожитые с Брэдом годы не замечала в нем и отголоска подобной нежности. А сколько раз она мечтала увидеть, как он баюкает на руках ребенка! Внезапно ей пришло в голову, что с ним она лишь тешила себя иллюзиями, на деле же никогда не имела настоящей семьи. Семья — это когда люди близки не только физически, но и духовно, когда им радостно проводить вместе часы досуга. Брэду просто не пришло бы в голову поехать на рыбалку с семьей. А Закери… он слишком быстро и слишком властно вошел в ее жизнь, он пугал ее этим, но в то же время и притягивал, а дети уже успели получить от него больше внимания, чем от родного отца за все последние годы.
— Как я тебе завидую! — сказала она, стараясь отвлечься от горьких мыслей. — Стоило упомянуть о кроватке — и она уже спит.
— Зря завидуешь, — спокойно возразил Закери. — Все дело в том, что Эмили пропустила обычное время дневного сна. Я нарочно дал ей возможность как следует утомиться.
— Тем более! Ты так хорошо понимаешь своих детей…
— Это вопрос выживания, — негромко засмеялся Закери. — Или быстро учишься их понимать, или живешь среди горьких воплей. Я не большой любитель детских слез, а потому прошел ускоренный курс обучения.
— Только не думай, что можешь теперь почивать на лаврах! Каждый новый возраст — это новые правила.
— Я не забываю об этом ни на минуту, — с комично тяжким вздохом ответил Закери. — Побудь немного одна, я скоро вернусь.
— Конечно, побуду! — торопливо произнесла Тэсс, вдруг сообразив, что ситуация уже не так невинна, как в присутствии мальчишек.
Они были одни в кухне со спящим ребенком. Правда, это было не особенно романтическое помещение, но в конечном счете это не имело значения. Где бы Закери Смит ни оказался, он заполнял окружающее пространство своим настроением, своим голосом и взглядом, так что даже в присутствии детей ей было нелегко бороться с собой. Что же тогда говорить о других обстоятельствах!
Оставшись одна, Тэсс постаралась взять себя в руки с помощью медленного и ровного дыхания. При работающем кондиционере здесь было прохладно, но теперь ей казалось, что температура внутри поднялась на десяток градусов. Она принялась быстро и беспокойно мерить шагами кухню, не в силах оставаться на месте, подобно змее, которой пришло время сбросить прежнюю кожу. При этом она пыталась убедить себя, что Закери Смит — всего-навсего мужчина, такой, как все, но перед глазами ее снова и снова возникала картина, когда он бережно поднял на руки дочь. О нет, он был вовсе не как все, этот человек, умевший заразительно смеяться и так смотреть, что хотелось покориться ему. Тэсс помнила все, что случилось между ними за короткое время знакомства, особенно поцелуй, стоивший ей мучительной, горячечной ночи, когда она воображала себе сладкое, исступленное слияние тел…
Боже, как же тут все-таки жарко! Может, испортился кондиционер?
Она постояла, обмахиваясь рукой и чувствуя испарину на лбу и висках.
— Спит, как крольчонок, — сообщил Закери, тихо появившись в дверях.
— Хотелось бы мне, чтобы Кэти спала днем, — подхватила Тэсс, радуясь безобидной теме разговора. — Ты не заглядывал к мальчикам? Возможно, Ланс тоже умеет творить чудеса и вернет Уэсли к жизни, как ты вернул мою машину.
— Как я понимаю, она все еще на ходу?
— Мягко сказано! Я даже сумела пройти техосмотр после того, как ты починил глушитель.
— В числе прочего, — поправил Закери и прошел в кухню.
Тэсс тотчас утратила остатки спокойствия и вцепилась в край стола, как за перила во время качки. Он остановился, по ее мнению, слишком близко.
— Господи, какое счастье, что ты исправил и фары! А задние огни, по-моему, не горели вообще никогда! Я и не думала, что мою старушку можно привести в такое приличное состояние! Проклятый глушитель! Я с ним столько натерпелась, что…
Закери прижал палец к ее губам, останавливая сбивчивый поток слов.
— Если я за что-то берусь, то иду до конца.
Сердце Тэсс забилось как сумасшедшее, во рту пересохло. Она облизнула губы и тотчас поняла, что напрасно это сделала. Закери явно воспринял это как призыв, потому что зарылся пальцами ей в волосы, запрокидывая голову. Лицо его приблизилось.
— Если я за что-то берусь, то иду до конца… — повторил он тише и мягче. — Как хорошо, что мы наконец одни!
Веки Тэсс опустились сами собой, но вместо тьмы под ними вспыхнули яркие цветные блики, потому что губы прижались к губам. Она пошатнулась и, чтобы устоять на ногах, бездумно ухватилась за плечи Закери. Она ощутила, как входит в рот язык, и это было так же быстро и властно, как вошел в ее жизнь этот мужчина. На миг ею овладело страстное стремление забыться в его объятиях, прильнуть всем телом и ощутить каменную твердость его мышц и его желания. Она жаждала тепла и ласки, которых так долго не знала, хотела наконец испытать, что это такое — быть женщиной, мягкой, кроткой и покорной, быть желанной. Она жаждала воплощения своих ночных грез.
Но это было лишь мимолетное безумие. Запротестовал рассудок. Тэсс судорожно уперлась ладонями в грудь Закери и изо всех сил оттолкнула его. Случившееся лишь сильнее испугало ее. Его воля была слишком сильна, он подавлял ее, всецело владея ситуацией, она же была беспомощна, словно щепка во власти волн. Он занял сразу так много места в ее жизни, что если бы отвернулся от нее, она была бы уничтожена.
