— Погоди, Фиби, не спеши. — Боже мой, что только нежность и желание не сотворят с самым стойким мужчиной! — Вечно ты несешься куда-то сломя голову.
Берд оперлась локтями о столешницу и наклонилась ближе к нему.
— Что ты говоришь, Мерфи? Ты разве был уже знаком с моей мамой?
— Мы с твоей мамой познакомились очень давно. Мы выросли вместе — меня твои бабушка с дедушкой воспитывали.
— Тогда ты не Мерфи Чепмен. Так маму звали раньше? Ничего не понимаю!
— Берд, хватит задавать вопросы.
Однако мягкое внушение Фиби не остановило девочку.
— Дедушка и бабушка — они и твои мама с папой тоже? Ты мамин брат?
— Нет, — ответил он.
Берд озадаченно подергала себя за подбородок.
— А где твои мама с папой?
Он не знал, что ответить на этот простой вопрос. Что бы он ни сказал, ситуация сделалась бы совсем неловкой, да и что вообще может понять маленькая девочка?
— У меня нет папы, — задумчиво продолжала она, — но есть мама. У тебя есть мама, Мерфи?
— Нет. Можно сказать, нет. — Сможет ли он объяснить ей такое сложное чувство, как любовь к Чепменам?
Мерфи старался думать об их поступке не просто как о проявлении обычного сострадания. Он не мог не понимать, что без них его жизнь сложилась бы иначе. Они обращались с ним как с сыном, но он никогда не чувствовал себя действительно частью их жизни. Наверное, он был уже слишком взрослым, когда Рита спасла его. А может, это его собственная природа заставляла его держаться немного в стороне. В стороне от всех других людей. Он был обречен заглядывать в чужие окна…
— Я знаю одного мальчика, у него целых шесть дядей. Ты мой дядя?
— Нет, Берд. — Мерфи умоляюще посмотрел на Фиби. Что он мог ответить? Господи, и как родители справляются со своими детьми? Ведь никто не выдает в роддоме инструкцию по обращению взрослых с малышами! Он запустил руку в шевелюру и пробормотал: — Твой дедушка вырастил меня, но мы с твоей мамой не брат и сестра.
— Ясно. Тогда ты мой двоюродный брат. Мама сказала, у меня есть такой брат во Флориде.
— Нет, я тебе не двоюродный брат.
— Ты меня совсем запутал, я уже вообще ничего не понимаю. Ты кто, Мерфи?
Ее рот жалобно скривился.
— Черт возьми, я и сам не знаю. — Застарелая боль заставила его произнести слова резче, чем ему этого хотелось. — Я… Я просто Мерфи, и все.
Несколько мгновений Берд внимательно его разглядывала, потом, положив свою маленькую ладошку на его руку, тихо сказала:
— Ты можешь быть моим Мерфи, если хочешь.
Он осторожно пожал ее ручку. Странный комок в горле заставил его прокашляться, прежде чем он смог ответить:
— Я очень польщен быть… твоим Мерфи.
— Конечно. У каждого кто-то должен быть. Теперь ты мой. Договорились?
— Договорились. — Маленькие пальчики сжимали его большой палец, и сердце у него переворачивалось в груди.
Неужели именно это чувствовала Рита Чепмен много-много лет назад, когда он взял ее за руку? Неожиданно прошлое начало окрашиваться в иные тона, и это могло изменить все на свете.
Нет, слова о сострадании или о благотворительности не могли описать ту бурю чувств, которая охватила его, когда маленькая дочка Фиби разглядывала его своими доверчивыми, невинными глазами.
Быстрый взгляд, который Мерфи бросил на девочку, был наполнен болью, печалью и таким пронзительным одиночеством, что сердце Фиби сжалось.
Казалось, будто она внезапно обрела способность видеть сквозь самый густой туман, и такое случилось с ней впервые.
Но затем он часто-часто заморгал, снова посмотрел на Берд, и странное выражение пропало с его лица, точно все это было лишь игрой света и теней и только почудилось Фиби.
Она подумала, что этот взгляд на лице загнанного Мерфи появился из-за всех бесконечных вопросов неугомонной Берд, из-за сумятицы, которую внесло в его жизнь их внезапное вторжение. А может, он сожалел о яйцах, перепорченных девочкой…
Однако ей не удалось окончательно прогнать образ грустного Мерфи, незнакомое ей до сих пор выражение глубоко несчастного мужчины на его лице. Улетевшее мгновение словно приоткрыло завесу времени, странным образом оживило воспоминания о прошлой жизни.
— Берд, — произнесла она мягко, — Мерфи пора идти на работу. Заканчивай свой тост и допивай сок. Хватит приставать к нему с вопросами.
Девочка ответила ослепительной улыбкой:
— Но Мерфи не против, мама! Правда же?
Спокойный, смеющийся взгляд Мерфи встретился со взглядом Фиби.
— Я не возражаю против вопросов. Кажется, она ошиблась! Какое облегчение… Не хотелось думать, что Мерфи может быть несчастен и одинок.
— И все же, Берд, спрашивать слишком много невежливо.
Малышка нахмурилась.
— Мой Мерфи знает, что я должна все про него понять. Какая глупость, мама! Как же я все пойму, если не задам вопрос?
— Она права. — Лицо Мерфи обрело обычное невозмутимое выражение. — Она должна понять, кто я такой. Ведь ты ничего ей не объяснила, верно, детка?
В его тоне сквозила едва заметная обида.
— У нас не было времени поговорить об истории нашего семейства.
— Да? Значит, твой отъезд был вызван внезапным решением? Оно было импульсивным?
— Нет, не импульсивным, просто быстрым.
Фиби вцепилась в край стола, борясь с желанием вскочить и сбежать из уютной, залитой ласковым летним солнцем кухни Мерфи.
— Из-за ребенка? — Его взгляд красноречиво остановился на ее животе.
— Да. — Нет, у нее больше нет сил сидеть здесь. — Ты не подвезешь нас до города? Потом я возьму напрокат машину, через день или два, когда найду работу, и больше не буду обременять тебя просьбами.
— Хочешь взять напрокат машину? Но это не такое дешевое удовольствие.
— Знаю. — Она улыбнулась и насыпала порошок в посудомоечную машину. — Это не проблема.
— По-моему, ты говорила, что у тебя нет денег.
— Да, говорила. — Единственное, что ей оставалось, это продолжать улыбаться. Она быстро загрузила в машину посуду и нажала кнопку мойки. — У меня есть кое-что на кредитной карточке, — соврала она. — Ты дал нам крышу над головой, а остальное — моя забота.
— Это я уже слышал. Интересно, почему я тебе не верю?
Он поднялся и подошел к ней.
— Такой уж ты недоверчивый. В любом случае, это не твоя забота. Ты и так сделал достаточно, пустив нас в свой новенький дом.
— Я не мог выгнать вас, Фиби. Разве ты не знала? Иначе зачем бы ты поехала к Русалочьему ручью?
Он, наконец, отошел от нее и уселся на стул, спиной к ней. Теперь она могла заняться раскладыванием посуды в машине по местам.
