– По моему мнению, в большинстве случаев именно женщина, которая одна воспитывает детей, приносит настоящую жертву. – Эйден смотрел на нее с мягкой улыбкой. – Ты удивительная, ты восхищаешь меня.
Куин не могла скрыть, насколько ей приятно это слышать.
– Спасибо.
– Я…
– Стоп, – предупредила она твердо, – не переборщи с комплиментами, а то испортишь эффект.
Он весело рассмеялся:
– Пойдем посмотрим, чем занимаются ребята.
Через некоторое время Эйден спросил:
– Что произошло между тобой и Филиппом? – Вопрос был задан слишком небрежным тоном.
– Расскажу как-нибудь, когда мальчишки заснут. – Против ее желания, слова прозвучали как обещание.
Остаток дня был так же великолепен, как его начало: они исследовали пляж, загорали, купались, ели, строили замки из песка. Начался прилив, и высокие волны с белыми гребешками с шумом накатывали на берег, создавая идеальные условия для серфинга.
– Обязательно вернусь сюда с доской, – пообещал Эйден с горящими глазами.
Солнце медленно катилось к закату, когда Куин и Эйден привезли двух очень усталых мальчиков в кемпинг в Пенонге. После душа Куин накормила всех обедом, приготовленным на скорую руку. Эйден разжег маленький костер неподалеку от вагончика и принес коробку печенья-безе. Все уселись вокруг огонька, как настоящая семья. Душа Куин пела от радости.
– Сегодня самый лучший в мире день, – сказал Чейз, прильнув к матери.
– Самый-самый, – подтвердил Робби, прислонившись к Куин с другой стороны.
У мальчиков слипались глаза.
– Им пора в постель, – шепнула Куин.
Не спрашивая и не задумываясь, Эйден поднял на руки Робби, подождал, когда Куин возьмет Чейза, и последовал за ней в вагончик. Они уложили спящих ребят в кровати и вышли на улицу. Насколько все-таки легче, когда кто-то помогает… Куин тряхнула головой.
– Налить газировки?
– Я принес вина. – Эйден растерянно потер затылок. – Может, выпьем?..
Поколебавшись, Куин сказала:
– Не откажусь от бокала.
Они устроились у догорающего костра, попивая вино и глядя на темнеющее небо. Куин понимала, что Эйдена терзает любопытство, но он не решался напомнить о ее обещании. У нее тоже накопились вопросы, поэтому она решила подать пример откровенности.
– Я обнаружила, что беременна, между окончанием школы и поступлением в университет. – Она чувствовала, что Эйден ловит каждое слово. – Сказать, что это был шок, – значит ничего не сказать. Для всех.
– Ты не думала сделать аборт?
– Конечно, думала. Мне было восемнадцать лет. Впереди вся жизнь. Ребенок не входил в мои планы.
– Но? – Голос Эйдена был ровным и спокойным.
– Родители – мои и Филиппа – настаивали на аборте.
– Это остановило тебя?
– Да. Иногда мне кажется, что я решила сохранить ребенка им назло. Звучит не очень благородно, правда?
– Не верю.
Куин улыбнулась. Какая-то часть ее сердца, которую нельзя было игнорировать, сразу полюбила зародившуюся в ней жизнь.
– Филипп тоже был за аборт?
Куин отпила вина.
– Он вел себя благородно, не давил на меня. В то время он еще был нормальным человеком. – Тогда она верила в него. – Филипп готов был поддержать любое мое решение. Только через три года я узнала, что он надеялся на аборт. – Это случилось в ту же ночь, когда он обвинил Куин в том, что она сломала ему жизнь. – Я уже говорила: родители отказались от меня после того, как я отвергла их ультиматум. Они надеялись сломать меня, но им не удалось. Родители Филиппа не были так категоричны, но советовали ему поступить в университет и меньше общаться со мной и ребенком.
– Как мило.
Его сарказм заставил ее улыбнуться.
– Они не отвергли меня, но и не признали. Я не могла появляться у них в доме. – Куин скрестила ноги. – Мы переехали в Перт. Филипп устроился клерком в банке, а я окончила курсы администраторов и перебивалась временной работой, пока не родился Робби. Когда ему было три месяца, меня взяли секретарем на кафедру университета, и мы отдали ребенка в детский сад на два дня в неделю.
– Тяжело пришлось.
– Тысячи людей делают это каждый год. Мы едва сводили концы с концами, но в молодости все дается легче, и… я любила Филиппа.
Эйден молчал.
– Ты любил когда-нибудь?
Он покачал головой.
– Это прекрасное чувство. У тебя будто вырастают крылья. Ты идешь к цели, и трудности тебя не пугают. – Она сделала еще глоток вина. Холодный, терпкий напиток приятно освежал. – Но когда любовь проходит, это ужасно.
– Я сочувствую тебе, Куин.
Она была благодарна Эйдену за то, что он не стал спрашивать о причинах. Однако, возможно, если она поделится с ним, он тоже будет с ней откровенен.
– Все было хорошо, пока я снова не забеременела. Звучит безответственно, правда? Но оба раза я принимала таблетки, которые не помогли. Вероятно, я очень плодовита.
Эйден тихо рассмеялся, смягчив боль, готовую поглотить ее.
– Тогда мы еще не могли позволить себе второго ребенка. – Куин помнила любовь к нерожденному существу, снова охватившую ее. – Слишком рано.
– Что было дальше?
– Филипп запаниковал. – Она пожала плечами. – Боялся, что мы не справимся, просил меня сделать аборт. Я отказалась. Мне хотелось, чтобы у Робби был брат или сестра, которых не было у меня. Филипп продолжал паниковать и после рождения Чейза. Я экономила, как могла, но… – Слезы застлали глаза.
Эйден взял ее за руку. Он терпеливо ждал.
– Я обнаружила его банковский счет. Филипп боялся не за нас, а за сохранность денег, которые он копил на университет.
Эйден резко выдохнул сквозь зубы от злости.
– Его родители выбрали верное время, чтобы вмешаться: предложили оплатить его обучение в Лондоне.
Ночь вокруг них наполнилась звуками: сонным чириканьем птиц, жужжанием насекомых, потрескиванием догорающих угольков. Однако темнота создавала тревожный настрой. Эйден смотрел на Куин и переживал за нее.
– В общем, когда Чейзу было четыре месяца, Филипп ушел.
– Гнусный мерзавец! – Эйден не представлял, как можно бросить своих сыновей, один из которых еще младенец.
Грустный смех Куин болью отозвался в его сердце.
– Вот и вся история моей жалкой жизни.
Он вскинул голову:
– Не сказал бы, что жалкой. – Другое дело – Филипп и ее родители. Самые близкие люди предали и бросили ее. Эйден дал себе слово проверить тетю Мару. Больше никто не посмеет обижать Куин.
Но разве это его дело? Он сжал челюсти. Куин стала его другом, и он в ответе за нее.
Эйден вопросительно поднял бутылку и, в ответ на кивок, налил вина в опустевшие бокалы.
– Ты прекрасная мать для Робби и Чейза, Куин, а они замечательные ребята. Тебе есть чем гордиться.
