Самое страшное — я не хочу это менять! Мне нравится.
Я хочу жить по-новому. Так мне будет легче, уверена, что в данный момент «любовница» — это прям моё.
Перед глазами всплывает образ соседа — высокая широкоплечая фигура с синими глазами, длинными ногами и… обтягивающими боксерами.
Нервно дергаюсь, будто фигура живая, и я не хочу ее задевать.
Тяжело вздыхаю, кусая нижнюю губу.
Вспоминаю, что недавно вычитала в интернете информацию о том, что мужчина может вылечить женщину от любой депрессии. И я созрела для того, чтобы принять чудо-пилюлю.
Интересно, чего хочет полковник?
Судя по его утреннему взгляду — короткой интрижки.
Мне это не подходит. Нужно заставить его ухаживать за мной, тогда ему станет жалко свой труд, и я смогу затащить его в длительные отношения… без обязательств.
Уверена, последний пунктик ему понравится.
Понимаю, что надо действовать быстро, иначе какая-нибудь ушлая молодая длинноногая козочка заарканит настоящего полковника! Моего, на минуточку. Первой на объект «положила глаз» я!
Успешный.
Красивый.
Сексуальный.
Неприлично богатый.
Бесхозный.
Нонсенс или везение? Пока не пойму.
Знаю, таких как он — богатых, красивых, солидных разбирают еще котятами. А этот умудрился вырасти в большого грозного льва с лохматой гривой, а его до сих пор ни одна дрессировщица не закрыла в клетке.
Почему бы мне не попытаться?
Кажется, сами черти вселяются в мою душу и нашептывают мне все эти гадкие мысли. Сама себя не узнаю.
Или это весеннее настроение?
Или обострение?
Неважно! Главное, я хочу жить!
— Полина, можешь выйти замуж за моего папу? — интересуется с важным видом Лешка.
— Это еще зачем? — для приличия округляю глаза. — Объяснять пацану, что это невыполнимое задание бесполезно. Малой не поймет, решит, что я — слабачка.
— Так надо. Иначе ему нас не отдадут!
— Чтобы усыновить собственных сыновей, жена не нужна!
— Это не для этого… для другого! — бубнит русоволосый пацанчик, надкусывая бургер.
— Леш, ты иногда говоришь загадками! Честное слово, странный ты.
— Весь в папку, — заявляет гордо.
— Это точно! — тяжело вздыхаю над своим бургером.
На телефон прилетает эсэмэска от сестры.
«Деньги перевела. Поговори с Климом, он хочет тебе помочь».
Ну вот! Вездесущая Вита уже влезла в мои дела, рассказала мужу о моих намерениях.
Бросаю заинтересованный взгляд на мальчишку.
— Алексей Иванович Лебедев, в каком детском доме вы проживаете?
— Я? Да там, — показывает рукой в панорамное окно, — это далеко.
— Насколько далеко? — открываю Москву с Московской областью в Яндекс. Карте на телефоне. — Ткни пальчиком, — подталкиваю мобильный к мальчишке поближе.
С удивлением глядит в экран, нервно сглатывает.
— Новая Москва? — навожу его на мысль.
Мотает усиленно головой.
— Дальше?
Кивает.
— Куда дальше? Не Москва? На чем же ты приехал?
— На поезде!
Вздрагиваю. Хватаю Лешку за руку.
— У тебя есть документы?
Мотает головой.
Правильно полковник сделал, что избавился от мальчишки. Сразу понял, что Лешка — это головняк! Похоже, проблемы теперь у меня.
— Говори, откуда ты приехал! — требую с напарника.
— Из Сибири! Таежный я! — признается нехотя.
Закрываю уши руками, снова открываю.
— Повтори?! — еле слежу за тоном.
— Сибиряк я! — рыкает малец.
— Вашу Машу! — осматриваю ближайшие прилавки фудкорта… мне
бы сейчас чего-нибудь сладенького, чтобы мозг заработал как следует. — Шутишь? — задаю риторический вопрос. Накручиваю прядь своих светлых волос на пальцы, выпрямляю, резко выдираю несколько волос у себя из головы, чтобы прийти в себя. Обычно, резкая боль помогает прийти в себя.
Но не в этот раз.
— Не шучу! — добивает меня пацаненок.
Оскаливаюсь зло, но молчу, сцепив зубы. Я же взрослая тетя, должна соответствовать возрасту. Неважно, что одета сейчас как двадцатилетняя девчонка.
Резким движением открываю пакет с апельсиновым соком, разливаю по стаканам.
— Я не поняла, ты нас обманул? — мои губы и руки трясутся.
— Нет! Полковник Воронцов — мой папа!
— Ладно, идем в кино. Объясняться с Воронцовым будешь сам. Понял?!
— Угу.
Делаю глоток колы, и пузырьки лопаются на языке, обжигая его.
Заходим в кинозал, падаем на выбранные места в третьем ряду.
Свет выключается. Лешка занимает удобное положение и во все глаза глядит на экран, а я набираю эсэмэс Климу.
Полина. Пробей, пожалуйста, человечка. Алексей Иванович Лебедев. Родился в Сибири. Возраст десять лет. Информация записана со слов мальчика.
Клим. Андреева, ты снова во что-то вляпалась?
Полина. Похоже, да.
Клим. Фото есть?
Полина. Уже скинула!
Отключаюсь, смотрю напряженно в экран. Лешка смеется над фильмом, а мне совсем не смешно.
Что если меня обвинят в похищении ребенка?
— Уи! Уи! — громкая сирена разрывает стены в кинозале. Тут же гаснет огромный экран, превращаясь в пустую черную глазницу, и включается свет в зале.
— Уважаемые посетители, просим сохранять спокойствие. Покиньте кинозал через запасной выход.
Только этого не хватало. Ловлю Лешку за локоть, тащу на выход за собой.
Уже на улице в толпе людей до меня доносятся обрывки новостей.
— В «Рябинушках» пожар произошел, поэтому эвакуируют другие торговые центры. Проверка!
Сердце неприятно екнуло. Похоже, наша прогулка на сегодня закончилась.
Глава 17
Полина
— Алексей, мы возвращаемся домой! — бросаю на мальчика изучающий взгляд.
— Домой? — строит недовольную гримасу.
Непреклонно киваю, достаю мобильный, серфю информацию о пожаре.
— Так, посмотрим, что в ТЦ «Рябинушках» — произношу заинтересовано, кусая ноготь большого пальца.
— Мама говорит грызть ногти — плохая привычка, — подмечает Лешка.
— Говорит?..
— Говорила — быстро поправляется, опуская глаза вниз.
— Так… погибших нет. Уже хорошо. Пострадавшие в больнице. Посмотрим, что здесь есть еще на эту тему, — свайпю электронную страницу.
Не знаю почему, но у людей в мегаполисах выработалась в последние десятилетия эта дурацкая привычка. После происшествия в городе звонить близким, друзьям, проверять, живы ли они. Вот и сейчас поступаю по такому же принципу.
— Среди пострадавших один сотрудник МЧС. Воронцов, — зачитываю на автомате, не обращая внимания на содержание.
— Однофамилец? — возбужденно спрашивает Леша, толкая меня в бок.
— Чей? — не могу въехать в тему.
— Папин! — синие глаза блестят, зрачки пацана расширены, а грудь часто вздымается.
— Наверное, однофамилец. Сейчас проверим, — проваливаюсь по ссылке.
— Твою мать! — закусываю губу, в ужасе гляжу на мальчика. — Наш Воронцов. Наш папа. Увезли в первую градскую! Бегом в машину.
Холод и страх разливаются по венам, пока добираемся до больницы. Миллион мыслей и предчувствий, плохих и хороших впиваются в кожу и разъедают ее кислотой. Страх поглощает меня.
Случайно бросаю взгляд на напарника, он весь съежился, дрожит. Ему страшнее, чем мне. Он только нашел отца и не готов потерять.
Я должна быть сильной! Надо помочь Лешке. Надежда вытесняет страх.
— Леш, — глажу его по руке, — всё будет хорошо. — Ты же видел своего отца, он крепкий русский мужик. Всё выдержит.
Подъезжаем к воротам первой градской, в этот момент осознаю, я мы оба уже дышим ровно и уверены, что все будет хорошо. По-другому быть не может!
Ведь я только что познакомилась с соседом, и отдавать мужчину никому не намерена. А Леха нашел родного отца, и она еще не успели сходить на рыбалку, погонять мяч, порубиться в танчики, и много еще чего такого, что делают только папа с сыном.
— Мы к Воронцову Михаилу. В какой он палате?
— В реанимации. Посторонним вход запрещен.
