Вик пожал плечами, явно не соглашаясь.
– У тебя комплекс бога, – добавила Мэдди.
– Нет, но я знаю, за что и за кого несу ответственность.
– В том числе и за меня?
Девушку пугала скорее она сама, с ее романтическими представлениями, чем Вик с его высокомерием. От его улыбки по телу растеклось тепло.
– Ты – это нечто большее, – возразил он.
– Мы снова друзья?
– Да.
– Но ты хочешь большего.
Может, не из страсти и не из личного интереса (хотя Мэдди видела, что она привлекает Вика), но чтобы реализовать свою мечту, он хочет жениться на ней.
– Да.
– Согласна.
– На что?
– На все.
Выражение его лица стало хищным.
– Будь осторожна со своими обещаниями.
– Это особое место. Обещания, которые даешь здесь, ты должен обязательно сдержать, так?
– Так.
– Тогда я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы наши мечты стали реальностью.
– Я тоже обещаю это.
По ее мнению, это было гораздо лучше, чем обещание Вика превратить ИХА в суперхолдинг.
– Спасибо.
Его поцелуй удивил ее, хотя и не должен был. Вик добивался ответа, он овладел ее губами, не упрашивая, но настаивая на тех двух вещах, которые еще сегодня утром Мэдди считала для себя невозможными.
Покорность и доверие.
Она растворялась в поцелуе, не делая попыток сдержать себя, а Вик словно пожирал ее рот, обнимая Мэдди, прижимая к себе. У нее подкашивались ноги, и, если бы не его объятия, она упала бы на землю. Утренний поцелуй показался ей страстным, но он был несравним с тем, которым Виктор Бек скреплял свои клятвы девушке, которая обещала выйти за него замуж и воплотить его мечту.
За полчаса до того, как они должны были появиться в помпезном особняке Джереми, Виктор нетерпеливо постучал в дверь Мэдисон. Он специально не оставил времени на чай или бесполезную болтовню. После поцелуя он боялся, что может потерять самоконтроль, а это было некстати, поскольку на ужине должны были присутствовать его бабушка с дедушкой, равно как и фотограф. Мэдди заслуживала того, чтобы вовремя появиться на торжественном ужине в честь помолвки, не выглядя при этом так, будто она провела последние часы в постели.
Вик сказал ей правду. Шесть лет назад, когда Мэдди поцеловала его, он не видел в ней женщину. Когда он в первый раз понял, что она уже взрослая, его удивила собственная реакция на ее инициативу, и все же он не слишком поверил этому откровению. Только через год, в течение которого Вик избегал Мэдди и крутил больше романов, чем позволял его напряженный рабочий график, он понял, что ему ее не хватало и она – единственная, с кем он хотел разделить постель. Но девушка была слишком молода, и еще по крайней мере несколько лет в планы Вика не входил брак, а любые другие отношения с дочерью президента ИХА были недопустимы. И не просто потому, что для Вика Джереми Арчер был другом.
Виктор точно не знал, когда он понял, что его деловые амбиции включают Мэдисон, но это было до того, как он осторожно коснулся этой темы в разговоре с Джереми. Тот беспокоился, что произойдет, когда Мэдисон станет обладательницей полного контроля над трастовым фондом, и это дало Виктору необходимый толчок, чтобы получить одобрение Джереми.
Он уже заказал кольца и собирался начать ухаживать за Мэдисон в ближайшие недели, когда Тимуотер вставил ему палки в колеса со своими «откровениями».
Если бы Вик раньше начал добиваться Мэдисон, у этого подлеца не было бы ни шанса ранить ее своей ложью. Вик всегда все планировал, его ничто не могло застать врасплох, но при этом он не смог предугадать предательство Тимуотера.
Но это не спровоцировало какие-либо незапланированные поступки с его стороны. Вику просто пришлось поторопиться. В конце концов скандал сыграл ему на руку, но Мэдисон это стоило дополнительных эмоциональных потерь, и, как бы он ни был жесток, ему это не нравилось. Теперь он нес ответственность за ее благополучие.
Дверь открылась, и все в его голове перемешалось.
Медные кудри Мэдисон обрамляли ее лицо, голубые глаза просияли при виде Вика, что вполне отвечало реакции его тела. Губы, сложившиеся в приветливую улыбку, так и манили.
– Вик, привет, зайдешь?
Она заключила свою манящую фигуру в переливающееся темно-синее коктейльное платье от-кутюр в стиле пятидесятых годов. Тафта шуршала при каждом шаге. Платье, подчеркивающее талию, расширялось книзу, а вырез слегка приоткрывал восхитительную шею и грудь, делая Мэдди более сексуальной, чем любую другую женщину, причем с куда более смелым декольте.
– Ты… – Он прочистил внезапно пересохшее горло. – Ты выглядишь превосходно.
– Спасибо. – Она покраснела, что случалось редко. В ее улыбке чувствовалась нервозность, которую Мэдди тоже демонстрировала нечасто. – Так правильно? Я хотела, чтобы твои бабушка и дедушка увидели меня, а не…
Ей не нужно было заканчивать.
– Все будет в порядке. Дедуле и бабуле не терпится принять тебя в нашу семью.
– Они знают, что мы помолвлены? А статьи они видели?
Вопреки своим благим намерениям, Вик вошел в квартиру и вторгся в личное пространство Мэдисон.
– Вик? Что? – Она задохнулась и посмотрела на него.
Он обхватил ее за талию, наслаждаясь мягкостью ткани и теплом кожи под ней.
– Они знают, что мы помолвлены, и это их очень радует.
– Ох!
– Они знают об истории с Тимуотером и злы на него.
– Они не поверили газетчикам? Они считают, что это ложь? Ты сказал им правду?
– Не поверили. Сказал.
Вик наслаждался ее уверенностью в том, что он способен все уладить.
– Спасибо.
Заботясь о сохранении на ее губах помады, он наклонился и мягко поцеловал Мэдди в шею, вдыхая смесь ее собственного запаха с ароматом жимолости, апельсина и ванили.
– Ты приятно пахнешь.
– Это мой парфюм.
– Это ты сама. Даже розовая вода пахла бы так же вкусно на твоей коже.
Она вздрогнула, прижав руки к его груди:
– Вик…
Только его имя, но в нем звучала просьба то ли отойти на шаг, то ли сделать что-то с растущим между ними притяжением. Он поспешил отступить.
– Нам нужно идти, нас ждут.
– В том числе фотограф, – протянула Мэдди.
– Он получил инструкции вести себя настолько незаметно, насколько возможно.
Она скорчила гримаску.
Вик оглянулся и увидел ее пальто на спинке кресла. Ему всегда нравилась оперативность Мэдисон, и он был рад, что она по-прежнему не из тех, кто заставляет мужчину ждать. Вика медлительность дам скорее раздражала, чем интриговала.
Он взял пальто и подал его девушке:
– Пора.
– Ты так спешишь.
Все же она позволила ему помочь ей надеть шерстяное пальто такого же малинового цвета, как и ее губы.
