Здравый смысл… Зоуи посмеялась над собой. Подруги дразнили ее за слишком серьезное отношение к сексу. Они бы сейчас глупо хихикали, увидев ее. Соблазнена и мастерски уложена в постель заядлым бабником — и всего-то через двадцать четыре часа после знакомства.
Ее представления об отношениях между мужчиной и женщиной были разрушены красавцем греком, который обладал опасной смесью хладнокровия и головокружительного шарма.
Звук шагов вернул ее в реальность. Марта спешила по дорожке, ее симпатичное лицо было тревожным. Что еще? Зоуи с опасением ждала.
— Антон ищет тебя, — объяснила Марта, подойдя ближе. — Он потребовал, чтобы ты отправилась в его кабинет.
— То есть он здесь, в доме? — Зоуи нахмурилась. — Но я думала…
— Он улетел утром в Афины, но сейчас вернулся, — пояснила Марта, не находя в этом ничего необычного. Девушка взяла коляску с Тоби. — Я присмотрю за ним, пока тебя не будет.
Зоуи направилась в сторону дома. Она пыталась найти объяснение тому, что Антон вернулся, но не могла ничего придумать.
Дверь в его кабинет была приоткрыта, и все же она тихо постучалась, прежде чем распахнуть ее. Она заглядывала в эту комнату вчера во время знакомства с домом и помнила немудреную обстановку: множество книжных полок медового цвета; большой камин, заполненный дровами; черная кожаная софа, пара таких же кресел. И стол, за которым сейчас сидел Антон.
«Он снова стал олигархом», — заметила она с упавшим сердцем. Высокий темноволосый мужчина в черном шелковом костюме, дополненном белой рубашкой в тонкую полоску. Зоуи охватило неожиданное желание причесать волосы и пригладить бледно-голубую юбку, которую она надела сегодня утром. Антон поднял глаза, и она замерла.
— Ты просил, чтобы я зашла. — Зоуи приложила массу усилий, чтобы ее голос звучал спокойно и равнодушно.
И только тогда она заметила печаль на его лице. Беспокойство начало преобладать над остальными чувствами, отправляя их в глубины памяти, где им и было место.
— Что случилось? — спросила Зоуи, подходя ближе.
— Тебе следует увидеть это. — Антон указал на стол.
Это была британская газета. Верстальщики постарались и сделали надпись бросающейся в глаза. Большие буквы рядом с фотографией Зоуи гласили: «Паллис подавляет сопротивление».
Схватив газету, Зоуи уставилась на снимки. Унизительная сцена, как Антон тащит ее в самолет, была довольно размыта, но вторая фотография была очень четкой: Антон и она, слившиеся в сладостном поцелуе. Ее лицо вспыхнуло от стыда.
В статье говорилось: «Заставив нас всех наблюдать, раскрыв рот, Антон Паллис сделал ход конем, охмурив внучку Тео Канеллиса со скоростью звука, что, собственно, не оставило сомнений в его намерениях относительно наследства. Как говорится, все средства хороши. И если это позволяет получить контроль над состоянием Зоуи Канеллис, то почему бы и нет? Она молода, красива и, как сами видите, уже пала перед красавцем греком — настолько, что ему пришлось нести ее на руках к самолету. Вы уже слышите свадебные колокола? В конце концов, бизнес есть бизнес».
— Это твой способ защитить нас? — прошептала Зоуи. Антон стоял, не двигаясь и не произнося ни слова. — Даже они считают тебя охотником за золотом.
— Похоже на то, — безразлично сказал он.
— А я — безмозглая блондинка, которая пала в твои объятия, словно спелая груша. — Зоуи, в отличие от Антона, не могла сохранять хладнокровие. Она вырвала страницу из газеты и, скомкав ее, полная решимости вскочила. — Это все твоя вина! Если бы ты не…
— Поцеловал тебя?
— Не похитил меня и Тоби. Ничего такого не случилось бы!
— Мне нравится, что ты считаешь, будто я один потерял голову, дорогая, — сухо заметил Антон. — А ты конечно же отбивалась от меня большой палкой.
Зоуи вспомнила тот поцелуй. Тот жар, тот голод, с которым она ответила на него, ту страсть, которая бросила ее в объятия Антона.
— У меня была истерика.
— Или что-то вроде того.
— У меня была истерика, — с яростью повторила она. — Ты воспользовался мной. И начал пользоваться с тех пор, как вторгся в мой дом.
— Вторгся? Не припомню, чтобы мне пришлось применить силу.
— Ладно, не применял, но вел себя чертовски заносчиво. Что теперь? Станешь отрицать все и потребуешь извинения и опровержения?
— Ни в коем случае. Это только усугубит ситуацию.
— Тогда зачем ты вернулся на виллу? Чтобы подсунуть мне эту гнусность? — Она была бы куда более счастлива, пребывая в неведении.
— Потому что твой дед видел статью, — ответил Антон.
Зоуи взглянула на него, вздернув подбородок.
До этой секунды она намеренно избегала смотреть Антону в глаза. Из чувства самосохранения. Ей было непросто прийти сюда и встретиться с человеком, которого она вчера ночью умоляла заняться с ней любовью.
Утреннее солнце освещало лицо Антона, выделяя и подчеркивая его привлекательность: блестящие черные волосы, чисто выбритый волевой подбородок. Но физические данные не оказывали бы такого эффекта, не обладай Антон безумно сексуальной харизмой, которая заставляла Зоуи задыхаться, гореть от желания и совершать невероятные глупости. А в идеально подобранном костюме да с серьезным выражением лица он был просто сногсшибателен.
— И каким же образом это касается меня? — Зоуи не могла позволить себе раскиснуть. Она собрала все свои силы.
Его черная шелковистая бровь изогнулась.
— Даже ты не можешь оставаться равнодушной к переживаниям больного старика.
— А почему эта статья должна вызвать у него какие-то переживания? Его это вообще не касается.
Антон прищурился:
— По крайней мере, ты признала, что тоже участвовала в этом.
Не имея оснований отрицать его слова, Зоуи хранила молчание.
— Ладно, — произнес он, взяв ее за руку. — Если ты успокоилась, давай попробуем обсудить ситуацию как взрослые люди.
Обвинение в том, что она вела себя как ребенок, Зоуи восприняла в штыки. Хотя и знала, что это правда.
— Я не желаю обсуждать своего деда.
— Тем не менее я настаиваю. Но сначала скажи, как ты себя чувствуешь?
Это заставило Зоуи резко отдернуть руку. Она снова залилась краской.
— Если ты о вчерашней ночи, то, пожалуйста, не стоит. Я в порядке. И ты в порядке. — С этими словами Зоуи развернулась и направилась к двери. — Разбирайся с Тео сам, — бросила она через плечо.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да. — Зоуи кивнула и взялась за дверную ручку.
— Хорошо. Тогда мы поженимся на следующей неделе.
Зоуи превратилась в статую. Она не дышала и не шевелилась.
— Должен признаться, я чувствую облегчение, поскольку ты столь сговорчива. Думал, ты тут ад устроишь, будешь рвать и метать. Приятно, что ты снова доверяешь мне.
От его слов у нее по спине побежали мурашки. Зоуи медленно отошла от двери. Антон уже сидел за столом, расслабленная поза только подчеркивала его элегантность. Все в нем было безупречным: и рубашка, и положение рук, и даже то, как он вытянул ноги. Ни намека на юмор, надменность или насмешку. Его лицо было каменным.
— Я порой удивляюсь, как могут меняться судьбы людей в мгновение ока. — Антон развел руками. — Например, ты и я. Мы жили каждый своей жизнью, и шанс встретиться у нас был минимальный. Но потом я делаю одолжение Тео, и двадцать четыре часа спустя мы с тобой становимся любовниками и планируем нашу свадьбу.
— Мы ничего не планируем. — Зоуи сжала кулаки. — Мы уже поиграли в брак вчера, если помнишь. Я спускаю тебя с крючка.
Она снова повернулась к двери.
— Но я против того, чтобы ты спускала меня с крючка. — Его мягкий голос отозвался волнением у нее в животе. — Я хочу, чтобы мы поженились прежде, чем таблоиды раскрутят эту историю. Не уходи, Зоуи, — предупредил ее Антон. — Мы еще не закончили, как бы ты этого ни хотела. Нам надо подумать и о других людях.
— Если ты о Тео…
— И о твоем брате, — вставил он. — Плюс обо всех тех, кто зависит от процветания империй Канеллиса и Паллиса.
— Кто это? — спросила Зоуи.
— Наши акционеры. Наши дочерние компании, развитие которых зависит от нас, и тысячи индивидуальных предпринимателей по всему миру. Тео безвыездно живет на острове уже два года, и я отвечаю за обе корпорации.
Зоуи явно прислушивалась к его словам, хотя он не видел ее лица. Она, конечно, ненавидела своего деда, но не могла игнорировать то, что Антон говорил о других людях.
— В течение этих двух лет, — продолжал он, — все укрепились во мнении, что однажды я унаследую состояние Тео. А поэтому все свято верили, что я постараюсь приумножить его капитал. Потом выплыла твоя история, и акции «Паллис групп» и «Канеллис интраком» полетели в тартарары. Биржи охватила паника. Люди испугались, что появление прямых наследников Тео означает мой уход.
