— Добрый вечер, милые дамы. Не помешал?
Лиззи задорно рассмеялась.
— О, нет, конечно! Ты пришел вовремя. Мама надавала мне массу поручений, и мне нужно выполнить кое-какие из них прямо сейчас. Надеюсь, ты не оставишь нашу гостью в одиночестве?
Артур укорил сестру:
— Как ты могла такое предположить? — Он склонился перед Карен в преувеличенно-вежливом поклоне. — Почту за честь составить вам компанию, миледи! Надеюсь, вы не станете скучать в моем скромном обществе?
Вполне довольная собой сестра тут же умчалась, и Карен с Артуром остались одни.
— Вам не кажется, что это перебор? — сердито сверкая глазами, которые вновь превратились в расплавленное серебро, Карен накинулась на стоявшего в неприличной близости Идена. — Я с вами здесь оставаться наедине не хочу! И не надо меня развлекать!
— Я и не собираюсь вас развлекать. Я всего лишь покажу вам розарий моей матери. Надеюсь, вы не откажетесь? Предупреждаю, баронесса каждому своему гостю показывает свой розарий. Или вы его уже видели?
— Нет, и не хочу.
— Зря вы так. Баронесса непременно спросит, какие розы вам понравились больше всего. Учтите, общими фразами вам отделаться не удастся. Мать непременно захочет узнать, что вам приглянулось конкретно, и в результате вас разоблачит. Надеюсь, вы не станете говорить, что я не предложил вам осмотреть розарий, гордость ее садоводческих усилий?
Этого Карен не хотела. Она всегда была прямой и откровенной девушкой. Но и оставаться долго наедине с Иденом ей не хотелось. Она уже не раз теряла в его присутствии свой знаменитый здравый смысл. А в библиотеке и вовсе превзошла сама себя — прижалась к нему и ответила на его поцелуй. Ей до сих пор было стыдно. Что она за человек, если говорит одно, а делает совершенно другое?
Эта раздвоенность угнетала, и она решила держаться от Артура подальше. Но вот как это сделать, если он хочет противоположного, а она гостья в его доме? Можно, конечно, закрыться в своей комнате и не выходить до самого отъезда, но чем тогда объяснить подобное затворничество? Головной болью? Но для выздоровления достаточно пары таблеток аспирина. Да и родители сразу догадаются, что здесь что-то не так. А ей не хотелось посвящать их в перипетии своей личной жизни. Вернее, ее отсутствия. Родители до сих пор считали, что она должна достойно выйти замуж и воспитывать детей, а не посвящать себя никому не нужной карьере.
Артур вопросительно смотрел на нее, перегораживая спасительный выход. Представив, как она с боем прорывается к свободе, Карен иронично усмехнулась. Это чревато новым поцелуем, а она уже убедилась, что ее тело реагирует на этого мужчину вовсе не так, как требует голова. Поэтому лучше не рисковать.
— Хорошо, давайте осмотрим розарий вашей матушки. — Она постаралась, чтоб эти слова прозвучали как можно снисходительней. — Хотя не думаю, что он лучше того, что разбит в Сент-Левен-хаусе. Родители содержат целый штат садовников.
Лорд улыбнулся одним уголком рта, давая понять, что вполне понял ее желание поставить его на место.
— О, я в этом и не сомневаюсь. Конечно, этот замок гораздо меньше многих замков и имений. Но он ведь и не является родовым гнездом баронов Кинкейд. Это, по сути, всего лишь приют для размышлений.
— Уж больно вы витиевато изъясняетесь, лорд.
— Ничуть. Мой отец имеет привычку к размышлениям. В молодости он писал стихи, кстати, весьма неплохие. Но с возрастом его поэтический дар трансформировался в философский, и он говорит, что под шум прибоя ему очень хорошо думается.
— Но разве баронесса не возражала? Думаю, в Кинкейд-хаусе ей жилось куда приятней.
— О, нет! Руководить огромным имением большой труд, и моя мать очень довольна, что освободилась от такой обузы. К тому же ей полезен приморский климат. У нее почти прошел кашель, что периодически мучил ее в Ноттингемшире.
Они прошли в восточную часть оранжереи, где был разбит великолепный розарий. Розы самых разных сортов и оттенков заполняли пространство в пару акров. Подведя Карен к беседке, увитой плетистыми розами красного и белого цвета, Артур усадил спутницу на лакированную скамейку.
Осмотревшись, Карен мечтательно признала:
— Здесь и в самом деле чудесно! Баронесса не зря гордится своими владениями.
— Да. Она проводит здесь большую часть дня. Результат нагляден.
Карен наклонилась и понюхала висевшую рядом с ней сначала белую розу, потом красную.
— Совершенно различный аромат! А ведь это один сорт! Я давно заметила, что у роз одного сорта, но разного цвета, и аромат различен.
Иден потянул носом воздух, но, кроме нежного запаха цветов, ничего не почувствовал. Но поспешил подтвердить:
— Да, конечно. Очень тонкое наблюдение.
Карен вспыхнула, и он залюбовался прозрачной кожей, по которой медленно разливался румянец.
— Вы смеетесь надо мной!
Очарованный, он ответил не сразу.
— Отнюдь. Я сам никогда бы до этого не додумался. Но обоняние у женщин, как правило, гораздо тоньше. Вы вообще гораздо более совершенные существа, чем мужчины. Недаром — венец творения.
— То есть после женщин Господь больше никого не создавал?
— Вот именно. Видимо, решил, что ничего более безупречного ему все равно не сотворить.
Карен помедлила. Комплимент был тонким, даже изысканным. Не будь она уже знакома с Иденом прежде, вполне могла бы растаять и поверить в его искреннюю заинтересованность. Чтобы скрыть замешательство, снова понюхала белую розу, тонкий аромат которой ей нравился больше.
— Какая роза вам нравится больше? Можно мне вам ее подарить? — Лорд был сама галантность.
— Не стоит. Цветы быстро вянут, если их срезать. К тому же в моей комнате уже стоит изысканный букет.
— Да, мать с сестрой постарались украсить цветами все помещения замка. Надеюсь, отец будет доволен.
— Вы любите своего отца?
Артур был удивлен самой постановкой вопроса.
— Конечно. Он замечательный отец. Чем я старше становлюсь, тем больше понимаю, сколько он для меня сделал. А как вы относитесь к своим родителям?
— Аналогично. Но теперь у нас с вами своя жизнь, не так ли?
— Конечно. — Он ответил очень осторожно, не понимая, к чему она клонит.
— И мы не должны зависеть от суждения старших родственников?
Иден помедлил.
— Ну, смотря в чем. Если я выкину что-то такое, за что отец вынужден будет сделать мне выговор, мне будет очень стыдно, поверьте.
— Ну, мне в жизни приходилось только однажды вызвать недовольство отца — это когда я уехала жить и учиться в Лондон. Да там и осталась.
— Но как вы попали в БриттенХаус? Это очень престижная компания. К тому же вы заняли такой пост после столь короткого времени.
