Он оторвался от перил и хмыкнул.
— Так твои приступы всегда были очень сильными. Нет «милки-вея», нет поцелуя. Нет поцелуя, нет…
Он резко замолчал и засунул кулаки в карманы. Память все-таки играла с ними обоими жестокие шутки.
Дженна почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Проснулись самые интимные переживания, которые она зарывала на дно памяти. Каждую ночь на ее тумбочке лежал «милки-вей». В те ночи, когда ей удавалось ускользнуть к нему, она подробно благодарила его за угощение. А потом они шоколадку делили…
— Я подумал, Дженна, — начал Тайрен. — Ненависть и ссора между родителями — это для ребенка нехорошо. Я готов к перемирию, если ты тоже готова.
В это мгновение она была готова ко всему, абсолютно, что бы он ни попросил.
— Согласна.
Он вдруг уставился на нее, как зачарованный. Потом подошел к Дженне и облокотился на перила.
— Стой спокойно. — Протянул руку и коснулся ее волос, чуть задев при этом щеку.
Дженна едва не растаяла. Он убрал свою руку.
— Бабочка, — сказал он тихо. — Поймана в ловушку, привлеченная светом.
Дженна задохнулась. Как правдивы эти слова.
И вдруг его глаза сделались черными, как уголь. Он повернулся и пошел в свою комнату.
— Спокойной ночи, Дженна.
Она смотрела ему вслед и благодарила судьбу за то, что он ушел. Иначе… иначе она перестала бы отвечать за свои действия.
Дженна лежала на нем. Ее обнаженное тело прижималось к его, тоже голому.
— Тайрен…
Она шептала его имя, а ее руки скользили по его плечам, по его шее…
— Тайрен, пожалуйста…
Когда она так просила, он не мог отказать ей ни в чем. Он мгновенно перекатился на живот вместе с ней, и теперь она лежала под ним. Она была очень возбуждена и готова его любить. Ее губы были полуоткрыты, как лепестки едва распустившейся розы. Как сладок был их поцелуй…
— Тайрен! Проснись!
Тайрен открыл глаза. Сердце стучало молотком по ребрам, словно решило вырваться наружу. Солнце сияло сквозь жалюзи огненными полосками, а Дженна лежала под ним. Он чувствовал ее руки на своих щеках. Целую секунду ему казалось, что он все еще видит сон, но это было невозможно. Дженна была полностью одета, и по ее глазам было не заметно, чтобы она его желала. Они были ясными, но определенно испуганными и озабоченными.
— Что ты здесь делаешь? — Голос Тайрена дрожал от возбуждения. Пробуждение оказалось невероятным и выбило его из колеи.
— Что я здесь?.. Ты просто схватил меня и завалил под себя.
— Я… я о том, что ты, черт побери, потеряла в моей комнате?
— Синди заболела, Тайрен. — Дженна попыталась выбраться из-под него. — По-моему, у нее высокая температура.
Тайрен вскочил на ноги.
— Что?
— Наверное, она вчера съела что-нибудь, что она не переносит, — вставая, сказала Дженна. — У нее болит живот и… — Она осеклась, глядя на него расширенными глазами.
Тайрен опомнился. Он был совершенно голый.
И в полной «боевой готовности».
Он чертыхнулся, сорвал простыню с кровати и обернул вокруг бедер, закрепив узлом. Дженнины щеки пылали. Она отвернулась, но через мгновение снова взглянула на Тайрена, словно не в силах отвести от него глаз.
— Я бы обратилась к Кири, но не знаю, где ее комната.
— Почему ты должна обращаться к Кири? — раздраженно спросил Тайрен. — Я отец. Ты должна обращаться ко мне.
— Нуда, я и пришла, а ты меня практически… — Она показала на постель.
— Дженна, я спал. Я понятия не имел, что я делаю! — Он приподнял бровь. — Ты не могла бы отвернуться на минуточку?
— Послушай, — глядя в окно, заговорила она. — Я хотела пойти к Кири, потому что я думала, что она знает наверняка, где мне найти термометр. У тебя есть градусник в доме?
— Без понятия. Думаю, вряд ли. — Тайрен натянул джинсы. Внутри все болезненно сжималось. Его ребенок болен, а у него нет даже такой мелочи, как термометр. — Во всяком случае, я не собираюсь тратить время на его поиски.
— То есть?
— Я вызову врача.
— Я тоже подумала об этом, но сейчас слишком рано. Еще никто не принимает…
— Здесь тебе не Окленд. Доктор Вард наш друг. Он живет в десяти минутах езды от нас. — Он влез в футболку. — Иди и присмотри за Синди. Я приду скоро.
Дженна обернулась.
— Ты слишком переживаешь, — попыталась она его успокоить. — У любого ребенка периодически болит живот. Это нормально.
— В самом деле? — Он стиснул зубы. — И откуда я должен знать об этом?
Он видел, как изменилось ее лицо, и почувствовал что-то вроде жалости. Резко кивнул и вышел из комнаты.
Почему он чувствует вину? Синди нужна его помощь, а он совершенно не знает, как должен вести себя отец. Только вчера он думал о том, чтобы быть рядом, когда Синди болеет. И вот на тебе — выясняется, что от него при этом совсем немного толку.
Тайрен с яростью давил кнопочки телефона.
— Ей нужно много жидкости и постельный режим. А через пару деньков будет опять веселенькая и здоровенькая, — оптимистично объявил доктор Вард.
Дженна не встречалась с ним раньше. Когда она жила в Оушен-Хилл, местную практику держал доктор Сурки, мрачный и унылый тип, способный только запугивать пациентов и отправлять всех поголовно в столичную клинику.
— Значит, я не могу сделать ничего, кроме как давать ей это лекарство и следить, чтобы она была в постели? — Тайрен пристально смотрел на врача. — Ты уверен, что не нужно никаких анализов или там…
Дженна дотронулась до его руки, желая хоть немного успокоить. Он тут же схватил ее руку и сжал крепко. И своим большим пальцем, видимо не задумываясь об этом совершенно, гладил тыльную сторону ее ладони. Она всего лишь хотела его успокоить, но действия его пальца оказались слишком эротичными. Она осторожно высвободила руку.
Впрочем, Тайрен вряд ли заметил это. Он страшно переживал, хотя всеми силами старался это скрыть.
— Док, может быть, есть какие-нибудь травы, которые помогут? Бабушка в них разбирается… Или прогревания. Или что там делают в случае болезни. С маленькими девочками.
— Это всего лишь вирус, Тайрен. — Доктор Вард поднялся и взял свою сумку. — Давай ей тайленол каждые четыре часа и следи, чтобы она спала побольше. Я тебе гарантирую, через три дня она будет опять носиться как ветер.
Дженна сказала:
— Я закутаю ее хорошенько, когда мы поедем…
— Она остается здесь, — заявил Тайрен.
— Тайрен, послушай… — начала Дженна, но он глянул на нее так, что у нее перехватило дыхание.
