— Так что ты, говоришь, планировал? — спросила она, повернувшись к нему со счастливым выражением на лице.
Даниэль по-прежнему стоял, прислонившись к косяку двери, и смотрел на нее. Пенни не могла оторвать глаз от его небритого подбородка, мягких губ, глубоких карих глаз… Черт! Он выглядел… голодным.
От его пристального взгляда Пенни охватила непроизвольная дрожь.
— Я хочу, чтобы это стало сюрпризом, — сказал он.
Она ненавидела сюрпризы.
— Я не знаю, Даниэль. Если для этого нужно оставить Габи, то, может, не стоит…
Он покачал головой.
— Как насчет компромисса? — предложил он. — Мы проведем время с Габи, пока она не заснет, а потом сможем побыть вместе. Наедине.
* * *
Хотя Пенни пообещала дать Даниэлю еще один шанс, перспектива остаться с ним наедине в интимной обстановке заставляла ее чувствовать себя школьницей, собирающейся на первое свидание.
— Помнится, в последний раз мы так и поступили, Даниэль. И посмотри, что из этого получилось.
Он покачал головой:
— Я беспокоюсь о ней так же, как и ты, но мы должны проводить время вдвоем. Это важно.
Она вздохнула, понимая — он прав. Пенни ни в коем случае не собиралась оставлять Габи после того, что произошло прошлой ночью. Но разве можно обвинять в произошедшем свекровь? Тем более меньше чем через неделю Пенни вообще не сможет позволить себе роскошь оставаться дома с дочерью. Придется снова доверить ее заботам Даниэля и Вики.
— Дай мне шанс, Пенни, пожалуйста! — Даниэль взял жену за руку и посмотрел ей в глаза. — Разреши мне показать тебе, почему я считаю, что мы можем найти способ справиться с нашими проблемами.
— Хорошо, я согласна, — ответила она мягко.
Он приблизил к ней свое лицо. Пенни хотелось, чтобы он преодолел оставшееся между ними расстояние, но позволить Даниэлю поцеловать себя она была еще не готова.
— Тогда докажи мне, — произнес он низким голосом. — Ты знаешь, сколько дней у нас осталось.
Пенни отвела взгляд. Как тяжело смириться с очевидным — ее отпуск истекал.
— Не напоминай, Даниэль. Пожалуйста…
— Если мы не попытаемся воплотить наши слова в конкретные действия, то никогда не узнаем, что могло бы получиться. В этот момент мы должны быть предельно честными друг с другом в наших чувствах. Нам надо убедиться, можем ли мы все исправить или нет?
Даниэль прав. Сомнений не было, но слишком страшно пойти до конца… Сердце молотом стучало в груди, губы стали сухими, когда, обдумав все, Пенни решилась ответить ему.
— Как насчет завтра вечером?
Улыбка озарила лицо Даниэля.
— Завтра вечером, — повторил он.
Пенни повернулась к плите, нервно помешала соус, не зная, что еще сделать.
— Почти готово, — сказала она.
Она чувствовала — Даниэль стоит рядом, но он не прикасался к ней.
Пенни вздохнула с облегчением. Все ее чувства, мысли и эмоции были в смятении. Пенни толком не понимала, чего хотела, о чем думала и что следует делать.
— Поужинаем в комнате вместе с Габи?
— Это было бы здорово!
Даниэль все еще стоял рядом, и Пенни от тревожного ожидания сдерживала дыхание. Ее мысли путались. В любую секунду он мог дотронуться до нее или сказать что-нибудь. Она не знала, как себя вести.
— Я пойду предупрежу ее.
— Хорошо.
Пенни подождала, пока звук шагов мужа отдалится, прежде чем украдкой взглянуть на него.
Пенни всегда считала Даниэля привлекательным — с первой секунды, когда увидела его. Ей нравилось в нем все: густые темные волосы, в которые так и хотелось запустить пальцы, широкие плечи и мощные бицепсы, натренированные за годы службы во флоте.
Он казался довольно крупным. Однако его телосложение уравновешивалось мягкостью черт лица, которое всегда притягивало ее. Он мог бы защитить ее в случае необходимости, а взгляд был добрым и открытым, выдавая нежность его сердца.
Пенни выключила газ и убрала соус с плиты. Она взяла тарелки и приборы для сервировки ужина, тщетно пытаясь отвлечься. Она так упорно пыталась оттолкнуть Даниэля! У нее было полное право порвать с ним, и Пенни даже не пыталась понять его и простить.
Но в глубине сердца Пенни хотела дать ему шанс. Независимо от того, насколько сложным и невозможным это могло показаться сейчас. И со временем все не станет проще. У нее было два выхода: или закрыть свое сердце, чтобы защитить его от боли, или справиться с обидой и попытаться снова обрести любовь и доверие.
Пенни искренне хотела быть сильной, но ее не покидали тревога и страх, когда она представляла, через что ей придется пройти. Ведь это означало забыть о том, что произошло, а Пенни не имела ни малейшего представления, как это сделать. Как снова впустить Даниэля в свое сердце и опять стать близкими людьми — и физически, и эмоционально?
И независимо от того, как сильно Пенни этого хотела, она не была уверена, что справится.
— Тебе нужна помощь? — окликнул ее Даниэль.
— Да, пожалуй, — положив ложки, ответила Пенни. Она начала поливать соусом спагетти.
Если не дать ему шанс сейчас, она упустит момент.
Даниэль сел на стул рядом с кроватью Габи. Посмотрев на него, дочь засмеялась:
— Папа! Стул слишком мал для тебя.
Как великан из сказки, он ерзал на маленьком деревянном стуле до тех пор, пока тот не заскрипел.
— Папа!
Он стал есть спагетти, изо всех сил стараясь не засмеяться.
— Папа!
Пенни присоединилась к ним, сев со скрещенными ногами на постели Габи.
— Даниэль, будь аккуратнее, — проворчала она.
Он демонстративно пожал плечами, набивая полный рот:
— Что?
Габи разбрызгала соус по кровати:
— Ты слишком тяжелый! Ты раздавишь стул.
Он положил вилку и улыбнулся ей:
— Я обещаю, что не сломаю его, дорогая.
Малышка фыркнула:
— Нет, раздавишь!
Он взглянул на Пенни и увидел улыбку на ее лице. Она выглядела счастливой все время, пока была дома, особенно на дне рождения Габи. Но такой спокойной Пенни он видел впервые — с тех пор, как она приехала. Им всем всегда было хорошо вместе.
— Дорогая, я просто шучу.
Габи выглядела по-прежнему обеспокоенной:
— Забирайся на кровать и садись с нами.
Там не было достаточно места, но Даниэль не собирался отказываться от приглашения.
— Это весело, — щебетала Габи, когда он уселся рядом. — Мне кажется, так намного лучше.
Даниэль слушал дочь, но его глаза наблюдали за Пенни. Выражение ее лица не изменилось, ее не смущало, что он устроился поблизости, невольно касаясь ее коленом.
Она снова взяла вилку и начала накручивать на нее спагетти. Габи радостно делала то же самое. Щеки Пенни порозовели, выдавая некоторое замешательство, но она продолжала есть и поглядывала время от времени на мужа.
