Элиза даже не удостоила меня взглядом. Бр-р — ну и манеры!
Удалившись от нее на некоторое расстояние, я почувствовала облегчение. Ее присутствие в тягость для меня, особенно когда рядом нет никого, кто бы разбавил нашу компанию. Но я не позволю ей испортить этот отпуск. Я вдохнула свежий морской воздух и стряхнула с себя наваждение — никаких мыслей об Элизе! — а затем пошла на пляж. В такой прекрасный день просто нельзя быть в плохом настроении.
Я тихонько проследила за Сашей. Она безвольно сидела на скамейке. Ангел сна уже слетел с ее плеча, оставив страдать здесь одну. Вряд ли можно надеяться, что восьмичасовой сон залечил все ее душевные раны. Ее страдания, к которым я начинаю относиться серьезно. Книжки по психологии кажутся достаточно безвредными, да и тому, что произошло в дамской комнате отеля «Дэль Корона- до», тоже можно найти объяснение. Но вчера вечером, когда я смывала макияж перед сном, я заметила, что она пристально смотрит на свое отражение в зеркале, будто играет в гляделки со своим заклятым врагом. На ее месте я бы оперлась на раковину и поцеловала отражение, так что не могла понять ее злобного взгляда.
Я уже хотела выкинуть это из головы, как недоразумение, вызванное тем, что она нечаянно попала себе лосьоном в глаз, но тут дело приняло более странный оборот. Саша толстым слоем нанесла на лицо крем, а потом провела кончиками пальцев вниз так, что остались белые полосы. На какой-то короткий промежуток времени возникло странное ощущение, будто она смотрит из-за тюремной решетки. Я подумала, что хорошо было бы поменяться с ней лицами, может, это развеселило бы ее, или, по крайней мере, она оценила, что имеет. Но ничего не стала говорить, кроме:
— Ты в порядке?
Ей потребовалось какое-то время, чтобы вернуться к реальности, она умыла лицо ледяной водой и сказала:
— Помнишь, мы вчера на пляже написали наши желания?
— Да! — бодрым голосом сказала я, подавая ей полотенце.
— А я опять зациклилась на внешности. Знаешь, люди не видят, кто я на самом деле, они видят только, как я выгляжу!
Я кивнула. Саша втирала крем в свою безупречную кожу. Всегда тяжело ей сочувствовать, когда стоишь рядом перед зеркалом и сравниваешь с ней себя. Слишком велик контраст.
— Но я даже не уверена, есть ли настоящая «я», или люди правы, и я не более чем смазливая мордашка. Что, если так?
Я никогда не видела Сашу такой напуганной, так что пришлось отложить зубную щетку и полностью сосредоточиться на нашем разговоре.
— Мне хотелось бы, чтобы люди узнали, кто я есть, но кто я есть — вот в чем вопрос! Я не знаю ответа на него. И не уверена, стоит ли мне знать.
— Саша, не глупи! — веселым голосом воскликнула я.
— Понимаю, я тебя уже заколебала, талдычу все время об одном.
— Нет, вовсе нет, — уверила я ее. — Просто я расстраиваюсь, когда ты не видишь других своих качеств. Того, за что все мы тебя любим.
— Мне кажется, я везде лишняя, — дрожащим голосом произнесла она.
— Ты просто еще не нашла свое призвание, вот и все.
— А что, если у меня и нет никакого призвания?
— У всех оно есть. Каждый человек рождается для чего-то определенного.
Не у всех, получается, найти его, разумеется, но я решила не развивать эту тему. Вместо этого сказала:
— Просто некоторые находят себя позже.
И тут же подумала — а другие считают, что уже нашли себя, и дальше даже не пытаются ничего предпринимать. Взгляните на меня! Столько лет я училась искусству украшать интерьеры и мечтала о том, как переделаю «Морской цветок», но теперь мое призвание, о котором я думала и до которого росла, ускользнуло от меня. Что со мной? Есть для меня еще какое-то призвание? Не уверена.
— Может, мне стоило остаться в модельном бизнесе, — упавшим голосом сказала Саша, застегивая полосатую пижаму.
— Ты же ненавидишь модельный бизнес, — напомнила я.
— Ну да. Но, по крайней мере, у меня хорошо получалось.
— Если ты это ненавидела, значит, это не твое призвание, — твердо сказала я. — Это был своего рода отвлекающий маневр. Он нужен был, чтобы понять, что для тебя важно.
Саша пожала плечами, а затем внезапно сменила тему.
— Ты видела эти шторки над ванной? Они открываются прямо на…
Я знала, что она лукавит, но решила не настаивать. Это не тот разговор, в котором легко можно прийти к какому-то решению, так что я подумала, что хороший сон больше пойдет ей на пользу, чем мое подбадривание. Полагаю, теперь настало время для плана Б.
Когда я подошла поближе, то увидела, что по Сашиной щеке течет слеза. Я притормозила, присела на скамеечку сзади и залюбовалась океаном.
Пусть солнце высушит след от слезы, тогда мне не придется ничего спрашивать и ставить ее в неловкое положение. Но когда, наконец, я решилась предложить ей ломтик ананаса на завтрак, то оказалось, что лицо у нее мокрое от слез.
— Саша, что это? — Я была в ужасе, обняла ее и была готова поддержать, если она начнет падать.
— Мне так плохо, Лара, — заплакала она. — Думаю, мне стоит вернуться домой.
— Что? — воскликнула я. — Мы тут еще и двое суток не провели.
— Просто мне кажется, я не смогу.
— Не сможешь что?
Господи, о чем она только думает?
— Не смогу веселиться. Шутить. Ну, я имею в виду, где Зои только взяла силы смотаться в Мексику?
— Не знаю, — покачала я головой. — Я не могу отделаться от видений: Зои танцует на столе с маленьким мексиканцем в зубах.
Саша улыбнулась.
— Когда дома я мечтала об этой поездке, я представляла, как улыбаюсь, лежа на солнышке. Но сейчас мне так же плохо, как и тогда. Даже хуже. Я смотрю, как вы все развлекаетесь, и ощущаю себя такой брюзгой, ненавижу себя за то, что не могу расслабиться и веселиться вместе с вами.
Про меня трудно сказать, что я смеюсь до упаду с тех пор, как мы приехали, но мне никогда в голову не приходило развернуться и поехать домой.
— Просто мы только что приехали. Ты же сама говорила, что смена часовых поясов может у некоторых вызвать депрессию.
— Знаю, но…
Я не закончила.
— Если ты поедешь домой, что ты будешь чувствовать? — я попыталась заглянуть ей в глаза.
Она продолжала сидеть, потупив взор.
— Я буду чувствовать себя несчастной… проигравшей… неудачницей… — Ее голос стал тише. — Но ведь это нормально — все, кто живут в Лондоне, чувствуют себя несчастными. Все-все. Наверное, это из-за переполненного метро, постоянных забастовок, ну и погода виновата тоже. Но здесь небо голубое, золотой песок, пальмы раскачиваются на ветру, а я… не могу все это выносить!
Саша закрыла лицо руками.
