этого разговор перешел на другие темы. После супа подали рыбное блюдо, которое Леона даже не попробовала. Хасан все это видел, а потом поймал многозначительный взгляд Эви.
— Шейха Леона немного бледна, — тихо сказала Зафина аль-Ясин, сидящая сбоку от него. — Она плохо себя чувствует?
— Вы так считаете? — удивленно ответил Хасан. — По-моему, она выглядит изысканно. Но у каждого свое мнение.
Хасан кивнул метрдотелю, и тот вместе с официантами начал ловко откупоривать бутылки с шампанским. Взяв ложку, Хасан постучал по бокалу, привлекая всеобщее внимание.
— Простите, что прерываю ваш ужин, — сказал он, — но через несколько минут наш капитан включит сирену на яхте. Официанты наполнили ваши бокалы шампанским. Вы не обязаны пить его, но такова вековая традиция. Для меня будет большой честью, если вы встанете и присоединитесь ко мне, подняв бокалы для тоста. Ведь мы вот-вот пересечем тропик Рака…
Удивленные гости встали. Кто-то выпивал, кто-то нет, но все подняли бокалы. Затем гости вышли на палубу и стали смотреть на чернильно-темное Красное море, будто ожидая увидеть какое-то физическое явление: например, толстую линию, отмечающую это особенное место.
Хасан уперся руками о поручни по обе стороны от жены, наклонился и коснулся губами ее нежной, как лепесток, щеки.
— Ты что-нибудь видишь? — дразня, спросил он.
— О да, — ответила она. — Указатель, торчащий из воды. Ты его не заметил?
Он тихо и соблазнительно рассмеялся. Когда она откинулась назад, чтобы посмотреть на него, ее затылок уперся ему в плечо. Хасан уставился на нее, молчаливо умоляя его поцеловать. Так как арабам не позволялось целоваться на людях, Леона подняла бровь и отклонила его просьбу.
— Я расквитаюсь с тобой позже, — сердито предупредил он.
— Я очень этого жду, милорд шейх, — игриво ответила она.
Позже, разговаривая с гостями, Хасан поглядывал на Леону и понимал: хотя она кажется спокойной и довольной, от явного напряжения под ее глазами появились синяки. Время от времени она прижимала ладонь к животу, словно стараясь успокоиться. Он не забыл и о том, что за весь день она почти ничего не ела. Хмуро глядя на свой полный бокал шампанского, Хасан решил, что завтра, как только они прибудут в Джидду, он отведет Леону к врачу.
Следующим утром за завтраком Леона съела половину тоста с мармеладом и выпила полную чашку некрепкого чая. Она очень старалась скрыть тот факт, что у нее нет аппетита. Малыш Хашим попросился к ней на колени. Леона усадила его туда, и они с удовольствием разделили между собой вторую половину ее тоста. Хасан потрясенно смотрел на них, а Эви многозначительно уставилась на своего мужа Рашида красивыми глазами.
Рашид встал, обошел стол и положил руку Хасану на плечо.
— Мне нужно поговорить с тобой наедине, Хасан, — попросил он. — Ты позавтракал?
Напряженный, Хасан оторвался от своих мыслей.
— Конечно, — сказал он и встал.
Мгновение спустя оба мужчины зашагали к трапу, по которому спустились на нижнюю палубу, и вошли в личный кабинет Хасана. Большинство гостей смотрело, как они уходят. Многие недоумевали, почему шейх Рашид увел шейха Хасана прочь. Но никто, за исключением Эви, которая занималась своей маленькой девочкой, даже близко не догадался, о чем идет речь. К тому времени, когда Рашид пошел искать свою жену, она вернулась в их каюту. Она с тревогой взглянула на Рашида, который печально пожал плечами.
— Что ж, дело сделано, — сказал он, хотя ни один из них не выглядел так, будто это заявление им хоть немного понравилось.
У Хасана был сильный шок. Он не может в это поверить. Он хотел в это поверить, но не осмеливался, потому что это изменило все: его отношение к жизни и к браку.
Он присел на край стола и закрыл глаза дрожащей рукой. За закрытой дверью его кабинета развлекались гости, несмотря ни на что, но ему казалось, что время остановилось. Он дрожал. И не знал, что чувствовать и что думать. Потому что он уже бывал в такой ситуации раньше — много раз — и на собственном опыте убедился, что этого лучше избегать любой ценой.
Надежда, а потом крах. Удовольствие, а потом боль. Но сейчас все иначе. Он узнал новость из источника, которому имел все основания доверять.
Убрав руку от глаз, он уставился в окно на сверкающую воду. В дверь постучали, и она открылась прежде, чем Хасан скрыл выражение своего лица. Рафик вошел, бросил на него взгляд и замер.
— Что случилось? — спросил Рафик. — Отец?
Хасан быстро покачал головой.
— Войди и закрой дверь, — сказал он и постарался взять себя в руки на случай, если кто-то другой решит застать его врасплох.
Он боялся, что сердце выскочит из его груди. Жаль, что Рашид обо всем ему рассказал. Жаль, что ему не повернуть последние полчаса вспять и все не изменить.
— Хасан?… — Рафик не понимал, почему его брат тихо разваливался на части.
Хасан посмотрел в точно такие же, как у него, глаза Рафика.
— Эви и Рашид, — выдавил он, ему казалось, что у него в горле сухой песок. — Они думают, что Леона беременна. Эви заметила характерные признаки.
Наступила тишина. Рафик смотрел на Хасана с сомнением, но не осмеливался высказывать свою точку зрения.
Понимая его чувства, Хасан тяжело вздохнул.
— Позвони нашему отцу, — приказал он. — Мне нужно от него абсолютное заверение в том, что я верну Леону во дворец, где не распространяют слухи о ее возвращении. Если он не может этого гарантировать, я передам ее на попечение Рашида, чтобы любой ценой защитить ее от дальнейших страданий или стресса.
— Не думаю, что Леона…
— Никто и никогда не имеет права делать выводы о моей жене! — Сам факт того, что Хасан набросился на Рафика, показывал, как серьезно он к этому относится. — Мнения других людей уже сделали нашу жизнь несчастной! Вот почему я хочу, чтобы ты говорил с нашим отцом, а не я, — объяснил он. — Я не буду разговаривать на эту тему ни с кем. Леона не должна догадываться о моих подозрениях. Если я ошибусь, то буду горевать только о том, чего никогда не было. Если я окажусь прав, то она должна сама узнать о своем положении.
— Значит, я не должен ничего рассказывать нашему отцу, — предположил Рафик.
— Он ежедневно переписывается с Леоной через Интернет, — пояснил Хасан. — Старик может разволноваться и что-нибудь ей сказать.
— В твоем состоянии все это планирование может оказаться пустой тратой времени, — заметил Рафик, пристально взглянув на часы. — Через час мы прибудем в
