— Мы не могли бы договориться сейчас? — спросила Никола. — Или, может быть, дадите мне свой номер телефона и…
— Нет, лучше дайте мне свой, — холодно ответила Мишель. — Возможно, я не останусь на месте больше пары дней. Если вы дадите мне свой телефон, я позвоню вам в освободившееся время.
— Отлично. — Никола быстро написала телефоны своей и тетиной квартиры.
«Она вовсе не хочет встречаться со мной, — подумала Никола. — Интересно, почему? Точно не из-за того, что от меня ей никакой пользы. Тут что-то другое».
Когда последние посетители покинули гримерную, появилась Лизетт.
— Можешь остаться, Никола, — сказала тетя. — Расскажи мне, как прошло представление.
— Вы же сами все знаете, — со смехом ответила Никола. — А если нет, то за последние двадцать минут вам уже успели об этом поведать.
— Большинство этих людей ничего не понимают.
— Не уверена, что я от них отличаюсь!
— Неправда, у тебя прирожденное чутье. Я это заметила, — возразила Торелли, снимая тяжелое платье и накидывая на плечи выцветший старый шарф, который она всегда носила в театре, считая его счастливым. — Ты неопытна, но у тебя есть вкус. Редкая вещь в наши дни.
— Тогда позвольте мне доказать это, сказав, что вы с мистером Уоррендером были выше всякой похвалы. Роль Макбет показалась мне прекрасно исполненной, но без излишней чувственности, а у исполнителя роли Макдуфа редкий по звучанию тенор, который принес бы ему славу, умей он им пользоваться.
Торелли одобрительно засмеялась и сказала:
— Милое дитя! Все совершенно верно.
— А если хотите услышать более авторитетное мнение, — с улыбкой продолжала Никола, — то Джулиан Эветт сказал, что в этот вечер он бы с радостью лёг и позволил бы вам наступить на него.
— Неужели? — Торелли со смехом обернулась к Николе. — Он хороший человек. Вам нужно пожениться, Никола.
— Пожениться? Не говорите глупостей! Вы забыли, что он сделал?
— Не забыла, — терпеливо ответила Торелли. — Но когда мужчина говорит мне такое, я готова простить ему почти все. Пожалуйста, милая, не напоминай мне об этом несчастье в Канаде. Я не в настроении это выслушивать. Давай поговорим о другом. Ты заметила, как маленькая Ларо пыталась дотянуться до моего уровня?
Никола с усилием ответила:
— Я заметила, что вы осадили ее. Думаю, в этом не было нужды.
— Вовсе нет, — твердо возразила Торелли. — С такими, как она, с самого начала нужно проявить характер. Она будет прекрасной Паминой, и поэтому я хочу выступать с ней. Но она не должна вообразить, что тоже гениальна. Кстати, я заметила, как ты говорила с ней.
— Я пыталась договориться о встрече. Вы знаете, как бы мне хотелось побеседовать с ней. Но она очень изворотлива. Похоже, она не хочет иметь со мной никаких дел. Она не захотела дать свой номер телефона, и хотя взяла мой, я не уверена, что она позвонит.
— Тогда нам нужно поторопить события, — с довольным видом сказала Торелли.
— Как? — с сомнением произнесла Никола.
— Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.
Испытывая одновременно удивление и досаду, Никола решила поверить тете на слово. Конечно, Торелли найдет выход, если только не забудет. В течение следующих десяти дней они не говорили на эту тему. Естественно, и Мишель тоже не появилась. Хотя терпение Николы иссякало, она не осмелилась возобновить разговор с тетей. Торелли была занята репетицией «Трубадура», а также подготовкой к повтору «Макбет».
— С драматической точки зрения «Трубадур» — не столь благоприятный материал, — как-то пожаловалась она Николе. — В этом отношении все трудности достаются меццо-сопрано. Конечно, Леонора — сильная роль и урок, который приходится осваивать на сцене. Но я уже стара для того, чтобы выслушивать поющих под окном трубадуров. Если подумать, то она слабая женщина. Ей не приходит в голову ничего лучшего, как уйти в монастырь, когда удача отворачивается от нее, а в конце она принимает яд. Лично я бы нашла лучшее решение.
— Я в этом и не сомневаюсь, — засмеялась Никола. — Однако у меня на глаза наворачиваются слезы, когда вы исполняете предсмертную арию.
— Да, это мне удается, — согласилась Торелли. — Знаешь, это легче, чем ты думаешь. Со стороны все кажется ужасно сложным, но когда ложишься, то все тело полностью расслабляется. Обрати на это внимание, когда услышишь в роли Леоноры какую-нибудь крикунью. Во время всего действия ее голос может звучать напряженно, но стоит ей лечь в последнем акте, как она тут же успокаивается. Конечно, некоторым можно посоветовать всегда петь в таком положении, — язвительно заметила она. — Кстати, ты слышала что-нибудь о Мишель?
— Нет.
— Значит, пора что-нибудь предпринять, — весело произнесла Торелли. — Я попрошу ее прийти, чтобы кое-что обсудить. Где она остановилась?
— Мне не удалось узнать ее адрес.
— Не важно! В театре, конечно, знают и выполнят любую мою просьбу. Думаю, в следующий четверг.
— Я хотела увидеться с ней наедине, чтобы спросить…
— Конечно, милая моя! Я это устрою. Предоставь все мне.
Первое представление «Трубадура» выпало на среду, и Никола не ожидала, чтобы кто-нибудь в этот день обратил на нее внимание. Все было как всегда: нервное напряжение, методичная подготовка и окончательный триумф. И если успех заслуженно достался меццо-сопрано, то Торелли одним своим пением всколыхнула всю аудиторию. Безупречная фразировка и незаметное изменение колоратуры были настоящим чудом, и Никола поняла, что такого мастерства может достичь лишь настоящий артист.
В четверг утром Торелли с довольным видом прочитала критические отзывы. Внезапно она отбросила в сторону бумаги и воскликнула:
— А теперь я могу спокойно отправиться в Оксфорд!
— В Оксфорд? — в недоумении переспросила Никола. — Но зачем вам ехать в Оксфорд?
— Разве я тебе не говорила? Я хочу навестить старого профессора Дейви. Ему кажется, что он отыскал доселе неизвестную рукопись Керубини. Лично я в этом сомневаюсь. Но все равно не стоит упускать такую возможность. Только представь! — Торелли восторженно всплеснула руками. — Представь, если на свет появится очередная «Медея»!
— Но… — Никола не могла скрыть смятения, — я думала, что сегодня придет Мишель.
— Верно. Я обо всем договорилась.
— Но если вы пробудете в Оксфорде весь день, то не сможете ее увидеть.
— Увидеть? Я вовсе не хочу ее видеть. Это все для тебя, моя милая.
— Но ведь она ожидает встречи с вами. Мне казалось, что вы сказали ей, будто хотите что-то обсудить.
— Не начинай каждое предложение с «но», милая. Твоя речь становится монотонной и утомительной. Конечно, когда она приедет, ты объяснишь ей, что произошла ошибка. Если хочешь, можешь сказать, что это я ошиблась, — великодушно предложила Торелли.
