Радио играло рождественские гимны. В воздухе стоял, запах томатов и базилика. Ох, как чудесно пахнет! Она поднялась по лестнице.
Кристиан стоял у плиты и что-то помешивал в кастрюле. Сердце Линн замерло.
Он улыбнулся ей:
— Ну вот ты и дома.
Она изучала его и чувствовала — ей гораздо теплее, чем минуту назад. Ей никогда не было так хорошо дома.
— Мальчики нашли себе убежище на ночь. А когда встало солнце, сумели добраться до тридцать пятого шоссе, — сказала Линн.
— Есть хочешь?
— Зверски!
— Я совершил атаку на твой холодильник и шкафы и нашел все, что нужно для спагетти и тефтелей.
В груди у нее что-то сжалось. Кокоа обычно готовила что-нибудь к ее возвращению с заданий. Зои тоже. А теперь Кристиан…
— Спасибо, — пробормотала Линн, не желая поддаваться переполнявшим ее эмоциям. — Это как раз то, что мне нужно.
Он налил в чашку горячего кофе и протянул ей:
— Ты промокла.
Она кивнула. Сделала глоток.
— Прими поскорее душ, — сказал он. — Когда ты согреешься, можно будет поесть.
Она согрелась бы гораздо быстрее от пары его поцелуев. Но пары поцелуев недостаточно. Линн хотела большего, гораздо большего.
Следующие несколько дней дежурства на станции перемежались с работой в городе по подготовке рождественского праздника. В отношениях между Линн и Кристианом что-то изменилось.
Они не целовались, но случайные прикосновения, пожатия рук стали обычным делом. Если они не были вместе, что случалось нечасто, то звонили друг другу, обменивались посланиями. Не обсуждали только предстоящее событие.
Линн хотелось, чтобы все так и оставалось. Пока. Она хотела спросить Кристиана, не желает ли он поучаствовать в снежном пикнике в день Рождества вместе с ней и ее друзьями.
В четверг, за два дня до праздника, Линн отправилась с подругами за покупками в ближайший универмаг.
— Люблю девичники, то есть выходные дни. — Зои Хьюз оглядывала блестящие рождественские украшения и фонарики на потолке универмага. — Особенно если иду в магазин с подругами.
— Вот именно. — На Карли Портер были поношенный свитер и джинсы, но она весело улыбалась. — Мне нравится быть мамой, но у меня совершенно нет времени на себя.
— И не будет, пока твоя Николь не пойдет в колледж, — со смехом сказала Ханна.
Зои заговорщически улыбнулась Линн:
— У нас с тобой нет, по крайней мере, этой заботы.
— Ну не знаю, — сказала Линн. Где-то в глубине ее души что-то отозвалось болью, но она заставила себя улыбнуться. — Думаю, для тебя это ненадолго.
Карли подняла изогнутую дугой бровь:
— Ты и этот красавчик пожарный, кажется, очень сблизились.
Зои кивнула:
— Он очень мил.
— Конфетка, — добавила Ханна.
Линн посмотрела на каждую по очереди:
— Вы же замужние женщины!
Ханна рассмеялась:
— Правда. Но смотреть-то мы можем.
— Вот и я только смотрю, — сказала Линн. — Хотелось бы мне, чтобы мы не работали вместе над этим праздником.
— Скажи это Кристиану, — поддразнила Зои. — Он выглядит так, будто работает скорее над тобой.
Карли засмеялась:
— Детям он понравился. Они ждут не дождутся, когда вы вдвоем опять будете сидеть с ними.
Зои удивленно посмотрела на Линн:
— Вы с ним смотрели за детьми вдвоем?
— Нам надо было кое-что сделать, и мы решили, что, когда дети лягут спать, мы сможем поработать, — объяснила Линн.
— Он по уши в тебя влюблен, — заметила Карли.
Линн боялась надеяться…
— Ты думаешь?..
— Брось ты! — сказала Зои. — Ты знаешь этих ребят лучше всех. Мужчина не станет сидеть с детьми, если у него нет высших целей.
— Джек сидел для Карли, — парировала Линн.
— Джек был помешан на Карли, несмотря на ее шестилетнее отсутствие, — заметила Ханна. — Между прочим, дети сказали мне — вы с Кристианом целовались.
Линн залилась краской.
— Давай кайся, — засмеялась Зои.
Линн вспомнила губы Кристиана на своих губах, и ей стало жарко.
— Поцелуй под омелой. Больше ничего.
Зои вздохнула:
— Я помню, как Син в первый раз поцеловал меня под омелой. Омела должна была бы непременно украшать жилища круглый год.
— Это я его поцеловала.
Три женщины посмотрели на нее с удивлением:
— Ты?!
— Я хотела поскорее покончить с этим и собиралась лишь чмокнуть его в щеку, а он повернул голову, и поцелуй пришелся в губы.
Зои выпрямилась:
— И?..
— И разве мы не хотели посмотреть платья? — спросила Линн.
* * *
Линн вышла из примерочной кабинки в платье, которое, как ей казалось, идеально подходило для обеда и аукциона на празднике рождественского волшебства в Худ-Хемлете.
— Ну как, вам нравится?
Три пары глаз критически смотрели на нее.
У нее упало сердце.
— Я выгляжу толстой?
— Ничуть, — сказала Ханна. — Оно прекрасно подчеркивает твои формы.
Карли наморщила нос:
— Просто оно…
— Ты же идешь на рождественский праздник, а не на похороны, — перебила Зои.
— Черный цвет универсален, — заметила Линн.
— Черный цвет нуден. — Зои сделала жест рукой. — Отвернись.
Линн отвернулась.
— Я сейчас вернусь. — И Зои исчезла.
Линн посмотрела на себя в зеркало и вздохнула:
— Я не умею выбирать платья.
— Не волнуйся. — Зои вернулась с целой охапкой разноцветных блестящих нарядов. — У тебя есть я — спец в этом деле.
В воскресенье Кристиан, отдежурив смену, вышел со станции. На синем небе ни облачка. Чудесный день для их мероприятия.
— Погода великолепная. — Он посмотрел на Линн, которая шла к своей машине. — Мы непременно увидим рождественское волшебство.
— Ты же знаешь, как часто в горах меняется погода, — сказала она, закидывая сумку в машину. На ней были джинсы, красный свитер, полосатый шарф и колпак Санты. — Ты готов?
Кристиан был готов провести с Линн еще двадцать четыре часа. Он провел с ней предыдущие сутки, не считая выездов на вызовы. Но не готов был думать о том, что будет потом. По крайней мере, им еще надо добраться до Смит-Рок.
— Пошли.
Они пошли к Главной улице.
— Сегодня утром тут очень большое движение, — заметила Линн.
Но когда они повернули за угол, она охнула. Тротуары Главной улицы были буквально запружены народом. Группа хористов, одетых в костюмы времен королевы Виктории, пела рождественские гимны. На углу Главной и Первой улиц продавали жареные каштаны. Соблазнительный запах наполнял прохладный горный воздух.
