— Ты ведь хорошо себя чувствуешь, дорогая? — встревожился Гарлан.
Эмили встала с дивана и чмокнула отца в щеку.
— Я в порядке! Просто немного устала.
Гарлан обнял ее за плечи.
— Тогда я выбрал неподходящее время, чтобы сделать тебе сюрприз.
— Сюрприз? — Она перевела взгляд на Купера, который неожиданно заинтересовался камином. — Что это? Только не говори, что ты купил мне еще одну лошадь. Купер не разрешает мне ездить.
Гарлан рассмеялся.
— Нет, это не лошадь! Пойдем во двор, я тебе покажу.
Эмили схватила пальто и пошла за мужчинами во двор. Увидев детскую мебель, она взвизгнула от радости и поспешила с крыльца к машине. Там была кроватка из белого дерева, такая же тумбочка с пеленальником наверху и люлька.
— Папочка, как ты узнал, что я хочу?
— Для этого и нужны папочки, дорогая.
«Для этого и нужны папочки». Эти слова звучали в ушах Купера, пока он наблюдал за объятиями Гарлана и его дочери. Перед ним был человек, который знал все об отцовстве. Он умел любить, смеяться, бранить, советовать и делать необходимые вещи в нужное время. Эмили очень повезло, что он есть у нее. И ей еще больше повезет, когда она найдет такого же мудрого, сильного мужчину, который станет отцом для ее ребенка. Но это будет не он, Купер. Он не знает, как стать таким, как Гарлан.
Повалил снег, и Купер с Гарланом начали поспешно заносить мебель в дом, в пустую спальню, которую Эмили собиралась превратить в детскую.
— А что с этим? — уточнил Гарлан, когда они внесли в холл люльку.
— О, люлька будет стоять у меня в комнате, — быстро ответила Эмили, — рядом с моей кроватью, пока он не подрастет.
— Послушай ее! — засмеялся Гарлан, вместе с Купером устраивая колыбельку рядом с кроватью Эмили. — Он то, он се. А если он окажется девочкой?
— Если он окажется девочкой, то я научу ее ездить верхом, орудовать арканом и стрелять лучше, чем умеет каждый из вас.
Гарлан усмехнулся.
— Держу пари, ты сможешь.
Откашлявшись, Купер попятился к двери.
— Если вы оба извините меня, то я, пожалуй, пойду кормить скот.
Отец с дочерью обернулись.
— Спасибо за помощь, Купер, — поблагодарила его Эмили.
— Помочь тебе? Я пока не уезжаю, — предложил Гарлан.
— Спасибо, но вы лучше останьтесь с Эмили. Я постараюсь успеть до темноты.
Купер вышел из дома, и Гарлан некоторое время наблюдал за Эмили, осматривавшей колыбель.
— Дорогая, ты знаешь, я никогда не вмешивался в твою личную жизнь. Я говорил себе, что ты взрослая женщина и я не могу решать за тебя. Но сейчас буду с тобой откровенным. Кеннет оказался ужасным мужем.
Эмили медленно перевела взгляд с колыбельки на отца.
— Папочка, зачем ты говоришь все это теперь? Кеннета больше нет!
Гарлан вздохнул.
— Просто я не хочу, чтобы ты совершила новые ошибки.
— Ошибки? — Ее брови изумленно взлетели вверх.
— Я знаю, что ты чувствуешь к Куперу. У тебя все написано на лице.
— Не думала, что выгляжу как влюбленная девчонка. Это очень смешно?
Гарлан подошел к дочери, положив руку ей на плечо.
— В любви нет ничего смешного, дорогая. Это бесценный дар. Я не хочу, чтобы ты потеряла его на этот раз.
Она подняла глаза на отца.
— Потеряла? Ох, папочка! — Она вдохнула побольше воздуха, чтобы продолжить: — Я не собираюсь замуж за Купера.
— Почему?
— Почему? Я думала… разве ты не это хотел сказать, разве ты не хотел сказать, что я совершу ошибку, выйдя за Купера?
— Конечно, нет! Я думаю, ты совершишь ошибку, если не сделаешь этого.
Эмили смотрела на отца в полном недоумении.
— Но я думала… Мама сказала, что ты был зол на Купера, когда он уехал тогда…
— Правильно, тогда я был зол, — перебил ее Гарлан. — Я видел, как ты страдала. Но это в прошлом, и как мужчина мужчину я могу понять Купера. Он уехал потому, что отсюда его выжила собственная семья. Кеннет не хотел делить с Купером ранчо, не хотел, чтобы Купер чувствовал себя здесь дома. — Эмили открыла было рот, чтобы возразить, но отец не дал ей такой возможности. — Подумай об этом, Эмили!
— Но это потому что… Кеннет знал, с каким мастерством Купер ездит верхом. Он хотел, чтобы его брат занялся родео.
Кривая усмешка появилась на лице Гарлана.
— А почему, ты думаешь, он хотел этого? Боже, Эмили! Разве он заботился о Купере? Нет, он заботился о себе.
Ошарашенная новой картиной, что нарисовал ей отец, Эмили отвернулась и подошла к постели, которую когда-то делила с Купером. Молча взирая на пестрое покрывало, она в новом свете видела многие вещи.
— Папочка, ты думаешь… Кеннет действительно хотел убрать Купера отсюда?
Гарлан кивнул.
— Эмили, я впервые познакомился с Даннами сразу после нашего переезда сюда, в Нью-Мексико. Ты была еще маленькой девочкой. Я видел, как растут оба брата. Кеннет манипулировал и отцом и братом. Он знал и о том, что вы с Купером любите друг друга, но хотел приберечь тебя для себя.
Да, Кеннет знал, что они с Купером любили друг друга. Он знал, что она носит под сердцем ребенка Купера. И все равно не связался с братом, чтобы сообщить ему о ее положении, не убедил того вернуться домой. Наоборот, он настаивал, чтобы она забыла Купера и вышла замуж за него самого.
А как ревниво Кеннет реагировал каждый раз, когда в разговоре проскальзывало имя Купера! Она принимала это за ревность мужа, не способного забыть прошлое своей жены. Но, может быть, он испытывал вовсе не это? Может, он чувствовал вину за то, что украл у брата его любимую?
— Папочка, все это так… — Она замолчала и потерла ноющие виски. — Почему ты не говорил мне этого тогда, много лет назад? Когда Купер уехал, а я переметнулась к Кеннету!
— Эмили, я много раз пытался тебе сказать, что Кеннет совсем не такой, каким хочет казаться. Но ты была молода и слышала только то, что хотела слышать. Позже, когда ты вышла за него, я решил, что должен уважать твое решение. Я не хотел раздора между вами. Но, подозреваю, между вами и без меня было достаточно раздоров.
И причиной их всегда был Купер, подумала Эмили. Он стоял между ними как призрак. Она не переставала любить его, а Кеннет…
— Боже мой, — прошептала она, убирая с лица прядь густых волос. — Как только подумаю о тех ужасных вещах, которые я наговорила Куперу… Все эти годы я чувствовала себя виноватой. Черт возьми, я чувствовала себя виноватой! — Она застыла. — Папочка, я винила себя за то, что Кеннет спился. Но теперь мне кажется, что его самого глодало чувство вины. Он не только выгнал брата из дома, но и украл женщину, которую тот любил. Все это мучило его до самой смерти!
