Когда она отстранилась, от него исходила агрессия. Его глаза… Фокс вздрогнула. Его радужные глаза, такие прекрасные и неповторимые, горели от сексуального голода.
Пока она смотрела, он провел кончиком языка по нижней губе, чтобы вновь ощутить ее вкус.
«Чертовски. Горяч». Смелым движением Фокс обхватила его затылок и развернула. Он плюхнулся на сиденье, когда край выступа ударил его по обратной стороне коленей. Не теряя времени, она опустилась, расположившись между его мощными бедрами.
От него исходили шок и возбуждение. Он испытывал их одновременно. Отлично.
Некоторое время она раздумывала. Забраться к нему на колени и сесть на его мощный ствол или отсосать. В конце концов, ее губы расплылись в медленной, похотливой улыбке, и Фокс промурлыкала:
— Пришло время тебе насладиться оральными ласками.
Его возбуждение усилилось. Ей также показалось, что она уловила нотку облегчения и разочарования. Как и она, он, должно быть, хочет секса, но боится своей реакции.
«Мы определенно похожи больше, чем я когда-либо думала».
Дрожа, она наклонилась ближе и лизнула языком его сосок, затем другой. Бьорн провел ладонью по ее волосам и сжал несколько прядей. Чего он не сделал… не надавил, заставляя опустить голосу. Нет, нет, прости прижимался к ней, словно не мог вынести и секунды порознь.
Ее предательское сердце пропустило удар. «Он начинает обо мне заботиться?»
Фокс была в восторге. Нет, в ужасе. Нет, в восторге. Тьфу! В восхитительном ужасе. Она заслуживал большего, чем просто женщину, планирующую завоевать его сердце и разбить только для того, чтобы избежать пленения и смерти.
Бьорн избавил бы себя от горя, если бы изгнал ее с небес как в «Последнем герое». Или отказался бы подарить ей розу как в «Холостяке». А еще лучше выселить ее из дома, за которым наблюдает «Большой брат». Серьезно, когда они расстанутся, у Бьорна появятся новые проблемы с доверием.
Чувство вины заморозило ее… пока жар желания не растопил его. У нее выделилась слюна, и Фокс широко открыла рот и всосала его.
Взревев, он дернул бедрами, заставляя ее взять свою член глубже в горло.
— Прости, прости, — прохрипел он, ослабляя напор.
— Не извиняйся за то, что получаешь наслаждение.
Она опустила голову вниз. Затем подняла вверх. И вновь вниз. Он был таким большим, что вынуждал раскрывать рот очень широко. Таким горячим, что обжигал ей язык. Таким милым, что напоминал ей утреннее солнце. Да, утреннее солнце не имело вкуса, но никакими другими словами не описать сочетание тепла, света и… совершенства. В данный момент ее мир вращался вокруг него.
Когда она ускорилась, Бьорн витиевато выругался.
— Не останавливайся. Прошу, лисичка, не останавливайся.
Никогда! Но все же прервалась.
— Ты бы предпочел быть внутри меня?
— Да. Нет. — Он провел рукой по лиц. — Да?
«Определенно не готов».
— Скоро, — пообещала она. И он только что назвал ее лисицей? Как мило!
Сначала она положила одну руку на его член и начала двигать ее в такт рту, а второй обхватила яички. Но, чем больше она сосала, тем сильнее становилось ее собственное возбуждение. В результате она отпустила его яички и скользнула рукой вниз по своему телу, чтобы погрузить два пальцы во влагалище.
Присутствие пальцев только усилило ее потребность в большем, намного большем, в удовлетворении, которое вне досягаемости.
Бьорн крепче сжал ее волосы и приподнял голову.
— Ты так изголодалась по своему мужчине, что не можешь дождаться второго оргазма?
В его словах чувствовался благоговейный трепет, который заставил ее застонать и всосать его длину еще сильнее.
— Если ты не закончишь своей рукой, лисичка, я кончу тебе прямо в горло.
Это ласковое обращение подтолкнуло ее к краю. Наслаждение обрушилось на нее, и она застонала с его членом во рту.
— Фокс! — выкрикнул он, ее оргазм подстегнул его. — Я кончаю. Я кончаю!
Как и пообещал, он излился ей прямо в горло.
Она проглотила… нет, смаковала каждую каплю.
Когда она пришла всего после второго раза, дрожащая и задыхающаяся, чувство уязвимости взломало замок на ее эмоциях. Внезапно она ощутила себя обнаженным нервом, без внутренне брони. Или Твинки с очень липкой кремовой начинкой. И все равно она не сожалела о содеянном. И даже о том, что они еще не сделали.
Это не разовая сделка. Они снова будут вместе. Фокс это знала. Такого рода желание нуждалось в отклике.
Желая немного успокоиться, Фокс забралась к нему на колени и уткнулась лицом в изгиб его шеи. Подождите. Он сожалеет о сделанном? Будет винить ее за то, что не смог устоять перед чарами? Без сомнения, он считал свое влечение в ней слабостью. Но, по мере того как одна минута переткала в другую, он оставался расслабленным, прижимал ее одной рукой и второй гладил по волосам.
В конце концов, он встал с ней на руках. Вынес из кабинки на прохладный воздух, вызвав мурашки на коже. Фокс вздрогнула, когда он поставил ее на нетвердые ноги. Удерживая, он вытер ее и себя.
У нее закружилась голова.
— Ты вернешь меня обратно в подземелье?
Бьорн открыл рот. Закрыл. Открыл. Закрыл. Не произнося ни звука.
Еще не решил, да? Она решила сменить тему… пока что.
— Мне нужна одежда, — сказала ему Фокс, изо всех сил стараясь излучать непринужденность. — Хорошая.
— Чтобы помочь тебе сбежать, да? — И вновь он не казался расстроенным этой мыслью, просто констатировал факт. — Не отрицай это. Я тоже однажды находился в плену, только моими тюремщиками были демоны.
— Плен есть плен, неважно кто тюремщик.
Хотя ей и не нравилась мысль, что он страдает от рук демонов. Или любых других! Какие ужасы, должно быть, он пережил…
— Ты не права.
Ох! Неужели ему обязательно быть таким разумным?
— Но мне жаль о том, что тебе пришлось пережить. Без сомнения ты хотел сбежать каждую минуту каждого дня.
— Да.
— Так почему ты отчитываешь меня за то же самое?
Он нахмурился.
— Я не отчитываю. А понимаю, почему ты делаешь то, что делаешь.
Отлично! Великолепно! Еще больше разумности. И ей это нравилось… с каждой секундой он нравился ей все больше. «Такими темпами я влюблюсь к завтрашнему дню».
— Я без проблем сбегу голой, детка. — Это правда. — Ты же видел меня? Я окажу услугу любому свидетелю.
Уголок его рта дернулся.
— Не могу оспорить твою точку зрения.
Умный.
— Итак, если ты хочешь удержать меня от побега, то должен выполнить мои требования.
Он напрягся, но сказал:
— И какие же?
— Для начала мне нужен сотовый телефон. Гален и Легион, должно быть, сходят с ума от беспокойства.
Иии, он напрягся сильнее.
— Я свяжусь с Галеном от твоего имени.
— Этого недостаточно.
— И все же это хорошо настолько, насколько возможно.
Бьорн взял ее за руку, как когда-то раньше. В этот раз он переплел их пальцы, словно был ее партнером, а не тюремщиком, ведущим своего пленника.
Ее сердце забилось быстрее в груди.
Он подвел ее к шкафу, откуда взял себе робу и протянул ей чистую белую футболку и — сюрприз, сюрприз — стринги.
В обычных условиях она предпочла бы остаться без белья, чем надевать такую глупость. Но. Он помнила его реакцию на прошлую пару и не смогла удержаться, чтобы не поддразнить Бьорна в этот раз.
Подождите. От внезапной мысли она застыла.
— Где ты взял эти стринги? Потому что, если ты дал мне чье-то белье, то я задушу тебя твоими же собственными кишками!
Он фыркнул.
— Я послал сотрудника «Падения» в магазин. Каждый предмет одежды новый.
Это фырканье… совершенно очаровательно. Но, фу! Должно быть, сейчас она строит ему глазки. Как неловко.
«Что, если он взял схему из твоего учебника и теперь надеется влюбить тебя в себя, чтобы ты выполняла все его просьбы?»
Эх. Всегда можно рассчитывать, что Недоверие испортит ей день. «Игнорируй демона и наслаждайся Бьорном, пока можешь».
