— Когда отец отправил тебя учиться, я с ним поругался. Кричал, что ты не должна быть одна, что мы семья. Я тогда не понимал, почему он так поступает. Не видел, какая тоска в его глазах. Думал, он очерствел, наплевал на всех… Ты зря злишься на него — он любил тебя, Ева. Клянусь, любил. Просто без Лауры он… Я не понимал его, кричал, спорил. Пока не оказался в похожей ситуации. Когда часть тебя просто не может быть рядом.
— Я была всего лишь напоминанием о любимой женщине, — прошептала я, снова ощущая болезненный укол в сердце. — Я понимаю. С дочерью он бы так не поступил.
Ник горько усмехнулся.
— Ты и была для него дочерью. Он ведь не сразу тебя отослал. Ты не помнишь, но тогда дела в фирме пошли не очень. Отец пропадал там, а однажды… — он тяжело вздохнул. — Однажды ему едва не приставили дуло к виску. Потому что он перешел дорогу не тем людям…
— Так это была забота, да? Ты сейчас хочешь обелить его действия? — огрызнулась я, нервно спрыгивая с кровати. — Теперь типа расскажешь правду? Что же ты раньше молчал?
— Отец запретил говорить, а я тогда не понимал, не знал, насколько все было серьезно. После смерти Лауры он стал вести рисковые проекты. И один из них стал последним. Ему помог дядя Лео. Это сейчас я знаю подробности — когда стал разбираться с некоторыми архивами после смерти отца. В то время меня просто отправили на учебу, мотивировав тем, что нужно пройти стажировку. Я тогда этого тоже не знал. После уже выяснилось, что он просто защищал нас обоих. Особенно тебя, Ева. Ты можешь не верить, но он трясся над тобой куда больше, чем надо мной. Именно потому что ты — дочь Лауры.
— Хочешь сказать, он просто на время меня отправил? Так если все решилось, почему не вернул? — Я все еще не верила в это все. Слишком болело внутри.
— Из-за меня, — глухо ответил Никас и поднял взгляд. — Сейчас я понимаю, что дело было во мне.
— Что? Нет, ты врешь!
— Зачем? Думаешь, я сам рад этому? Перед смертью он просил тебя приехать. Требовал, чтобы я привез тебя, потому что он хотел поговорить с нами обоими. Теперь я понимаю, зачем. Он хотел рассказать правду. Подозревал, что не доживет до праздников и твоего планового визита. Я, дурак, тогда не понял. Махнул рукой, решив, что когда поправится, тогда и обсудим все. А он…
Никас выглядел потерянно, расстроенно даже. Пусть я злилась на отца — были причины на это. Но ведь для брата он оставался близким человеком. И откровенно говоря, до этого момента я как-то не задумывалась, каково было ему потерять папу. Ник всегда держал маску спокойного и невозмутимого парня. Словно не было в нем ни эмоций, ни чувств.
— Почему? Почему из-за тебя? — напряженно спросила я.
— Потому что он понял, что я вляпался в тебя.
Наверное, интуитивно я ожидала подобного ответа. Одновременно не хотела слышать и мечтала об этом. Часть меня была до сих пор обижена за все, что творил Ник, но вторая… Это была странная удовлетворенность, что это все не просто так, что на самом деле Никас срывался, злился и ругался со мной, только потому что любил. Ведь меня больше всего убивало и ранило именно безразличие.
— Когда мы увиделись с тобой после долгого перерыва, я даже не сразу узнал тебя. То есть вроде умом понимал, что сестра, но внутри… Черт, ты не представляешь, кем я почувствовал себя, когда понял, что со мной.
— Ты тогда сбежал, — вспомнила я тот самый Новый год, когда так ждала брата, а он едва ли перекинулся со мной словами и быстро исчез. Словно его и не было.
— А что мне было делать? — развел он руками. — Признаться, что я хочу свою сестру? Да я чуть с ума не сошел, когда почувствовал себя гребаным извращенцем.
— Ты признался отцу?
— Конечно, нет! — возмутился он. — Сказал, что останусь дальше в филиале поработать, когда он заикнулся, что ты вернешься домой.
— Но не остался.
Сейчас я вспомнила тот разговор с отцом — он и правда сначала дал мне понять, что уезжать не придется, а затем довольно жестко заявил, что я буду и дальше учиться там, за границей. По крайней мере, до совершеннолетия.
Улетала я тогда в слезах…
— Нет. Но не по своей воле.
— Тоже отец заставил?
— Не совсем, — вздохнул Ник. — Пришлось вернуться в головной офис, потому что кому-то нужно было занять место отца, пока он ляжет на операцию.
У меня складывалось такое странное ощущение, что я узнавала про каких-то совершенно посторонних людей. Столько всего, оказывается, произошло, а я ни сном, ни духом.
— Он не хотел, чтобы ты знала. Уже тогда у отца было плохо с сердцем. А после той попытки рейдерского захвата он никому не доверял. Так и вышло, что ему пришлось оставить меня, а тебя отправить обратно. Но тогда я не понимал этого. Поругался с ним даже. А он в лоб спросил, почему я защищаю тебя, дескать, может, влюбился.
— И я просто испугался. Сбежал. Снова.
Вздохнула и села обратно на постель. Никас смотрел в упор, я каждой клеточкой ощущала это, но не могла посмотреть в ответ. Просто не знала, как. Все оказалось слишком запутано. Слишком сложно.
Я, как Алиса, провалилась в нору, и чем дальше заходил разговор, тем больше секретов вскрывалось.
— Есть что-то еще, о чем я не в курсе? — наконец, спросила я.
Брат молчал, но когда я не выдержала и посмотрела на него, взгляд его мне не понравился… Может, зря я задала этот вопрос? Может, лучше и не знать ничего?
— А тебе этого мало? — с какой-то горечью спросил он. — Ты права в том, что осталась одна, по сути. Но из-за меня. Не из-за отца. Он хотел оградить тебя от моего нездорового чувства. Это я виноват.
— Ты… Ты должен был сказать! — сдавленно прошептала я. — И ты не имел права решать свои проблемы за мой счет!
Теперь уж Никас встал и отошел от меня. Отвернулся. Молча стоял какое-то время, а я все ждала. Надеялась, что он, может, хоть как-то оправдает это. Черт, да я готова была сама его оправдать! Потому что глубоко в душе не хотела, чтобы мы перестали общаться, чтобы снова появилась та стена из равнодушия, которую он выстроил между нами.
— Не имел, — наконец, произнес он. — Я очень виноват перед тобой, Ева. Очень.
Голос его звучал глухо, даже потерянно.
— И что теперь нам делать со всем этим?
— А чего бы ты хотела? — спросил он, резко развернувшись ко мне.
Я была не готова снова смотреть ему в глаза. Но застыла, будучи не в силах отвести взгляд.
Брат всегда был красивым. Сильный. Харизматичный. В детстве я мечтала о том, что мой принц будет именно таким. Похожим на Никаса.
— Решать самой все, что касается моей жизни.
— То есть свадьбу отменять не станешь? — едко спросил он.
— А даже если так, то что? Алан — нормальный парень.
— Тогда ее отменю я!
Вот теперь брат стал собой. Горящий взгляд и жесткий бескомпромиссный тон.
— Ничего не меняется, да, Ник? Ты снова у руля?
— Послушай, так будет лучше для тебя…
— Да откуда ты знаешь, что для меня лучше?! Ты каждый раз твердишь одно и то же. Но правда в том, что ты — одержимый своими чувствами идиот! И ни черта ты меня не любишь!
— Ты не права…
— Да права я! Тот, кто любит, думает о любимом человеке, а не о том, как бы удовлетворить свои потребности! Ты хотел обезопасить себя — приказал мне выйти замуж. Выяснилось, что можно поддаться собственной слабости — все, забудь про жениха. А может, я не хочу? Может, я влюбилась?!
Никас побледнел, нервно сглотнул и даже сделал шаг ко мне, но я тут же отступила.
— Что значит влюбилась? В Алана?
— А ты думал, у меня камень вместо сердца? Или что я кукла бесчувственная? Представь себе, мне могут нравиться парни! Другие парни! Не ты!
— Если ты про своего Дэна, то этот недоумок тебя недостоин! Он таскается по стрип-барам и зажигает с продажными девками!
— Ты… следил за ним?
— Ради твоей безопасности, — как будто так и надо, ответил Ник.
— Ты псих! — закричала я. — Недоумок! Это моя жизнь! Сколько же тебе говорить? И мой выбор!
