Он достал мобильный и стал что-то в нем листать, а затем развернул ко мне. По размытой картинке я уже догадывалась, что на ней будет человек. Но когда увидела оригинал в нормальном формате… Замерла на месте. А затем растерянно подняла взгляд на парня. Тот лишь широко улыбнулся, мол, да, ты все верно поняла.
— Это я?
— Ну, картина еще не закончена, так что сходство пока не очень, конечно…
— Но это же я?
— Ты.
— А зачем?
— Захотелось, — пожал Витя плечами.
— Просто так? — не поверила я.
— Нет, конечно. Ты мне понравилась, Ева.
Вот так просто, в лоб. Понравилась. И это настолько разительно отличалось от того хитросплетения правды, которая меня окружала дома, что все происходящее стало просто свежим глотком.
— Даже не знаю, что сказать, — растерялась от его откровенности.
— Не говори. Лучше согласись мне позировать. Чтобы дописать картину.
Я еще более изумилась его предложению, и теперь наверняка глаза у меня стали просто огромными.
— Позировать?
— А что? Ты стесняешься?
Учитывая, что на холсте я была… хм… в весьма пикантном образе, да, я стеснялась. И просто не представляла, что могу лежать едва прикрытая легкой тканью, а в это время Виктор будет смотреть на меня и заканчивать картину.
— Возможно.
— Зря. Ты очень красивая, Ева.
Я покраснела, смутившись еще сильнее. Наверное, новый ухажер сейчас — последнее, что мне было нужно. Но, черт, как же все-таки было приятно. Витя смотрел открыто и уверенно. Сомнений в том, что он действительно так считал, у меня не было.
— Спасибо, — с трудом выдавила я.
— Так что насчет моего предложения?
— Я, пожалуй, не готова, — все же отказалась я.
— А жаль. Но я подожду — вдруг ты передумаешь, — хитро подмигнул мне он.
— Ты так в этом уверен?
— Почему нет? Ты ведь сейчас здесь, со мной.
— Рассчитываешь переубедить меня стать моделью?
— Почему нет? — повторил он.
— Мне кажется, ты отлично справился и без меня.
И я не лукавила — сходство и правда было потрясающим. Конечно, работы над картиной предстояло еще много, но уже сейчас было видно, что результат будет потрясающим. И это льстило, что Виктор в качестве модели выбрал именно меня.
Возможно, дело было в его открытости. Он не юлил, не изворачивался, не пытался казаться лучше, чем он есть.
— Потому что ты меня вдохновила.
— Это, конечно, льстит, но не надо. Хватит, — попросила я, чувствуя, что щеки просто горят от смущения.
— Ладно. Тогда, может, покажешь свои работы?
И в этот момент все очарование нашей прогулки пропало. Потому что я бросила рисование после смерти мамы. Не смогла. Только изредка брала в руки карандаш и делала небольшие наброски. Когда становилось слишком тоскливо.
— Я не… больше не пишу.
— Извини. Не знал. Думал, что…
— Что раз я зашла в магазин, то художник? — Я качнула головой и отвернулась. Не сразу, но я все же продолжила. Сама не знала почему, но хотелось поделиться именно с ним: — Мы с мамой часто ходили туда. Она рисовала. Очень любила это.
— Больше не ходите?
— Она… Мамы не стало. Несколько лет назад.
— Мне жаль, — тихо произнес Витя и осторожно взял за руку. — Прости, мне не стоило спрашивать.
— Ты же не знал, — грустно улыбнулась я.
— У вас были хорошие отношения? — аккуратно спросил парень. А затем исправился: — Извини, если я лезу, куда не стоит.
— Очень. Очень хорошие отношения, — вздохнула я. Сама не знала, почему все же стала отвечать ему. Это было нелогично и глупо, но рядом с Витей у меня было странное ощущение, будто ему можно доверять. И с учетом того, что даже самые близкие люди меня фактически обманывали, открывать душу незнакомцу было очень и очень недальновидно.
Но я все же не пресекала наш разговор. Даже наоборот.
— Я любила сидеть с ней рядом и смотреть, как она работает над картиной, могла часами пропадать в ее мастерской, перебирать кисточки и краски. Для меня это было волшебным миром. Сказкой. Наверное, глупо звучит, — неуверенно закончила я.
— Вовсе нет, — возразил Витя. — Тебе повезло. Мне не с кем было разделить свое увлечение. Даже скорее наоборот, приходилось отвоевывать право заниматься тем, что нравится.
— Родители не поддерживают тебя?
Он задумчиво нахмурился и тяжело вздохнул.
— Не поддерживали. Мама, она… Она тяжело болела, и я плохо помню ее. А отец считал, что все это малевание — не мужское дело.
— Но почему? Есть немало художников-мужчин, — удивилась я. Витя поморщился и криво усмехнулся.
— Мой отец был другого мнения.
— Был?
— Да. Он умер год назад.
— Прости, — я пожалела, что вообще стала расспрашивать.
— Все в порядке. Я уже пережил это. Тем более что я не один. Меня взял к себе дядя. Так что…
— Что ж, у нас больше общего, чем казалось, — неловко поддержала я беседу. Витя вопросительно посмотрел на меня. — Мой отец тоже недавно умер. Сердце.
— Ясно. Прими мои соболезнования.
— Спасибо.
— Ну, а как твой жених? Не передумала выходить замуж?
Это вопрос застал меня врасплох…
— Жених? Нормально он.
Я стушевалась под пристальным взглядом парня. Он будто подозревал о моих сомнениях. И это слегка нервировало. — А почему ты спрашиваешь?
— Так я вроде как собрался тебя отбить у него, — усмехнулся он.
Я нахмурилась, пытаясь понять, всерьез ли это было сказано. В прошлый раз наш разговор вышел каким-то странным. И услышав напоминание про эту шутку, я немного напряглась. Потому что совершенно точно не нужно было мне новых ухажеров.
Со старыми бы разобраться.
— Не надо, Вить.
— Не веришь? — прищурился он. — Думаешь, не справлюсь, или недостоин?
— Да зачем? Считаешь, мне так нужны отношения сейчас? — в каком-то отчаянии крикнула я, остановившись.
Желание сбежать набирало обороты.
— Ладно-ладно, — тут же пошел на попятную он. — Тише, нет — так нет. Я нормальный парень и понимаю слово “нет”.
Это немного успокоило меня.
— Извини, но шутки на эту тему неуместны сейчас.
— Понял. Принял, — кивнул он. — Еще запретные темы есть?
— Нет, наверное. Это, что, лебеди?
Я замерла перед прудом, не веря глазам. Ну, то есть лебедей, конечно, вживую видела. Просто не ожидала встретить их в обычном парке.
— Да, красивые, правда? — Витя встал рядом.
— Ага, — ответила, завороженно глядя на пару белоснежных птиц.
Какое-то время мы оба молча наблюдали за ними. Я даже поймала себя на мысли, что мне захотелось достать блокнот и попробовать сделать набросок. Впервые за долгое время.
Я даже подумала, что это мог быть какой-то знак. Глупость, конечно же.
Но тут Витя вдруг приобнял меня, подтянув к себе так, словно делал это десятки раз.
И внутри что-то отозвалось странной грустью. Будто это был не он, а кто-то близкий и важный.
От неуместности этих мыслей я замерла, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Сам же Виктор, казалось, не заметил моего замешательства.
Но момент разрушил звонок телефона.
Неловко вывернулась из его объятий и чуть отошла, а когда достала мобильный, вздохнула.
Никас.
Все же не выдержал.
— Что ты хотел? — сразу пошла в наступление.
— С тобой все в порядке? — голос брата звучал взволнованно.
— Вполне.
— Хочешь, я приеду и заберу тебя?
— Ник, просила же…
— Извини, — тут же покаялся тот. — Просто… Я беспокоюсь за тебя.
— Со мной все нормально. Не дави на меня.
— Ладно… Тогда пока?
— Пока.
Я так и стояла, разглядывая потухший экран телефона, пока Витя не подошел сам.
— Проблемы?
— Нет, ничего такого, — качнула головой. — Но знаешь… Я, пожалуй, домой поеду.
— Уже? — расстроился он. — Я что-то не так сделал? Или обидел тебя?
— Нет, дело не в тебе. Просто сейчас у меня не самый лучший период в жизни, — вымученно улыбнулась я. Так что извини, что дернула тебя, а сама вот…
