Я посмотрела на нее, нахмурившись.
– Но ты же меня не боишься?
Хейли покачала головой, сделала большой глоток и отставила почти пустую бутылку в сторону.
– Ни капельки не боюсь. Я вижу тебя. Настоящую тебя.
Я уставилась на нее, не зная, что мне сказать, что подумать, что вообще чувствовать. Голова моя была настолько забита мыслями, что я даже не пыталась анализировать то, что Хейли мне сказала. Мы обе тихонько сидели, погруженные каждая в свои раздумья. И я не знаю, сколько прошло времени – может, две минуты, а может, и два часа. Просто здорово было сидеть и знать, что рядом с тобой есть тот, кто тебя понимает и может предложить помощь и поддержку.
Наконец Хейли прервала молчание:
– Уже поздно, Энди.
Я снова ощутила тепло ее руки на своей. Я посмотрела ей в глаза, и она улыбнулась мне.
– Я думаю, тебе хватит размышлять на сегодня.
Я усмехнулась в ответ и закивала.
– С тобой все будет в порядке?
Я снова кивнула. Она похлопала меня по руке.
– Увидимся позже, ладно?
– Ага. Большое тебе спасибо, Хейли.
– Всегда пожалуйста.
Она встала, подошла ко мне и развела руки в стороны. Я уставилась на нее.
– Давай, давай!
Покачав головой, я ухмыльнулась, встала и шагнула к ней. Обьятие было крепким, теплым и кратким. Она шагнула назад.
– У тебя все будет хорошо, Энди. Ты крепкий орешек.
Она ухватила свою бутылку с соком, допила ее и пошла на кухню, чтобы выбросить. Обернулась, глянула на меня еще раз, улыбнулась и вышла.
Я еще постояла, чувствуя себя такой уставшей и опустошенной, как будто этим вечером я выплеснула все, что было во мне. Как, каким таким макаром Хейли удалось заставить меня все рассказать? Хотя, в конце концов, это же ее работа. Наверное, не стоит так сильно удивляться.
Кендалл.
Я повернулась к двери комнаты, где она спала. Практически без моего участия, сами по себе, мои ноги начали двигаться в направлении ее комнаты. Я протянула руку и медленно, тихо повернула дверную ручку и открыла дверь.
Приглушенный свет из коридора развеял темноту. Кендалл лежала на боку, спиной ко мне, руки поверх одеяла. Я стояла в дверном проеме и смотрела, как она спит. Моя дочь. Я редко позволяла себе произносить эти слова, даже про себя. Я не должна была так чувствовать, так думать. Как много я упускала.
В этот момент во мне было столько любви, она заполнила меня и я была счастлива, что в моей жизни есть этот волшебный, драгоценный дар. Какой была бы моя жизнь без нее?
Я вздрогнула, услышав движение. Кендалл повернулась, теперь она лежала на спине, и глаза ее были открыты. Она смотрела на меня. Я не знала, что мне сказать, да и что тут скажешь? Внезапно она протянула ко мне руки и слегка склонила голову набок. Ее глаза были полны надежды, как и мои.
Ни слова не говоря, я подошла к ней, села на край кровати и забрала мою девочку в свои обьятья, крепко прижимая ее к себе.
– Прости меня, – воскликнула она, и ее маленькое тело содрогнулось от рыданий. – Я не хотела!
Я зажмурилась и прижала ее голову к своей груди.
– Я знаю. Все в порядке, Кендалл.
Рыдания стали утихать, маленькие пальчики ухватились за ткань моей рубашки, она сжала кулаки.
– Я люблю тебя, Энди.
Мое лицо расплылось в улыбке, и я еще крепче обняла ее.
– Я тебя тоже люблю, Кендалл.
Сведя брови к переносице, я смотрела, как на экране компьютера бегут цифры, отражая ход эксперимента, проводимого в лаборатории. Я потянулась за бутылкой с водой и, прихлебывая, ожидала появления результатов. Они не замедлили появиться, и я удовлетворенно улыбнулась.
– Наконец-то! – я закрыла программу и повернулась к регистрационному журналу, занося туда информацию.
– Привет!
Оторвавшись от записей, я обнаружила, что в дверях моего офиса стоит Хейли, а в руках у нее завернутый в бумагу сендвич и пачка апельсинового сока. Я улыбнулась:
– И тебе привет, – откинувшись на спинку стула, я провела рукой по волосам. – Что такое?
Со времени нашего разговора прошло три дня, и каждое утро она заглядывала ко мне, чтобы поздороваться. Однако я была удивлена, увидев ее сегодня во время ланча.
– Ну, я так понимаю, что раз ты не больше показываешься в кафетерии, значит, ты тут, возможно, голодаешь. Я как-то не представляю, что ты принесла с собой что-нибудь, кроме твоего обычного яблока.
Она кивнула в сторону огрызка вышеозначенного фрукта, валявшегося на моем столе. Я рассмеялась.
– Ты меня застукала. В свое оправдание могу сказать, что я еще принесла с собой воду, – я показала ей полупустую бутылку. Хейли шагнула в комнату:
– Ну, это не тянет на ланч. Вот, – она положила на стол сендвич. – Я помню, как ты любишь рыбу, так что, надеюсь, тебе понравится. И вот еще сок.
– Ой, это мне? – я заулыбалась, тронутая такой заботливостью.
– Да, мэм, все для вас. Ты не можешь замуроваться в этой лаборатории, Энди. И тебе нужно поесть чего-то существенного.
– Спасибо, мамочка.
– На здоровье, доченька! – она улыбнулась. – Мне пора бежать. Увидимся.
Она повернулась к выходу.
– Ага. Вообще-то… мм… Хейли?
– Да? – она полуобернулась в дверях, придерживаясь о косяк.
– Ну, я тут подумала, может, увидимся сегодня вечером? Посмотрим какой-нибудь фильм или поужинаем или что-то в этом роде?
Она повернулась ко мне полностью и по лицу ее расплылась искренняя улыбка.
– Я с удовольствием. Спасибо за приглашение, – она посмотрела на часы. – У меня пациент в четыре пятнадцать и я буду занята с ним не меньше часа, а то и полутора. Может, я позвоню тебе, когда освобожусь?
– Да, это будет хорошо.
– Спасибо. Тогда и договоримся.
И она выпорхнула из моего офиса, а потом и из лаборатории. Тут меня осенило вдохновение. С кривой ухмылкой я цапнула ключи и поспешила к выходу.
Вздохнув, я посмотрела в окуляр микроскопа еще раз, чтобы понять – это обман зрения или может быть, ну вдруг, все-таки, эксперимент прошел удачно…
– Да!
Я вскочила, вскинув руки над головой, и закружилась в победном танце, а потом остановилась, как вкопанная.
Хейли захлопала в ладоши, все еще смеясь.
– Как мило. А можно на бис?
– Привет, – я смущенно улыбнулась. – То, над чем я работала, получилось.
– Ну, тогда я полагаю, твои пляски совершенно уместны, – она снова улыбнулась. – Я просто зашла сказать тебе, что у меня отменился прием, и я абсолютно свободна.
– Ой, а мне нужно еще хоть полчасика, – я записала результаты и почесала голову ручкой. – А может и сорок пять минут.
– Тогда как насчет того, если я поеду домой, переоденусь и подъеду к тебе около семнадцати тридцати?
Я кивнула:
– Ага. Пойдет.
