Конечно же! Недаром с самого начала у меня было ощущение, что я уже видел такого всадника! — осенило Леона. Зачем же я позволил себя уговорить не ехать в Монтрей-Белле? Надо было немедленно отправляться туда и перерыть все залежи старинного оружия! Или ночью сбежать из Шинона. А вместо этого я потащил Катрин на развалины, она чуть не простудилась под дождем… И потом, если бы мы вчера поехали с Франсуа в Монтрей-Белле, а не в Шенонсо, никакая Жаннет не сумела бы напортить…
Так, я сейчас встану, решил Леон, выпью еще стариковского вина и позвоню Белиньи, пусть срочно пришлет мне Франсуа с машиной, заскочу в Монтрей-Белле и переверну весь арсенал! А потом к ней, в Париж! Не может быть, чтобы она не поняла меня. Моя умница, моя королева…
Папаша Пешо отворял ворота, чтобы втолкнуть во двор телегу, когда пошатывающийся Леон вышел на порог его дома и спросил, где телефон.
— Чуть оклемался и сразу крале своей звонить? Герой! — похвалил папаша Пешо. — Только я телефон давно отменил. Кому мне звонить? Из замка позвонишь или из города. Ты с телегой-то мне поможешь?
— Эх, я пешком никуда не дойду. — Леон уныло опустился на порожек. — А у тебя нет нормальной машины или ты ее тоже, как телефон, “отменил”?
— Авто у меня есть, как не быть. Содержу в исправности.
К авто марки “ситроен” тридцать шестого года выпуска в хозяйстве папаши Пешо нашлась даже канистра бензина. Леон пришел в восторг от допотопной модели иссиня-черно цвета с обивкой в порыжевшую зелено-красную шотландскую клетку.
— Ты его вести-то сумеешь? Может, сперва супчику поешь? — Папаша Пешо бережно заливал бензин. — На ключи.
Леон вставил ключ в замок зажигания, проверил двигатель.
— Работает. — Он перебрался на соседнее сиденье. — Садись, папаша Пешо, поведешь свою колесницу.
— Ты что, Леон? Я последние тридцать лет только телегой управляю, я эти рычажки да кнопочки запамятовал давно.
Но Леон смотрел так умоляюще, что старик сдался и, поворчав больше для порядка, вывел машину за ворота. Затем вышел, с сомнением посмотрел на оставшуюся за пределами двора телегу, махнул рукой, старательно запер створки ворот, калитку, и древний “ситроен” покатил к дороге между Шером и городком Шенонсо.
— Я тебя до реки доставлю — сказал старик, — а ты уж сам как-нибудь по галерее, а то через город да через мост к парку больно долго. У меня дела, телега за воротами опять же…
Но Леон совершенно обескуражил старика, попросив отвезти его в Тур, а дальше он сам покажет дорогу.
— А зачем мне, скажи, с тобой в такую даль ехать? — растерялся старик. — Тебе-то чего там делать? Куда собрался с похмелья, почитай, без штанов…
— Папаша Пешо, милый, отвези! — взмолился Леон. — Туда-обратно, к вечеру вернешься, ничего с твоей телегой не будет. Я тебя отблагодарю, денег дам сколько захочешь. Пойми, я должен объясниться с Катрин!
— Вот с этого бы и начинал. А то денег! На что мне деньги? У меня все есть, вино — свое, сыр, молоко там, машина, как видишь. Много ли мне, старому, нужно? Я, конечно, не знаю, что там у тебя с твоей “королевой в пруду” вышло… Ладно, помогу, сынок. — Он похлопал Леона по плечу. — Показывай дорогу.
Глава 48, в которой папаша Пешо переспрашивает Леона
— Леон, сынок, ты уверен, что нас туда пустят? — в сотый раз переспросил папаша Пешо, притормозив прямо перед роскошной кованой решеткой внушительных ворот замка.
— Пустят, еще как пустят, — снова заверил его Леон и, выглянув из окна, помахал молодцеватому привратнику рукой. — Сколько можно тебе объяснять, что это все мое.
— С приездом, мсье маркиз, — поприветствовал привратник своего хозяина. — А мы вас и не ждали, — И электроника беззвучно раздвинула ворота Монтрей-Белле.
— Добрый день, Виктор. Рад вас видеть.
— Новая машинка для коллекции? Редкий экземпляр. — Виктор знал слабость хозяина к старым машинам и хотел сказать приятное. Незнакомый дед за рулем тоже не удивил его.
— Для коллекции? Может быть… Папаша Пешо, давай по аллее вверх, потом мимо фонтана и вон к тем ступенькам.
Ворота так же беззвучно сомкнулись. Сообщая по рации дворецкому о прибытии хозяина, Виктор видел, как редкий экземпляр медленно двинулся по аллее, но у фонтана почему-то остановился. И как эта колымага по дороге не развалилась? — с усмешкой подумал он.
— Леон, ты… вы… ой, простите, мсье маркиз. — Папаша Пешо, округлив глаза, смотрел на своего небритого пассажира в помятом актерском наряде и больше не мог вымолвить ни слова.
— Папаша Пешо, мы с тобой друзья, а друзья всегда на “ты”. Я тебе обо всем по дороге рассказал, ты не поверил. Дело твое, но с какой стати мне тебе врать? Ну успокойся, все хорошо, я дома. Ты у меня в гостях. Я же был твоим гостем? Был. Теперь ты мой гость. Так?
Папаша Пешо весь сжался и испуганно кивал.
— Поехали, поехали, — сказал Леон.
— Слушаюсь, мсье маркиз.
— Папаша Пешо, я тебя прошу…
— Если бы я раньше знал про вас, я бы… — “Ситроен” все-таки тронулся с места. — Я вам про Маркеса, а вы…
Леон рассмеялся и схватился руками за голову.
— Башка трещит! Что бы тогда? Так же пугался меня и не знал, как обратиться? И кто мне одалживал бы лодку? Кузину? Кто помог бы мне сейчас добраться до дому? Кто, в конце концов, называл бы “сынком” и стаканчиком поправлял мое здоровье? Да к кому бы я мог спьяну завалиться на телегу?
Папаша Пешо затормозил у парадной лестницы, нахохлился и, осмелев, произнес:
— Господа маркизы, которые настоящие, в пьяном безобразии по чужим телегам не валяются…
К машине уже спешил дворецкий, старательно сохраняя достоинство на холеном лице.
— Вот, как раз идет мсье Филибер Белиньи, он разделил бы твое мнение, — шепнул Леон, показывая глазами на дворецкого.
— Добро пожаловать, маркиз Коссе-Бриссак и Ла Тремуй, виконт д’Аркур, барон де Лонгевиль, граф Ла Мейре, сеньор де Мелен! — речитативом возгласил Филибер Белиньи и рукой в белой перчатке распахнул дверцу возле Леона.
Папаша Пешо тоже выбрался из машины, огляделся по сторонам, но, кроме него и Леона, вблизи никого не было.
— Добрый день, Белиньи. — Леон торопливо взбежал по ступеням и поспешил внутрь настоящего дворца.
Папаша Пешо все же остановился в дверях, с сомнением поглядывая на роскошные ковры и на свои видавшие виды ботинки. Леон обернулся и поманил его, на ходу отдавая приказания Белиньи: накормить их с мсье Пешо, передать Франсуа, чтобы тот к утру приготовил “линкольн” или “что там у нас на ходу”, и принести ему в малый кабинет адресную книгу Парижа.
