Время от времени она бросала взгляды на Клайда и думала, как он все это выдерживает, но наклониться к нему и обменяться мнениями так и не решилась.
В какой-то момент у Эмили создалось впечатление, будто она на уроке у себя в классе. И она ничуть бы не удивилась, если бы увидела в зале своих учеников.
Когда этот кошмар, наконец закончился и на экране появились титры, Клайд легонько коснулся ее плеча. Эмили обернулась, и он, положив ладонь ей на шею, властно притянул ее к себе и поцеловал так, что у нее захватило дух.
— Зачем ты это сделал? — еле слышно пролепетала она, когда он оторвался от ее губ.
В зале зажегся свет, и Клайд, взяв ее за запястье, поднял с кресла и потянул за собой к выходу.
— Не хотел, чтобы последние два часа прошли даром, — буркнул он через плечо.
На улице, как обычно по субботам, было людно и шумно, и Клайд стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— А теперь куда? — спросил он, избегая ее взгляда.
Эмили хотела пошутить по поводу магазинов, но, заметив его хмурый вид, решила воздержаться.
— Может, прогуляемся по набережной? — предложила она. — Поставим машину и пойдем пешком. Там есть прекрасный ресторанчик, прямо на берегу. Заодно и поужинаем.
— С удовольствием! — улыбнулся Клайд и с облегчением вздохнул.
Они вернулись к ее дому, оставили машину на стоянке и пошли пешком к заливу. Миновав порт, они брели по расцвеченной гирляндами набережной, а потом спустились на пляж и пошли вдоль кромки прибоя к ресторанчику. Уже стемнело, на берегу было безлюдно, зато повсюду валялись пустые бутылки, пакеты и обертки…
Эмили не могла не вспомнить девственно чистый берег Пайн-Гроува. Наверняка Клайд думает о том же самом. Хорошо еще, что у него хватило такта держать свои мысли при себе!
Когда они, наконец пришли, выяснилось, что свободных мест пока нет. Какая же она идиотка! Ведь сегодня суббота! Могла бы сообразить, что в выходные не только она одна захочет поужинать в ресторане. Ужина пришлось ждать два часа. И никакие деликатесы не могли исправить положение.
— Давай завтра съездим в океанарий, — предложила Эмили, когда они вернулись домой. — Или куда-нибудь на природу. Например…
— С удовольствием, — мягко перебил ее Клайд и, кивнув на кресла, сказал: — Может, поговорим?
После поцелуя в кинозале, да еще после двух бокалов вина за ужином Эмили за себя не ручалась.
— Вообще-то я немножко устала, — избегая смотреть ему в глаза, пробормотала она. — Пожалуй, я лягу пораньше.
Зная, что Клайд рядом, в соседней комнате на ее диване, да еще и чуть ли не голый, Эмили долго не могла уснуть.
Она застонала и перевернулась на другой бок. Какого черта ей вздумалось приобщать Клайда к городской жизни? Одна головная боль. И вообще, хотела показать ему Бостон с лучшей стороны, а сегодня — ну прямо как назло — все идет наперекосяк.
Нет, на самом деле это была бредовая затея! Ну, куда она повезет завтра Клайда? И чем, спрашивается, удивит? Да и зачем? Она вспомнила, как по дороге в Бостон Клайд назвал ее руководителем тура, разработчиком маршрута, да еще и гидом, и чуть не заплакала от досады. Ничего-то у нее не получилось!
Ирония судьбы! — думала она, засыпая. Хотела показать Клайду Бостон во всей красе, а в результате и сама начала сомневаться, так ли ей нравится жить в человеческом муравейнике. Но и жизнь в захолустье ее не прельщает. Похоже, она снова потерялась. Как после гибели родителей.
Утром Эмили проснулась рано и, обдумав все на свежую голову, составила план на воскресенье. От идеи ехать на природу она отказалась: после величия пустынного побережья в Пайн-Гроуве просто смешно толкаться в толпе отдыхающих в пригороде Бостона.
Лучше погулять по историческому центру города. В консерваторию надо было заказывать билеты заранее, так что придется ограничиться прогулкой. Покажет Клайду Бикон-стрит, церковь Троицы, первый в истории градостроения Америки бульвар Коммонуэлс-авеню, отель «Ритц-Карлтон», где останавливались супруги Кеннеди…
Когда в понедельник утром выехали со стоянки, Эмили обернулась к Клайду и тихо сказала:
— Прости меня.
— За что? — удивился тот.
— Как это за что? — в свою очередь удивилась она, округлив глаза. — За испорченные выходные. — Она покачала головой и еле слышно пробормотала: — Ведь это был какой-то кошмар…
Помолчав, Клайд бросил на нее пытливый взгляд и спросил:
— Эмили, а ты не обидишься, если я скажу, что все было именно так, как я и ожидал?
— Не обижусь. Но поверь, я на самом деле хотела, чтобы ты хорошо провел время.
— Так оно и было, — заверил ее он. Эмили рассмеялась.
— Даже так?! И что же тебе больше всего понравилось? — уточнила она. — Смог? Толпы народа? Или то, как мы полночи сидели в ресторане в ожидании ужина?
— Мне понравилось быть рядом с тобой, — тихо сказал Клайд.
Сердце у Эмили сбилось с ритма, а потом радостно затрепыхалось. Да, что же с ней происходит на самом деле! И что ему ответить? — судорожно соображала она и, так ничего и не придумав, просто сказала:
— Спасибо.
Клайд молча вырулил на шоссе, а у Эмили возникло ощущение, будто она после долгого отсутствия наконец-то едет к себе домой.
Нет, это у нее едет крыша!
Эмили наполнила еще одну коробку старыми учебниками и книжками и вздохнула. Она не видела Клайда два дня. В понедельник вечером он помог ей освободить все антресоли и уехал к себе доделывать крышу.
Господи, как же она по нему соскучилась! Нет, надо взять себя в руки и постараться не думать о нем. Скоро она уедет. Навсегда.
Подвинув к себе коробку с надписью «Эмили», она открыла ее и увидела прямо сверху свой дневник за последний класс. Смахнув с обложки едва заметный слой пыли, раскрыла на последней странице и отчетливо вспомнила, как в конце года учительница вручила ей дневник. Другие девочки плакали, расставаясь со школой, а она не могла дождаться момента, когда, наконец уедет из Огасты.
Отложив дневник в сторону, Эмили извлекла из коробки небольшой альбом в дорогом кожаном переплете — подарок мамы на то, последнее Рождество. Эмили тогда увлекалась поэзией и сама писала стихи, поэтому мамин подарок привел ее в восторг.
Погладив тисненую кожу, она открыла альбом, потеребила ярко-красную шелковую ленточку-закладку, и у нее защекотало в носу. Смахнув слезы, она прочитала дарственную надпись:
«Доченьке на память. С любовью от мамы».
Внезапно Эмили пришло в голову, что большую часть своей сознательной жизни она провела без родителей. Вот уже десять лет, как их нет, а боль утраты так и не проходит.
