— Ну хорошо, разбирайтесь сами, — сказала Кэтрин, пожимая плечами. Она не понимала, в чем дело, и у нее не было времени разбираться в тонкостях отношений, сложившихся между ее боссом и Джинни. — Пока, сестренка, я вернусь поздно.
Она чмокнула Джинни в щеку, махнула на прощание рукой Гилберту и торопливо вышла.
Джинни и Гилберт долго молчали. Джинни надеялась, что Гилберт заговорит первым и скажет, что ему пора ехать. Нарушив правила гостеприимства, она дала ему ясно понять, что не желает приглашать его пообедать с ней. Гилберт, несомненно, знает, что он нежеланный гость. Почему же он не уходит?
Поведение Гилберта казалось Джинни странным. Неужели ему хочется отведать ее скромного угощения? У Гилберта наверняка есть масса возможностей провести этот вечер в более приятной компании и за более роскошно накрытым столом.
Джинни тяжело вздохнула.
— Если хочешь, садись со мной обедать, — наконец сказала она, не выдержав тягостного молчания. — Не пропадать же добру, я наготовила на целый полк.
Гилберт несколько секунд с изумлением смотрел на нее, а потом расхохотался. Он смеялся долго, до слез. Джинни недоуменно хмурилась, не понимая причины его веселья.
— Пощади мое самолюбие, Джинни! — воскликнул он. — Не пропадать же добру! Ха-ха-ха! Вот так приглашение на обед!
И Гилберт снова залился смехом. Джинни все еще хмуро посматривала на него, но вскоре, взглянув на ситуацию со стороны, тоже нашла ее забавной и улыбнулась.
— Ну хорошо, я попробую еще раз, — сказала она и любезным тоном произнесла: — Дорогой Гилберт, не соблаговолишь ли ты пообедать сегодня вместе со мной?
— Ты действительно хочешь этого или приглашаешь меня за стол из вежливости?
— Я действительно этого хочу.
Возможно, она совершала огромную ошибку. Но Джинни ничего не могла поделать с собой. Она не видела Гилберта несколько дней, показавшихся ей вечностью, и теперь мечтала только об одном — провести с ним вечер. Она не могла допустить, чтобы он встал и ушел сейчас.
— В таком случае я принимаю твое приглашение. Тем более что я уже давно слюнки глотаю от аппетитного запаха тушеного мяса. Это намного лучше, чем холодный цыпленок, которым я собирался пообедать сегодня дома.
Джинни начала быстро накрывать на стол.
— Ты сам ведешь домашнее хозяйство? — спросила она, радуясь тому, что у них наконец появилась нейтральная тема для разговора. Она с трудом могла представить, что Гилберт закупает продукты в супермаркете и выносит мусор.
— Время от времени, — уклончиво ответил он. — Тебе помочь?
Джинни хотела отказаться от его помощи, но подумала, что будет лучше, если Гилберт чем-нибудь займется. Она устала от его пристального внимания и хотела чем-нибудь отвлечь.
— Достань ножи и вилки, поставь на стол соль и перец, — велела она.
Выполнив ее распоряжение, Гилберт поставил на стол два чистых бокала и налил в них шампанское. Джинни не сомневалась, что Гилберту никогда не приходилось обедать в кухне. Ну ничего, в конце концов он сам напросился на обед.
— Обстановка в твоем доме заставила меня вспомнить детство, — с улыбкой сказал Гилберт, когда они сели за накрытый стол. — Няня часто подавала мне чай в детскую, когда я приезжал домой из интерната. Лишь когда мне исполнилось двенадцать лет, родители решили, что я стал достаточно взрослым для того, чтобы есть вместе сними в столовой. Но мне там не нравилось, за столом нельзя было шалить и смеяться.
Джинни с интересом слушала его, стараясь не пропустить ни слова. Как она и предполагала, они воспитывались в разных условиях.
— Ты с удовольствием жил и учился в интернате? — спросила она.
— Нет, но к моему мнению никто не прислушивался. Мои отец и дед воспитывались в школах закрытого типа, поэтому и меня по традиции, сложившейся в нашей семье, отдали в интернат. Но я намерен разрушить эту традицию, — решительно заявил Гилберт. — Я хочу, чтобы мои дети воспитывались дома и ходили в обычную школу.
Гилберт говорил о своих будущих детях таким тоном, как будто уже хорошо обдумал этот вопрос. Джинни было неприятно слышать это, потому что перед ее мысленным взором сразу же возникал образ женщины, с которой Гилберт свяжет свою судьбу и заведет детей.
— Ты прекрасно готовишь, Джинни! — похвалил он, попробовав мясо. — Кто научил тебя кулинарному искусству?
— Бабушка и мама, — покраснев, смущенно ответила Джинни.
— Значит, поварское мастерство перешло к тебе по наследству. В таком случае, когда Кэтрин поселится отдельно, я перееду к тебе! Не пропадать же твоим кулинарным способностям.
Джинни понимала, что это всего лишь шутка, и все же она не могла скрыть охватившее ее волнение. Ее лицо стало пунцовым. Как было бы здорово, если бы Гилберт действительно жил с ней под одной крышей! Она имела бы возможность постоянно видеть его, разговаривать с ним, смеяться над его шутками и заниматься с ним любовью! Но Джинни знала, что чудес не бывает и ее мечта никогда не сбудется. Не надо травить себе душу и мечтать о неосуществимом.
— Может быть, проще нанять хорошего повара? — с улыбкой спросила она.
— Да, проще, но не лучше, — ответил Гилберт, не сводя с нее глаз.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что человек должен испытывать радость от того, что живет на свете. А для этого ему надо жить и общаться с тем, кто ему приятен.
У Джинни перехватило дыхание. Неужели Гилберт хочет сказать, что ему приятно ее общество? Что он не приехал бы сюда и не принял бы приглашение на обед, если бы она не нравилась ему?
Но Джинни сомневалась в том, что правильно поняла смысл его слов. Она не хотела обольщаться. Не забывай, говорила она себе, Гилберт стремится только к одной цели: обеспечить счастье своего младшего брата.
— Не каждый может позволить себе общаться с теми людьми, которые ему приятны. Это большая роскошь, — грустно заметила она.
Гилберт бросил на нее задумчивый взгляд.
— Тебе трудно ладить с коллегами?
Честно говоря, Джинни в последнее время не раз думала о том, что ей следует уволиться из фирмы Рейли. И дело было не столько в коллегах, с которыми она всегда находила общий язык, сколько в Энтони Рочестере, постоянно угрожавшем ей. Может быть, ей действительно пора сменить место работы. Ее жизнь все равно должна круто измениться после свадьбы Кэтрин и Алберта.
Джинни опустила глаза, чувствуя на себе испытующий взгляд Гилберта.
— Думаю, что рассказ о моих проблемах будет неинтересен тебе, — промолвила она. — Ешь, а то остынет.
Гилберт пожал плечами и принялся за еду.
