Деметрис бросился к нему, чтобы обезоружить его. Стефано лежал на полу, изрыгая ужасные ругательства и оскорбления в адрес Шанталь. Затем подбежал Алексий и загородил ее от остальных.
— Вам нужно сесть в машину, — сказал молодой телохранитель-грек.
Она отрицательно покачала головой.
— Я должна остаться с Деметрисом.
— Он хочет, чтобы вы уехали.
— Нет. — Шанталь хотела оттолкнуть Алексия, но ей не хватило сил; она дрожала всем телом. Ее бросало то в жар, то в холод; ужас и потрясение попеременно сменяли друг друга.
Послышался рев сирен, и полицейские машины окружили вход в здание аэропорта.
Полицейские вбежали в зал и грубо поставили Деметриса на ноги, оставив Стефано лежать на полу.
Увидев, что на Деметриса надевают наручники, Шанталь попыталась вырваться от Алексия. За что на него надели наручники?
— Отпустите меня, — умоляла она, глядя, как полицейские выводят Деметриса, толкая его в спину.
Алексий позволил ей подойти к стеклянной двери, и Шанталь встретилась взглядом с Деметрисом, которого заталкивали в машину. Он выглядит спокойным, подумала она, и держится с достоинством.
Обернувшись, Шанталь увидела, что Стефано подняли, положили на каталку и, пристегнув ремнями, вывезли из здания. Вскоре «скорая помощь» и полицейские машины, оглашая воздух пронзительными гудками, умчались прочь.
— С этим покончено, — заметил Алексий, выходя вместе с Шанталь. Лимузин все еще стоял на месте, но шофера в нем не было.
Алексий позвонил по телефону. Через десять минут черный седан остановился перед ними.
— Мы отвезем вас в замок, — сказал Алексий, когда они сели в машину.
— Я предпочитаю поехать в полицейский участок.
— Сейчас вы ничего не сможете сделать.
— Тем не менее я должна поехать туда.
Алексию пришлось уступить ей.
Поездка в полицейский участок оказалась долгой, и Шанталь невидящим взором смотрела в окно, не в состоянии думать о чем-либо. Деметрис попал в беду. Законы Ла-Круа в отношении огнестрельного оружия чрезвычайно суровы. А Деметрис не только имел при себе оружие, но и применил его.
Оказавшись в полиции, Шанталь сразу поняла, что полицейские вовсе не собираются быть снисходительными. Более того, они отнеслись к ней с неприкрытой враждебностью и отказали в свидании с задержанным.
— Деметрис Мантеакис работает у меня. Он мой телохранитель…
— И не только, — грубо перебил ее сержант. Он локтем подтолкнул к ней газету, лежавшую на столе.
Шанталь бросила на нее взгляд. Скандальная связь! Принцесса Шанталь беременна от своего телохранителя! — кричали заголовки.
Она почувствовала, что ее бросило в жар. У нее задрожали руки, когда она увидела черно-белую фотографию под заголовками: она склонилась над унитазом в туалете собора.
Шанталь охватил гнев, гнев и стыд, что ее личная жизнь представляет такой интерес для бульварной прессы.
— Я хотела бы увидеть моего телохранителя. Пожалуйста.
Сержант заерзал, чувствуя себя менее уверенно, чем несколько минут назад.
— Нельзя, ваше высочество. Ваш телохранитель оказал сопротивление при аресте. Его допрашивают.
— Он не оказывал сопротивления. — У Шанталь сжалось сердце, но она подавила страх. — Я присутствовала при аресте.
— Прошу прощения. Вам придется подождать.
Деметрис попал в серьезную беду. Шанталь чувствовала это всеми фибрами своего существа. Это не простой арест. Это расплата за то, что простолюдин забыл свое место и сблизился с членом королевской семьи.
Прошел час. Два. Она почувствовала подступающую тошноту, но решила, что не уйдет до тех пор, пока не увидит Деметриса.
— Вам нужно поесть, — тихо сказал Алексий.
Шанталь покачала головой.
— После того, как увижу его.
Однако, прождав четыре часа, она поняла — надо что-то предпринимать. Ей не хотелось вмешивать в это дело свою семью. Не может быть и речи о том, чтобы ради нее дедушка или ее сестры появились в полицейском участке, тем более в день похорон бабушки. В конце концов Шанталь решила воспользоваться телефоном Деметриса и позвонить Николетте, зная, что сестра все еще находится во дворце в Мелио.
— Я в полиции, — сообщила она Николетте. — Деметрис…
— Мы слышали. Этим полны все выпуски новостей. Они говорят обо всем.
Шанталь закрыла глаза. Она поняла, о чем говорит Ник, но у нее нет сил обсуждать это. Сейчас важно вызволить Деметриса из тюрьмы.
— Он не сделал ничего плохого. Это была самооборона, но я беспокоюсь. — Она старалась говорить тихо. — Здесь что-то не так. Я чувствую это.
— Я передам трубку Малику. Он здесь и хочет поговорить с тобой.
— Шанталь? — послышался низкий голос Малика, и она немного успокоилась. — Что там происходит?
— Деметрис в беде. — Она не стала терять времени на приветствие. Ее одолевают усталость и тревога.
— Похоже на то. Расскажи, что случилось.
Шанталь кратко сообщила мужу Николетты то, что произошло, включая арест Деметриса и свой визит в полицию.
— Они говорят, что все дело в применении оружия и сопротивлении аресту, но это не так, Малик. Дело в национальной гордости Ла-Круа. Они наказывают Деметриса за общение с членом королевской семьи.
— Я думаю, ты права. Ему нужен хороший адвокат, и я уже послал его. Он скоро приедет.
— Спасибо. — Она почувствовала огромную благодарность. — Я ценю это, Малик.
— Пустяки, Шанталь. Береги себя и позвони нам, как только появится какая-нибудь информация.
Она едва успела закончить разговор, как появился детектив.
— В вашем распоряжении пятнадцать минут, ваше королевское высочество, — сказал он. — Следуйте за мной.
Алексий хотел пойти с ней, но ему не разрешили.
— Все будет хорошо, — уверила она молодого телохранителя, прежде чем последовать за детективом по серому коридору, ведущему в еще более серую комнату для свиданий, в которой стоял деревянный стол и несколько складных металлических стульев. Детектив жестом приказал ей сесть.
— Вы собираетесь допрашивать меня? — спросила она, опускаясь на ближайший к ней стул. В горле у нее пересохло.
— Нет. — Детектив повернулся и направился к выходу. — В этом нет необходимости. У нас есть вся необходимая информация.
Прошло пять минут, и дверь снова открылась. Шанталь окаменела, когда Деметриса с наручниками на руках ввели в комнату.
Она смотрела на него и не могла узнать. Таким она никогда не видела его.
Что они сделали с ним?
Его лицо распухло так, что стало совершенно бесформенным, правый глаз заплыл и почти закрылся. Права щека рассечена, и из нее сочится кровь.
