Что они сделали с ним?
Его лицо распухло так, что стало совершенно бесформенным, правый глаз заплыл и почти закрылся. Права щека рассечена, и из нее сочится кровь.
У Шанталь перехватило дыхание. Не может быть, что это он! Она не узнает его.
— Деметрис! — Шанталь прошептала его имя как молитву. У нее уже не было слез.
Он смотрел на нее, как будто не узнавая, и на лице у него не отразилось никаких эмоций. Офицер, который ввел его в комнату, подтолкнул Деметриса к столу и складным стульям.
— Садись, — грубо приказал офицер. — А вам, ваше высочество, запрещается прикасаться к нему. Между вами не должно быть контакта.
Должно быть, она машинально кивнула. Она могла смотреть только на Деметриса и думать только о нем. Он медленно опустился на стул.
Шанталь резко наклонилась вперед и положила ладони на стол.
— Мы вытащим тебя. Мы заставим их заплатить за…
— Шанталь! — резко произнес Деметрис, чтобы привлечь ее внимание к своим словам. — В Ла-Круа очень суровые законы в отношении оружия. Меня не скоро выпустят.
— Я помогу тебе.
— Как? — Он испытующе посмотрел на нее темными глазами и наклонился вперед, коснувшись грудью стола. — Забудьте обо мне, принцесса. Жизнь продолжается. Наслаждайтесь своей дочерью.
Неужели он говорит серьезно? Забыть его? Она носит его ребенка. Она любит его. Она никогда не забудет его. Но время истекло, и ничего больше нельзя было сказать. Детектив проводил ее к Алексию.
Вскоре они уже направлялись к замку Тибоде. Она отсутствовала всего лишь месяц, подумала Шанталь, входя в двери, но ей кажется, что прошло больше времени. Поднимаясь по лестнице в детскую, она чувствовала себя не членом семьи, а посторонним человеком.
В нарядной желтой комнате Лилли бросилась в объятия матери, и Шанталь крепко прижала дочь к себе. Долго сдерживаемые чувства наконец вырвались, и на глазах у Шанталь выступили слезы.
— Мама! — воскликнула Лилли, еще крепче обнимая Шанталь.
У нее был страшный день. Ужасная неделя. Но теперь она с Лилли, и это самое главное.
— Здравствуй, моя милая. — Она погладила дочь по мягким светло-каштановым кудряшкам, удивляясь, как выросла ее девочка за один месяц.
Шанталь сидела с Лилли в детской, держа дочь на коленях и слушая рассказы о том, что произошло в ее отсутствие — все события, значительные и незначительные, а также мелкие обиды, которые казались Лилли чудовищными, — когда дверь распахнулась и на пороге появилась Катрин Тибоде в бежевом дорожном шерстяном пальто.
— Нам нужно поговорить с тобой, Шанталь, — непререкаемым тоном заявила она. — Филипп уже ждет в кабинете.
Ужас охватил Шанталь; руки и ноги налились тяжестью, и она задрожала, прижав к себе Лилли. Катрин вышла, и Лилли, почувствовав страх матери, обвила ручками ее шею.
— Не бойся, мама.
— Я не боюсь, — ответила Шанталь, потрясенная тем, что дочь почувствовала ее страх. Это она должна оберегать Лилли, а не наоборот.
— Я скоро вернусь.
Филипп и Катрин Тибоде ожидали ее в кабинете Филиппа. Они сидели и пили чай.
Катрин жестом приказала Шанталь сесть. Осторожно опустившись на стул, Шанталь приготовилась к худшему.
Филипп откашлялся.
— Ты можешь представить наше огорчение, когда утром мы увидели, что пишут газеты. Мы находимся в доме твоей семьи в Мелио и вдруг узнаем скандальную историю о… — король замолчал и, прищурившись, устремил взгляд на бедра Шанталь, — твоем телохранителе. Кстати, я должен добавить, что необходимость оного кажется нам абсолютно необоснованной.
— Я уверена, что дворцовые детективы в Мелио сообщили вам о расследовании, — спокойно возразила Шанталь. — Полагаю, что вам известно о смерти Танги.
— Очень печальный случай, — перебил ее Филипп, — но такое часто случается с людьми, имеющими дело с машинами и тому подобными механизмами.
— Как вы уже слышали, Деметрис Мантеакис сегодня спас мне жизнь, — спокойно продолжала Шанталь. — Но, однако, он находится в тюрьме, и против него выдвинуты чудовищные обвинения, — она старалась не вспоминать изуродованное и распухшее лицо Деметриса. — Я хочу, чтобы его немедленно освободили.
— Это невозможно, — твердо возразил Филипп. — Он совершил преступление…
— Защищая меня.
— Прости, дорогая. Сейчас, должно быть, для тебя тяжелое время. — Катрин подняла искусно подведенные брови. — Лучше скажи нам, правда ли то, что написали в газетах? Ты же не беременна, не так ли?
Шанталь похолодела.
— Потому что ты знаешь, дорогая, что это не разрешено, совершенно недопустимо. — Катрин пыталась смягчить голос, но ее глаза были полны жестокости, и Шанталь подивилась, как ей удалось выжить в течение всех этих лет. Король и королева не знают, что такое душевная теплота: у них каменное сердце. — Надеюсь, дорогая, ты не захочешь сохранить ребенка, — добавила Катрин, обменявшись взглядом с Филиппом. — Этот телохранитель — простолюдин…
— И преступник, — перебил ее Филипп. — Член греческой мафии…
— Нет!
— Сын главаря, — гневно продолжал король. — Он подозревается в ряде нераскрытых преступлений.
— Я не верю вам.
— Тогда посмотри на это. — Король в ярости швырнул Шанталь газету.
Она неловко поймала ее. Ей не пришлось перелистывать газету, так как то, о чем говорил Филипп, было напечатано на первой странице. «Греческий гангстер соблазнил принцессу» гласил заголовок, под которым была помещена черно-белая фотография молодого Деметриса на похоронах.
— Вот твой телохранитель, — злобно прошипел Филипп. — А это его жена. Убита противоборствующей мафиозной группировкой.
— Мне не нужно читать. Я все знаю, — спокойно сказала Шанталь, призвав на помощь чувство собственного достоинства. — Возможно, это вам нужно узнать факты.
Она поднялась и, взяв газету, ушла в свою комнату.
Ее вера в Деметриса непоколебима. Она верит в него всем сердцем, но это не помешает ей узнать о нем больше. Узнать все.
Дрожащими руками она раскрыла газету и заставила себя прочитать сенсационное разоблачение.
Деметрис был женат, как он говорил ей, и его жена была беременна. Другой мафиозный клан похитил жену Деметриса…
Шанталь остановилась, чтобы перевести дыхание. Ее сердце начало колотиться, и хотя события, описываемые в газете, имели место несколько лет назад, ей стало страшно. Потому что это случилось не с посторонним человеком. Это произошло с Деметрисом. В его мире, с его женой.
Двадцатитрехлетнюю Катину Мантеакис удерживали, требуя выкуп, и хотя Деметрис заплатил его и даже превысил требуемую сумму, гангстеры все равно убили Катину.
