— Мы не должны опаздывать.
— Не должны, — согласился Этьен, не останавливаясь.
Он прижал ее к себе, коснулся губами виска. Сюзан почувствовала, что тает в его объятиях, что не в силах сопротивляться. Она принялась ерошить его волосы. Их губы слились в поцелуе…
Сколько прошло времени? Пять минут? Десять? Полчаса?
Какое прекрасное чувство!
— Нам пора, — произнесла она, не скрывая сожаления.
— Угу.
Сюзан наклонилась и выключила воду. Этьен достал полотенце, передал его ей, взял одно себе и… Боже, как не хочется уходить!
— Позже, — сказал Этьен и прижал палец к ее губам.
На выставке, проходившей в главной галерее города, были представлены работы восходящих звезд живописи. Два художника получили высокую оценку критиков, а сведущие любители утверждали, что их картины в состоянии соперничать с мировыми шедеврами.
Так или иначе, но картины действительно производили большое впечатление. Своеобразная, но приятная цветовая гамма, необычная экспозиция, интересные сюжеты. Тут и в самом деле было на что посмотреть.
Свежие краски одного из пейзажей почему-то напомнили Сюзан картины Моне. Как и у Моне, в нем чувствовалось очарование французской деревни, виноградников и садов, полей и лугов.
— Нравится?
Этьен остановился рядом и тоже смотрел на картину.
— Еще как!
Этот пейзаж будет неплохо смотреться в ее квартире. А еще лучше — повесить его в кабинете. Когда на душе кошки скребут, посмотришь на картину и усталость и боль уйдут сами собой.
Этьен заговорил со своим знакомым, одним из деловых партнеров. Сюзан пошла дальше. Ей не терпелось посмотреть другие картины.
— Сюзан, неужели это ты? Удивительно, нас все время приглашают в одно и то же место!
— Знаешь, Фернандо, я, по правде говоря, не удивляюсь, что встретила тебя здесь.
Сюзан не посчитала нужным улыбнуться при виде сводного брата.
— Правда? Конечно, ведь тебе известно: у меня есть определенные связи, так что я всегда могу пробраться, куда захочу.
— Как получилось, что ты сегодня один? — спросила Сюзан, потому что надо ведь было что-то спросить.
— Молодые многообещающие художники Лусию не очень-то интересуют. Ты успела обдумать мое предложение?
— Мне и думать нечего. Я тебе уже все сказала.
— Сюзан, — Фернандо осуждающе покачал головой, — ведь я хочу продать тебе информацию. Она тебя заинтересует.
— Я сказала: нет.
— Нет? — На секунду он замолчал. — Разве тебе ничуточки не интересно узнать кое-что о сыне Лизы Шеридан, рожденном по большой любви? Кое-что, о чем тебе вряд ли нашепчет Этьен?
Сердце Сюзан сжалось.
— Твоя свежая новость давно протухла, — заявила она, надеясь, что не поменялась в лице.
— Вот как? А мне показалось, что тебе любопытно.
— Скажи, ради денег ты готов на что угодно? — Сюзан больше не могла сдерживаться.
— Видишь ли, у меня дорогостоящие привычки. А они требуют денег. — Фернандо улыбнулся. Прямо как акула, демонстрирующая жертве свои зубы. — Мне ведь все равно, кто заплатит: ты или газетчики.
— Пошел к черту!
— Я так понимаю, ты хотела сказать «нет»?
— Сюзан хотела сказать, что не поддастся на твои угрозы и требования ни сейчас, ни потом, — раздался голос Этьена. Он цедил слова сквозь зубы с ледяным спокойствием. — Мой тебе совет, Фернандо, берегись! Если я еще хоть раз узнаю, что ты пристаешь к Сюзан, гнить тебе в тюрьме! И глазом моргнуть не успеешь, как окажешься за решеткой!
— Перестань мне угрожать!
Фернандо, тяжело дыша, вплотную придвинулся к Этьену. Они стояли друг против друга, готовые вот-вот бросится в драку. Глаза Фернандо воинственно блестели, но он производил жалкое впечатление. Особенно по сравнению с великаном Этьеном.
— Я не угрожаю. Просто констатирую факты, — произнес Этьен совершенно спокойно. — Твое дело, как себя вести.
Фернандо бросил на Сюзан взгляд, полный ненависти.
— У меня все права на наследство Майка, — заявил он. — Ты еще пожалеешь, что не заплатила!
— Не забывай, — улыбнулся Этьен, — шантаж тоже преступление.
Фернандо выругался.
— Идите к черту! Оба!
Он развернулся и стал пробираться к выходу.
— Просто очаровашка, — заметила Сюзан.
— Куда уж там, — отозвался Этьен.
— Пойду посмотрю остальные картины.
Этьен неотступно следовал за ней. Кто-то из знакомых снова поприветствовал его, и они разговорились. Сюзан пошла дальше. Надо же досмотреть выставку!
— Не хотите ли выпить, мэм?
Сюзан улыбнулась официанту, взяла у него с подноса бокал шампанского и пошла искать картину, которая так ее заинтересовала.
Вот неудача! Внизу к раме была прикреплена бумажка с аккуратной надписью: «Продано». Как же она сразу не догадалась поговорить с владельцем галереи о цене, за которую он готов уступить этот шедевр!
К ней подошел Этьен.
— Думаю, — сказал он, — мы все уже осмотрели. Ну что, пойдем?
Среди присутствующих было несколько его и ее знакомых, с которыми надо было попрощаться. Поэтому сразу уйти не получилось. Но наконец, они вырвались из галереи и вдохнули свежий вечерний воздух.
— Проголодалась?
Она мрачно взглянула на него. Он вел машину сосредоточенно, словно опасаясь аварии. — Ты хочешь меня накормить?
— Тебе удалось пообедать?
Позавтракать ей тоже не удалось. За весь день она съела только апельсин, бутерброд, который ей принесли в кабинет, да выпила соку и кофе. Канапе и крекеры с сыром, которые подавали в галерее, тоже не в счет.
— По правде говоря, я вообще сегодня почти не ела, — призналась Сюзан.
Они решили отправиться в экзотическое кафе, расположенное на пути в особняк.
Меню действительно содержало в себе множество незнакомых названий. Сделав выбор, Сюзан подождала, пока официант отойдет, отхлебнула минеральной воды и посмотрела на Этьена.
Под этой красивой оболочкой скрывается первобытное чудовище, подумала она. Внешне он образованный и утонченный, внимательный и заботливый, властный и неприступный. Но стоит ему сбросить одежду, и на сцене появляется зверь — неистовый, страстный.
Он почти никогда не прибегает к силе, почти никогда не выходит из себя. И все же… Прошлой ночью это произошло. Сюзан поежилась, вспоминая.
— Замерзла.
На ней был элегантный брючный костюм. На жакете поблескивала брошка.
— Нет, сегодня не холодно.
Официант принес заказ.
Они ели не спеша, стремясь продлить удовольствие от необычных блюд. Сюзан добавила капельку ликера в кофе. Пусть хотя бы конец этого безумного дня станет приятным!
