Это был очень, очень длинный день. Алекс наблюдала за Вьяттом, провожавшим Беверли, последнюю из посетителей, к двери. Он сегодня выглядел увереннее и сильнее, но почему-то отнюдь не счастливее.
В сердце снова вгрызлась боль. Она любит его и проведет остаток своих дней, гадая, чем он занят. Счастлив ли? Потому что, появится у нее магазин или нет, вскоре придется покинуть Вьятта.
Нужно было как можно быстрее начать забывать его, снова залечивать свое несчастное сердце. Но почему Вьятт не выглядит счастливым после того, как кризисная ситуация так благополучно разрешилась? Почему-то ей казалось, что она уже знает ответ.
– Надеюсь, ты не переживаешь из-за сорвавшейся сделки? – спросила Алекс. – Не считаешь себя виноватым? Потому что это не так. Я была с тобой абсолютно откровенна. Подыщем что-нибудь еще.
Вьятт улыбнулся:
– Можешь перестать читать мне нотации для поддержания духа. Я не такой уж слабенький. Конечно, я не могу радоваться тому, что хорошая возможность ускользнула. Однако я намерен исправить упущенное. Честно говоря, я тебе благодарен. Ты здорово мне помогла.
Теперь улыбка отражалась в его глазах. Убийственная по силе воздействия. Но его слова… Алекс раньше уже слышала их, видела эту благодарность в чужих глазах. В глазах мужчин, чувствовавших себя обязанными отплатить ей за помощь. Именно это происходило перед тем, как внезапно весь мир стремительно скатывался под откос и разбивался на части. Однако, если уж сердце все равно будет разбито, не лучше ли обзавестись более романтичными воспоминаниями? Терять, так терять!
– Я ни о чем не жалею, – серьезно отозвалась Алекс. – Я бы сделала все это снова. Все… и даже больше.
Улыбка исчезла. В зеленых глазах появилось привычное суровое выражение. Вьятт не произнес ни слова, только протянул ей руку. Алекс приняла ее, и они направились прочь из холла по коридору…
Слова Алекс эхом отдавались в голове у Вьятта. Его тело было охвачено жаром. Желание мешало здраво мыслить.
В конце концов, он всего лишь человек. А эта женщина удивительна, восхитительна, полна жизни…
Он неожиданно замер, повернулся к Алекс и всмотрелся в глубины голубых глаз.
– Алекс, я сейчас отведу тебя в свою комнату. Мне хочется побыть с тобой наедине. Если не хочешь, скажи сразу. Тогда я провожу тебя, и мы оба притворимся, что я не собирался заниматься с тобой любовью. Хотя я умираю от желания. Ты вернешься в Сан-Диего целой и невредимой, и…
– Нет, я не хочу возвращаться целой и невредимой, – произнесла девушка, поднимаясь на цыпочках и целуя Вьятта. – В моем календаре почти не осталось незачеркнутых дней, а я не собираюсь возвращаться домой без сувенира. Мне надоело притворяться, будто я не хочу этого. И считать тоже. Давай оторвемся по полной.
Алекс снова поцеловала его, и, когда лифт остановился на нужном этаже, Вьятт на руках донес Алекс до своей комнаты и положил на постель. И сам упал рядом с ней.
Наконец-то. Наконец-то он будет обладать ею. Возможно, тогда удастся перестать о ней думать.
Вьятт целовал ее. Столько, сколько хотел. Он не спеша расстегнул пуговички на хорошеньком красном платье и не мог не заметить, какой прелестный контраст представляет собой алое белье на молочно-белой коже. Вьятт смотрел на нее. Столько, сколько хотел.
А потом снова приник к ее губам.
Алекс чуть слышно вздохнула и ответила на поцелуй.
Он ласкал губами ее щеки, подбородок, нежный изгиб шеи.
Алекс охнула и, схватившись за лацканы его пиджака, стянула его с Вьятта одним быстрым движением.
Шершавые теплые ладони скользили по мягким, плавным, женственным изгибам.
Алекс неловко расстегивала пуговицы его рубашки, и в конце концов Вьятт просто стащил ее через голову. Он разделся и опустился на постель. Тогда Алекс поднялась на колени и принялась освобождаться от платья.
– Я хочу увидеть тебя целиком, – хрипло произнес он, избавляя Алекс от оставшихся незначительных деталей одежды и опуская ее на кровать. Она была мягкой, теплой, нежной и пахла жасмином. Как он и думал.
Новый поцелуй.
– Когда это закончится, я не хочу, чтобы ты жалел, – прерывисто дыша, произнесла Алекс.
Вьятт улыбнулся и вдохнул пьянящий аромат ее кожи.
– Это должны были быть мои слова.
– На сей раз их говорю я.
– И ты серьезно думаешь, что я могу пожалеть об этом? – спросил Вьятт и снова припал к ее губам.
Он пил ее стоны и вздохи, лаская податливое, чуткое тело.
Когда Алекс была готова, он навис над ней. Девушка подняла на него взгляд, ожидая продолжения.
Выражение ее лица… Вьятт не понимал, что оно означает.
– Ты сожалеешь, Алекс? Передумала?
Она медленно покачала головой и улыбнулась.
– Я наслаждаюсь, – хрипловато ответила она. – Предвкушаю.
Алекс придвинулась ближе к Вьятту. Их тела соприкоснулись.
– Алекс, – отрывисто бросил он.
– Вьятт? – неуверенно произнесла она. – Ты что, сам передумал?
– Я считаю, – со стоном отозвался мужчина. – Пытаюсь не спешить.
Алекс ласково провела руками по его телу и крепко обняла.
– Не пытайся не спешить. Не считай. Люби меня. Сейчас. Давай просто оторвемся.
Так он и сделал. Ничего подобного Вьятт еще никогда не испытывал.
Он проснулся в середине ночи. Алекс не было.
На прикроватном столике обнаружилась записка:
«Я не хочу, чтобы тебя потом обвиняли в совращении служащих. Спасибо за эту ночь. И за то, что нанял меня. Ты приблизил все мои мечты».
Вьятт моргнул и одной рукой взъерошил волосы. Потом тихо выругался. Вежливая короткая записка. Что это должно было значить?
Он знал ответ. Чертовски хорошо знал, что наконец заполучил Алекс – и потерял ее. Чего с самого начала и ожидал.
В прошлом, оказываясь в постели с другой женщиной, он и сам поступал так. Честно говоря, Вьятт бы даже записки не оставил, потому что с самого начала было ясно, что заниматься любовью никто не собирается. Только сексом.
Но эта женщина всегда заботилась о чувствах других людей. Сегодня она помогла ему увидеть, что не нужно быть одиночкой всю жизнь и бояться дружбы. Она занималась с ним любовью и оставила записку, чтобы Вьятт не чувствовал себя виноватым. Алекс была по натуре спасительницей, благословением.
Вьятт запоздало осознал, что Алекс – единственная, кого он сумел полюбить. А ее мечты где-то далеко, не здесь, не с ним. Что прикажете делать с этим?
«Ничего. Просто отпусти ее. Пусть мечтает и добивается своего», – мрачно велел себе Вьятт.
Он хотел сделать это. Однако с Алекс все было очень сложно и запутанно.
Он понял кое-что еще. Ни один мужчина не был еще готов рискнуть ради нее всем. Алекс шла через огонь и воду ради других, а потом оставалась одна на пепелище. Никто никогда не делал того же самого для нее.
