– Софи не согласится разорвать помолвку. Она возвращает кольцо Эвану ради него же самого, только потому, что знает: он сейчас не может себе позволить делать такие подарки. Кроме того, она готова ждать, пока он не закончит учебу. Так что ничего ты не добился, дорогой воспитатель!
– Ничего?..
– Если бы ты дал Софи возможность высказаться, она бы объяснила тебе, что отнюдь не собирается немедленно вступать в брак. И ты не сможешь помешать им встречаться. Они слишком молоды, это их первое увлечение, так что скорее всего все их замыслы постигнет естественная кончина.
Гарленд продолжал буравить Мону мрачным взглядом, и у нее болезненно сжалось сердце.
– Значит, ты советуешь мне смириться? – холодно спросил он.
– Да, так будет лучше всего.
– Что же мне смотреть, как моя дочь, словно лунатик, прямой дорогой движется к пропасти?..
– Дай им время, и этот брак никогда не состоится. И никакая пропасть Софи не ждет – если только своим отношением ты сам не подтолкнешь ее.
– Спасать девчонку от необдуманных шагов – это значит давить на нее?
– Все зависит от того, как ты будешь это делать, – назидательно произнесла Мона. – И давай сегодня больше не будем затрагивать эту тему. Она слишком опасна.
Арни поднялся с дивана и стал мерить шагами комнату.
– Мона, как долго, по-твоему, мы сможем молчать о том, что делается с этими детьми? А вдруг они наделают глупостей?
– Не знаю. Я надеялась, что все наладится, но, похоже, мешает твое упрямство. Ты согласен?
Арни уклонился от ответа и, помолчав, сказал:
– Я знаю, о чем вы с Софи говорили.
– Ах, какие мы проницательные!
– Я поднялся наверх и случайно услышал, как она сказала, что у тебя хватило смелости следовать велению своего сердца. За что и восхищается тобой.
– А я ответила, что то была не смелость, а глупость, – парировала Мона. – Этого ты не слышал? Или просто не хотел?
– Нет. Я не привык подслушивать и ушел.
– Я сказала ей, что мой брак был самой большой ошибкой в жизни!
– Да, могу себе представить. И тем не менее…
– Ну, ну?
– Софи находится под твоим влиянием. Так почему же ты не можешь помочь мне контролировать ее, а вместо этого выступаешь против меня?
Неправда, ничего ты не хочешь понять, – обиделась Мона. – Я всего лишь пытаюсь доказать тебе, что тот контроль, к которому ты стремишься, ничего не даст. Я пыталась остановить тебя, чтобы ты не потерял дочь.
– И все же я теряю ее.
– А осуждаешь меня.
– Нет, – торопливо возразил он. – Просто я не могу отделаться от мысли, что все могло бы быть по-другому.
– Ты хочешь сказать, по-другому, если бы не я? Если бы ты никогда не встретил меня, да?
– Прекрати! – раздраженно отмахнулся Арни. – Ты права: больше говорить не стоит.
– Но ты дал понять, что пришло время во всем разобраться.
– Я этого не говорил…
– «Как долго, по-твоему, мы можем молчать о том, что делается с этими детьми?» – процитировала она. – Выяснение отношений может положить конец нашим чувствам, потому что ты боишься посмотреть правде в глаза. А правда заключается в том, что ты осуждаешь меня за все события последнего времени. Почему бы тебе не признаться в этом, как я призналась в ошибках молодости?
Арни промолчал, но выражение его глаз было достаточно красноречивым. Мона понимала, что ей было бы лучше промолчать, но ее терпение подошло к концу. Ее обуяло дьявольское желание высказать ему в лицо самые жестокие упреки.
– Так признайся, – потребовала она. – Признайся, что ты предпочел бы никогда не встречать меня. Но без моей помощи ты так и оставался бы в неведении, что Софи уже выросла. Без меня ты мог бы вечно держать ее заложницей своих старомодных взглядов.
– Хватит! – обрушился на нее громовой раскат голоса. – Ты права, мы не можем быть вместе, если только и делаем, что оскорбляем друг друга.
– Оскорбляем? Тогда давай прекратим наши отношения. И немедленно. – Мона отвернулась, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
– Если ты этого хочешь…
– Хочу, – едва ли не выкрикнула она. – Я люблю тебя, Арни, но у меня больше нет сил. Я не могу быть девочкой для битья каждый раз, когда жизнь преподносит тебе урок. Прости. Я устала и не могу смотреть на мир твоими глазами. Этого никогда не будет.
Мона повернулась и направилась к дверям, но Арни преградил ей дорогу. До него наконец дошло, что случилось.
– Подожди, не уходи.
– Что толку, если я останусь? – тяжело дыша спросила она. – Мы оба понимаем, что рано или поздно все должно кончиться. Так давай не будем тянуть.
– Это не может кончиться, – взволнованно возразил Арни. – Мы любим друг друга.
– Мне кажется, что этого недостаточно. Мы не дети, чтобы верить, будто любовь решает все проблемы. А вот то, что она делает людей более требовательными друг к другу, – это факт. Если бы я не любила тебя, мне было бы безразлично, как ты относишься к дочери, ко мне, к себе, наконец… Мы только мучаем друг друга.
– Мона, дорогая! – Он сделал к ней шаг, но она отпрянула.
– И вот что я скажу тебе, Арни. Как бы ты ни хотел, мы больше никогда не встретимся, потому что я этого не желаю.
– Не может быть, чтобы ты в самом деле… Может. Может! Я этого хочу. У меня была своя жизнь, и я чувствовала себя спокойно. Ты лишил меня всего этого. Пожалуйста, не ищи меня. Просто забудь обо мне.
Мона выбежала из дому. Сегодня вечером она была без машины и, собираясь поймать такси, увидела у тротуара «форд» Эвана.
– В чем дело? – спросил брат, когда Мона подлетела к нему.
– Отвези меня домой, – проглотив комок в горле, попросила она.
Когда машина развернулась, Мона увидела, что Арни стоит у окна, и закрыла лицо руками. В свое время она пообещала себе никогда не видеться с ним. Вот и пора расстаться.
Во время первой ссоры Мона отказывалась признать, что между нею и Арни может возникнуть какая-то стена. Но сейчас это, кажется, произошло. Она убеждала себя, что только рада разрыву, но в то же время ждала, что Арни появится. Его молчание было для нее тяжелым ударом.
Теперь вся информация о нем и о Софи доходила до нее из вторых рук. Она знала, что Арни не выполнил свою угрозу держать дочь под замком, потому что как-то вечером Эван отправился на свидание с ней. Вернулся он поздно, в мрачном настроении.
– Наверное, это я тебя должен благодарить, – буркнул брат.
– В чем дело, милый?
– Вот в чем, – с горечью сказал он, показывая кольцо. – Софи вернула его и велела отнести обратно в магазин.
– Она объяснила причину?
– О, еще бы. Сказала, что не позволит мне влезать из-за нее в долги. В сущности, повторила твои же слова.
