– Тебе не удастся остановить меня, – не сдавалась дочь.
Не собирался уступать и отец.
– Остановлю, пусть даже придется держать тебя под замком, пока ты не образумишься.
– Дорогой, пожалуйста, успокойся, – взмолилась Мона. Она была готова заплакать от отчаяния, видя, что здравомыслие, обретенное с таким трудом, покинуло Арни в критическую минуту. Перед ней снова был властный глава семейства, который так ничего и не усвоил.
Он повернулся к Моне.
– Только не говори, что ты оправдываешь Софи. Почему бы тебе не объяснить моей пустоголовой дочке, что происходит с девчонками, которые выходят замуж в шестнадцать лет?
– Потому что ты никому не даешь и слова сказать! – вспылила Мона. – Я поражена не меньше тебя, но так вести себя нельзя.
– Тогда объясни мне, как бы ты вела себя на моем месте. Ведь эта девчонка, не по заслугам щедро наделенная природой, решила, что может позволить себе вытворять любые глупости и все сойдет ей с рук.
Прежде чем Мона успела ответить, он снова повернулся к дочери.
– Я тебе сказал, сними кольцо!
– Не сниму. Оно мое. И я не обязана подчиняться тебе.
– Черта с два ты не обязана!
– Не смейте с ней так разговаривать! – вмешался Эван.
Похоже, Арни только сейчас обратил внимание на его присутствие.
– Мне стоило бы догадаться, что именно ты станешь источником всех неприятностей. Твое появление с самого начала было какой-то нелепостью. Что ты собой представляешь? С чего ты взял, что имеешь право жениться на моей дочери? Студентик, который еще не завершил образования. На что ты собираешься жить – или ты не утруждаешь себя столь банальными мыслями?
– Я зарабатываю достаточно для нас обоих! – с вызовом бросила Софи.
– Значит, ты собираешься жить за счет своей жены? – потребовал Арни ответа от Эвана тоном, полным презрения.
– В этом нет необходимости, – последовал самонадеянный ответ. – У меня есть свои средства. И проценты с них.
– Ну как же – четыре цента в неделю!
– Куда больше, – обиделся парень. – Почему бы вам не спросить у Моны, сколько у меня на счету? Она мой опекун.
Под жестким взглядом Арни та покраснела.
– Два года назад отец оставил Эвану тридцать тысяч долларов. И на эту сумму нарастают проценты.
– Но ведь ты не собираешься вручить ему эти деньги, чтобы он их растранжирил?
– Пока нет.
– Когда я женюсь, ей ничего иного не останется! – выкрикнул Эван.
– Так что нас ничто не остановит, – добавила Софи.
– А вот тут ты ошибаешься, – сурово глянул на нее отец. – Я остановлю тебя, и не заблуждайся на этот счет. Верни ему кольцо.
– Нет! – взвизгнула дочь.
– Верни его!
– Не надо, Арни, – не выдержала Мона. – Вернет она кольцо или нет, это ничего не изменит. Подарок не имеет отношения к помолвке.
Гарленд бросил на нее мрачный взгляд. В нем была та же неприязнь, с которой Мона столкнулась, когда Софи, решив стать моделью, поступила наперекор отцу.
– Хорошо, пусть это будет просто подарок. А ты, – повернулся он к Эвану, – убирайся из моего дома! Чтобы духу твоего здесь не было! И для твоего же собственного блага не пытайся даже приблизиться к моей дочери.
– Поезжай домой, – обратилась к брату Мона.
– Нет, – твердо сказал он. – Нет, пока я нужен Софи.
– Прошу тебя, Эван, уезжай, – сквозь слезы выдавила бедная невеста, – увидимся завтра. – И вылетела из комнаты.
Секунду помедлив, Мона поднялась вслед за ней по лестнице. Софи лежала на кровати, заливаясь горькими слезами.
– Я ненавижу папу, – зло вымолвила она. – Ну почему он не может понять меня?!
– Отец считает, что делает все ради твоего же блага. – Сев рядом, Мона погладила девушку по плечу. – Он знает многое, о чем ты даже не подозреваешь. И не хочет, чтобы ты страдала.
«Отец изо всех сил старается помочь тебе, любовь моя», вспомнила Мона слова своей матери.
– Я люблю Эвана, – продолжала плакать Софи. – Я хочу выйти за него замуж и всю жизнь быть с ним.
«Я люблю Найджела… И буду вечно любить его…» Прошлое напомнило о себе, и слова, когда-то в приливе страсти сказанные Моной, рикошетом ударили по ней!
– Милая моя, тебе всего шестнадцать, а Эван еще мальчишка. Через несколько лет вы станете совершенно другими людьми. И ты понятия не имеешь, что будешь тогда чувствовать.
– Вы это говорите, лишь чтобы остановить меня. Но сами же сказали, что у меня есть право самой принимать решения.
– В том, что касается твоей карьеры, но не замужества.
– Ох, а я-то надеялась, что хоть вы меня понимаете. Вы сами вышли замуж в моем возрасте…
– Вот поэтому и не хочу, чтобы ты, подобно мне, исковеркала собственную жизнь. Я сделала ужасную ошибку. Самую большую в жизни.
– Но у вас хватило смелости следовать велению своего сердца, – всхлипнула Софи. – Поэтому я восхищаюсь вами.
Вздохнув, Мона опустила голову и тихо сказала:
– Это была не смелость, а глупость. Единственная радость, которую принес брак, – это Лорна. Все остальное было сплошным кошмаром.
– Но мы с Эваном совершенно другие, – пустила Софи в ход довод, старый как мир.
– Может, и так, но все же вам надо немного помедлить с решением. И не стоит расстраивать отца. Ради него – остынь и поразмысли.
– Он не имеет права требовать, чтобы я вернула кольцо.
Мона посмотрела на сверкающее на пальце Софи колечко – прелестное украшение с бриллиантиками и рубинами – и, поразившись, подумала, что оно должно стоить не меньше тысячи долларов. Вот на что потратил деньги братец.
– Если ты в самом деле любишь Эвана, – решила быть откровенной Мона, – то не захочешь ставить его в затруднительное положение. Чтобы купить тебе это украшение, он влез в серьезные долги, и ему будет очень нелегко отдавать их.
Софи потрясенно уставилась на нее.
– Об этом я и не подумала.
– Так что верни его. Не из-за упреков отца, а ради Эвана.
– Но мы же помолвлены.
– Дело не в кольце, а в том, что у вас в сердце. Если ты любишь Эвана, то сможешь дождаться, пока он получит диплом и встанет на ноги. Ты же не хочешь погубить его будущую карьеру?
– Конечно нет. Мы вовсе не собирались завтра же пожениться, о чем я и сказала бы папе, если бы он не стал вести себя как диктатор.
– Не обижайся на него. Помни, что время на твоей стороне…
Когда Мона спустилась вниз, Арни хмуро посмотрел на нее.
– Софи вернет Эвану кольцо при первой же встрече, – сообщила Мона.
– Моя дочь никогда больше не увидит этого шалопая, – как ножом отрезал Арни. – Ты сама передашь ему кольцо и скажешь, что с так называемой помолвкой покончено.
Мона с трудом набрала в грудь воздуха.
