Не Бо создала дистанцию между ними. Он сам. И все из-за той незаконченной фразы. Почему он не разбудил ее и не рассказал обо всем, что чувствовал?
…Бо скомкала еще одно неловкое, сбивчивое письмо к Митчу и через всю комнату бросила его в мусорную корзину. Бросок получился чистым, достойным любого свободного броска в NBA.
— Хороший бросок!
Бо подняла глаза и увидела, что у ее стола стоит Недра.
— Вот заявки на участие в конкурсе на лучший репортаж. Твой репортаж о Таггардах вполне годится для конкурса.
Недра получила несколько премий за свои журналистские расследования; почему она считает, что Бо будет подавать заявку? Бо не ровня ей.
Недра взяла верхний листок из стопки, которую держала в руках, и положила на стол перед Бо.
— У них есть номинация «Общественный интерес». Мне кажется, ты попадаешь прямо в точку.
Глядя вслед Недре, Бо пожала плечами. Ее не интересовали награды. Она даже не была уверена, что хочет продолжать работать в теленовостях. А возвращаться к репортажу о Таггардах — все равно что сыпать соль на рану, которая только начала заживать.
Уголком глаза она смотрела на бумажку. У нее все равно нет шансов победить. К чему суетиться? Она уже знает, что не может одержать победу… в любви. Никакой разницы.
Она скомкала бланк заявки и бросила, метя в корзину. Комочек ударился о край корзины и отскочил от нее.
Ну вот, она была права — Бо безрадостно засмеялась — даже это у нее не получилось.
Митч смотрел на свой дом другими глазами — глазами штатского человека. После нескольких недель раздумий он подал в отставку с военной службы.
И вот он дома, чтобы остаться в нем навсегда.
Увольнение заняло больше времени, чем он ожидал. Его отговаривали. Но теперь он выше ставил долг перед своей семьей, перед самим собой.
Митч надеялся вернуться домой к Рождеству, а получилось только к концу января. Дул холодный ветер, и Митч глубже зарывался в зимнюю куртку, которую мать позаботилась привезти в аэропорт.
Он глубоко вздохнул. Вот он и дома.
В первый раз за последние пятнадцать лет у него нет работы, нет перспектив, четкого плана на будущее. Все, что у него есть, — скромная пенсия и немногие льготы. И еще сын, — который скоро будет поступать в колледж, и никаких соображений, каким образом он сможет платить за обучение Мики.
Несмотря на это, Митч чувствовал себя счастливчиком. У него был дом, в котором можно жить, у него было время, чтобы узнать своего сына до того, как мальчик покинет родное гнездо и начнет самостоятельное путешествие по жизни. По сравнению со многими его дела не так уж плохи.
— Ты остаешься или поедешь куда-нибудь?
Митч отвлекся от своих мыслей и улыбнулся матери. Он с удовольствием вдыхал холодный, пахнущий сосной воздух.
— Конечно, остаюсь. Прежде всего я хочу взглянуть на дом.
— Хм… Смотреть на эти старые стены ты будешь всю оставшуюся жизнь. Есть более важные вещи, которыми тебе следовало бы заняться немедленно.
— Знаю. Нужно скорее приниматься за поиски работы.
Мать Митча покачала головой со смесью раздражения и недоумения:
— Иногда вы, мужчины, бываете такими тупоголовыми! — Вслед за ним она направилась к дому.
— О чем это ты? — Митч совершенно не понимал, что имела в виду мать. — Что ты хочешь сказать?
Кейт отперла дверь, и они вошли внутрь.
— Проницательностью ты не можешь похвастать, — проворчала мать, пока Митч помогал ей снять пальто.
— Тогда скажи мне прямо, в чем дело, — сказал Митч, расстегивая молнию на куртке. Он старался спрятать растущее беспокойство.
— Я скажу. — Кейт направилась в кухню. — Хочешь кофе?
— Ма-а!
— Хорошо, сын мой. Раз ты сам не можешь сообразить, я скажу тебе. — Она стояла, сложив руки на груди, и смотрела на него одним из тех взглядов, которые, когда Митч был мальчишкой, не сулили ему ничего хорошего. — Не нужно быть профессиональным психологом, чтобы увидеть, что грызет тебя эти последние несколько месяцев.
— Конечно, я скучал по семье.
— А я царица Савская. Ты обманываешь меня или себя? — отпарировала она. — Всякому, у кого есть глаза, видно, что ты по уши влюблен в Бо. Я не забыла, что ты спрашивал о ней каждый раз, когда звонил сюда. С тех пор как ты уехал от нас в октябре, ты думал лишь о ней, разве не так?
Его поймали. Он мог все отрицать, но Митч знал, что от матери ничего не утаишь.
— Так.
— Тогда не стой столбом, Митчелл Джеймс Таггард. — Его мать указала на телефон. — Позвони ей.
Бо закончила готовить текст, радуясь, что до эфира у нее остается около часа свободного времени. В другое время ее взволновало бы предложение вести выпуск новостей, пока остальная команда будет готовить репортаж о кубке США по американскому футболу, но сейчас, казалось, ничто не могло заставить забиться ее сердце.
Она достала косметичку и направилась в гримерную. Как хорошо, что ей не надо спешить, даже если она задержится в гримерной дольше обычного.
По дороге Бо остановил директор:
— Я слышал, ты одно время преподавала в Когсуэлле?
Бо удивилась. Странное время для необязательного разговора, когда ей вот-вот предстоит вести вечерние новости.
— Да. Я около двух лет вела там физкультуру. По существу, это была физиотерапия. Почему вы спрашиваете?
— У нас намечается срочный материал. Я хочу, чтобы ты занялась им.
Встревоженная Бо не знала, что и сказать. Когсуэллская школа — учебное заведение для детей с задержкой умственного развития. Обычных спортивных занятий там не было, только особые «Олимпийские игры», но в другое время года.
— А в чем дело?
— Один из родителей подал в суд, обвинив преподавателей в жестоком обращении с ребенком. Ты знаешь тамошний народ и сможешь разобраться лучше, чем любой из нас.
Мысль о том, что придется грубо вторгаться в жизнь друзей, была неприятна. А информация, сопровождаемая видеокадрами, не ее конек. Но если для заявления были какие-то основания, лучше, если этим займется она, а не Недра и не Том Хакаби, второй специалист по расследованиям. По крайней мере она не сделает из мухи слона.
— Ладно, но в это время дня я вряд ли смогу найти кого-нибудь. В школе уже никого нет.
— Администрация еще должна быть на месте. Делай, что тебе говорят. Пока ты стоишь разинув рот, 13-й канал перехватит материал.
— Есть, сэр. — Бо удержалась от желания отдать честь и уселась за стол. Сунув косметичку в ящик стола, она задумалась — что могло там стрястись? Однако Лонни прав. Она ничего не узнает, сидя здесь и понапрасну тратя время. Бо набрала номер телефона школы.
