Словно желая оспорить мнение, какая-то тучная женщина в потрепанном палантине заметила:
— А драгоценностей на ней не так уж и много.
— Она носит их на туфлях, — не выдержал Элайджа.
Кумушка широко разинула рот, но сказать ничего не смогла, даже после того, как остроносая соседка ехидно подсказала:
— Миссис Могг, вы разговариваете с самим герцогом!
— Чего ради вы здесь собрались? — обратился Элайджа к миссис Могг, как только Джемма скрылась в безопасном полумраке холла и принялась методично снимать накидку, шляпку, перчатки и прочие аксессуары, без которых ни одна герцогиня не имела права выйти из дома.
Миссис Могг судя по всему, утратила дар речи, и вместо нее ответила находчивая приятельница:
— Весь Лондон только об этом и говорит: герцог и герцогиня собираются обыграть в шахматы другого герцога, чтобы завоевать место в этом Клубе.
— А посмотреть никому не позволят, — разочарованно изрекла миссис Могг.
— Турнир будет очень долгим, — успокоил Бомон. — Так что приходите… часам к четырем, не раньше.
— Элайджа! — окликнула Джемма.
— Вас зовет супруга, — не удержалась от комментария остроносая особа.
— Точно так же, как я зову своего Генри — добавила миссис Могг, не в силах отвести глаз от герцога. Палантин вздымался на могучей груди в такт дыханию, и небольшая лисья голова шевелилась, словно живая. — Я поставила на вашу победу, — шепотом сообщила она.
Элайджа давно привык к похвалам и комплиментам со стороны парламентариев и сейчас поклонился столь же почтительно.
— Вы оказываете мне слишком много чести, мадам.
«Мадам» изумленно вскинулась, а лиса подняла голову и посмотрела стеклянным глазом, словно собиралась по-свойски подмигнуть.
Элайджа направился к подъезду, по пути размышляя о том, что необходимо серьезно поговорить с Фаулом. Одно дело — пари между слугами, и совсем иное — возбуждение глупого азарта среди жителей города.
На втором этаже клуба просторный бальный зал оказался уставлен рядами небольших столиков. Возле каждого стояло по два стула. Не составляло труда заметить, что претенденты сидели лицом к стене, а резиденты смотрели в зал и играли, что называется, «на публику».
— Мистер Парслоу любезно разрешил нам пропустить первый, начальный раунд, — сообщила Джемма.
Глава шахматного клуба поклонился.
— Мастерство ваших светлостей пользуется широкой известностью, обосновал он свое решение.
Элайджа внимательно осмотрел помещение.
— Что-то не вижу Вильерса. — Отсутствие главного противника глубоко разочаровало: без, герцога соревнование теряло смысл.
— Его светлость никогда не приезжает рано, — успокоил мистер Парслоу. — Появляется не раньше, чем к концу второго раунда. Существует определенная иерархия, и все члены клуба делятся на три уровня.
— И к какому же из них относится Вильерс? — Элайджа вопросительно вскинул брови.
— Несомненно, к высшему, третьему уровню, — почтительно сообщил Парслоу. — Несмотря на мастерство, его светлость нередко оказывает нам честь своим присутствием и снисходит до игры с любым доступным соперником. Да, герцог Вильерс — гордость клуба.
— До чего же здесь интересно! — радостно воскликнула Джемма. — Прошу вас, мистер Парслоу, поскорее найдите мне соперника!
Пока глава клуба размышлял, к молодой леди бросились сразу четыре претендента. Лорд Вудворд опередил остальных, но его немедленно оттеснил Сент-Олбанс, которому и посчастливилось увлечь очаровательную шахматистку к свободному столу.
— Герцогиня не пропадет, — заверил Элайджа, по привычке раскачиваясь на каблуках. — А мне оппонент найдется?
— Несомненно, ваша светлость. Прошу прощения, дело в том, что среди наших резидентов лишь одна дама, и я не был вполне уверен, что…
— Ее светлость отнюдь не нуждается в особом отношении, — успокоил Элайджа.
— Лорд Вудворд составит вам прекрасную партию, — заверил Парслоу, снова бросив настороженный взгляд в сторону Сент-Олбанса и Джеммы. — Мастер второго уровня, склонный к живой, полной неожиданностей игре.
Элайджа поклонился. Две минуты спустя он уже сидел перед соперником в полной уверенности в собственной победе. Оставалось лишь выяснить, сколько времени продолжится поединок.
Джемма считала лорда Сент-Олбанса тупицей, но высоко ценила его умение одеваться. Сегодня аристократ явился в высоком парике и переливающемся шелковом камзоле бирюзового цвета. Само собой, игра не могла начаться без предварительного обсуждения нарядов: не остались незамеченными ни эмалированные пуговицы партнера, ни очаровательные ленты на корсаже партнерши; даже ее туфельки заслужили горячее одобрение.
Она не ждала от игры многого, однако выяснилось, что острые, хотя и неизменно порочные замечания соперника порождены живым умом. Джемма, конечно, выиграла, но лишь после ряда весьма деликатных манипуляций, собственной ладьей.
— Прекрасная партия, — похвалила она, пока Сент-Олбанс растерянно и недоуменно смотрел на дреку. — А нападение конем на слона и вообще достойно восхищения.
— Правда? — вяло отозвался поверженный соперник, но все-таки сумел совладать с отчаянием и рассыпался в комплиментах: — Вы обладаете поистине удивительным шахматным мастерством, ваша светлость. Поставили мат всего лишь в восемь ходов. Ничего подобного прежде не случалось.
Джемма милостиво улыбнулась:
— Может быть, пришла пора сыграть с кем-нибудь другим?
Вокруг стола уже собрался плотный круг наблюдателей.
Появился и сам мистер Парслоу.
— Победа, ваша светлость? Не желаете ли встретиться с лордом Феддрингтоном?
— Мой рейтинг выше! — возмутился лорд Вигстед.
— Вы мне нужны для другого матча. — Распорядитель уверенно увел его прочь.
— Весьма признательна леди Феддрингтон за прекрасный бал, который она организовала две недели назад, — щебетала Джемма, пока проворный лакей расставлял фигуры.
— Должно быть, танцевать значительно приятнее, чем играть в шахматы, не так ли? — Лорд Феддрингтон улыбнулся, словно собирался добавить, что женщине вообще нечего делать в высокоинтеллектуальном обществе шахматистов.
— С нетерпением жду начала поединка, — заверила Джемма.
— Слава достигла английского берега раньше, чем вы явились собственной персоной, — продолжал самоуверенный оппонент, — но все же надеюсь преподать парочку полезных уроков. Мне удалось обыграть Филидора, когда он к нам приезжал, а никого сильнее Франция еще не создала.
Один из зрителей насмешливо фыркнул, и Феддрингтон метнул в сторону скептика недружественный взгляд.
