— Главным моим делом было… — начала Пейдж.
— Лечить, — закончил он за нее. — И кто же тебе мешает заниматься этим и впредь? Кто сказал, что исполнение профессиональных обязанностей исключает личную жизнь? Пойми, я люблю тебя, но одного моего желания быть с тобой недостаточно. Для полного счастья ты тоже должна хотеть, чтобы мы были вместе, причем хотеть так же сильно. Если ты останешься в Лэнгли, но в душе будешь считать, что совершила предательство по отношению к родителям, ты погубишь нашу любовь. А если уедешь, предав свои надежды и мечты, сломаешь жизнь себе.
Клэю было нестерпимо больно видеть ее слезы.
— Если я останусь, — девушка всхлипывала, — то навсегда расстанусь с Африкой, перечеркну свое прошлое. Мама предлагает мне поехать с ней, чтобы заодно проверить на расстоянии, насколько сильны у нас с тобой чувства…
— Да она просто рассчитывает, что ты вдалеке постепенно забудешь меня.
Девушка дотронулась до его руки.
— Я никогда не смогу забыть тебя, но у меня будет время проанализировать…
Рэйнольдс отнял руку и нервно провел по волосам.
— Тебе не время нужно, а смелость.
— Это нечестно, Клэй, ты давишь на меня.
— Мне все ясно, Пейдж. Ты сомневаешься, а я не хочу жить с человеком, который все время сомневается. Если ты не готова принять решение, уезжай в Африку, живи чужой жизнью и чужими идеалами. Для нас обоих так будет только лучше.
Клэй выключил компьютер и сидел, тупо уставившись в стену. Он приехал на работу, но ни на чем не мог сосредоточиться и ненавидел себя за это. Все его мысли занимала Пейдж.
Утром Клэй предъявил ей своеобразный ультиматум, и они разъехались, холодно попрощавшись, если не сказать больше.
В дверь заглянул ассистент менеджера.
— Мистер Рэйнольдс, к вам пришли, — сказал он.
Может быть, это Пейдж? Сердце екнуло тревожно и радостно. Мужчина порывисто встал, поправил галстук и вышел. Посреди торгового зала он увидел отца и от неожиданности немного растерялся. Винсент Рэйнольдс, как всегда, выглядел безупречно. Серый костюм-тройка в тонкую полоску, высоко поднятая голова…
— Я хочу поговорить с тобой, Клэй, — обратился он к сыну.
— Хорошо, пройдем ко мне. Что-то случилось? — спросил Клэй тревожно.
— Дело касается Триш, — ответил пожилой джентльмен.
— Господи, что с ней?
— Нет-нет, — поспешил успокоить его Винсент, — с ней все в порядке, ничего ни с кем не произошло.
— Так в чем же дело? — Клэй с облегчением перевел дух.
— Триш хочет, чтобы день свадьбы был самым счастливым днем в ее жизни, и я хотел бы доставить ей эту радость. Это значит… — Он замялся, но быстро нашел в себе силы и продолжал: — Она хочет, чтобы мы с тобой помирились, чтобы у нас наладились отношения.
— А сам ты этого хочешь? — спросил Клэй.
Винсент нахмурился, на лице резко обозначились морщины.
— Все эти годы, — он говорил, опустив голову, — я надеялся, что ты вернешься в бизнес, вернешься ко мне.
— Отец, ты должен понять, что, когда я решил податься в Лэнгли и начать все с нуля, я бежал не от тебя…
Винсент пристально смотрел на сына.
— Скажи мне, сын, только честно. Ты уехал из Рейстерстауна не из-за меня?
Честно! Как мог Клэй быть честным и не причинить при этом боли отцу?
— Я уехал, чтобы найти себя.
— Прости меня, сын. — Винсент порывисто поднялся. Клэй бросился ему навстречу. Мужчины обнялись. — Прости меня. Я вел себя так, словно ты умер, а ты жил, сильный и умный, но без меня, жестокого и в то же время несчастного. Прости меня.
— И ты прости меня за все, — прошептал Клэй, сильными мускулистыми руками, обнимая худую фигуру старого отца.
Клэй был потрясен. Они с отцом вновь обрели друг друга, а такого счастья он и представить себе не мог.
Однако, когда Винсент Рэйнольдс уехал, неопределенность отношений с Пейдж снова охватила его. Без нее даже в лоне объединившейся семьи он не смог бы чувствовать полную гармонию и счастье жизни. Нужно было действовать, и он решил во что бы то ни стало разыскать ее.
Клэй посмотрел на часы: рабочий день Пейдж уже закончился. Он подъехал к дому Дока, увидел у ворот ее машину. Однако ни в саду, ни в доме девушки не было. И вдруг его озарило. Внутренний голос подсказал ему, куда надо идти, и мужчина последовал зову сердца.
Клэй увидел ее еще издали. Пейдж одиноко сидела под гигантской сосной с букетом полевых цветов в руках. Это было то самое место, куда они отправились на пикник после своей первой ночи любви.
— Пейдж? — неуверенно, словно узник, ждущий приговора, окликнул он ее.
— Клэй! — воскликнула девушка и, поднявшись, побежала навстречу ему. Он подхватил и закружил ее. Цветы запутались в их волосах. Рэйнольдс не знал, что и думать.
Неужели это последние мгновения, и оттого она… Он опустил ее, а она торопливо заговорила:
— Клэй! Я знала, что ты придешь именно сюда. Я звала тебя. Все время повторяла: «Клэй, приди, я жду тебя!» Ведь это чудо, правда?
Мужчина растерянно молчал.
— Я все должна сказать тебе…
— Не нужно, — холодно прервал ее Клэй. — Я знаю…
— Что ты знаешь? — улыбнулась девушка.
— Судя по всему, ты приняла решение. Я не могу…
Пейдж положила руки ему на плечи.
— Значит, ты уезжаешь, — обреченно произнес Клэй.
— А вот и нет. Ты слепой. Я остаюсь! — Клэй замер, не веря своим ушам. — Понимаешь, — продолжила девушка, — сегодня я принимала роды у Мериам. Она прильнула к нему, точно своим теплом пыталась согреть его и навсегда отогнать от него полосу неудач. И когда ребенок появился на свет, такой беззащитный, маленький, все в моей душе встало на место. Я поняла, чего хочу на самом деле. Хочу любить тебя и быть всегда рядом только с тобой, чтобы вместе с тобой делить все радости и беды, вместе жить, иметь детей…
Клэй ошалело смотрел на нее.
— Значит, ты остаешься? Значит, никакой Африки?
— Ну, конечно, и кстати, — она лукаво улыбнулась, — думаю, моя беременность не за горами, если учесть, как хорошо мы с тобой «предохранялись».
— Если не ошибаюсь, женитьба предваряет появление детей.
— То есть это предложение? — уточнила Пейдж.
Клэй обнял ее со всей нежностью, на какую только был способен.
— Да, это предложение, и ты должна сию же секунду ответить мне.
Пейдж обвила его шею руками и зашептала:
— Я говорю «да», тысячу раз «да»!
— Когда? — крикнул Рэйнольдс на весь лес.
— Завтра, — так же громко крикнула Пейдж.
Он снова закружил ее, пьянея от счастья и запаха вечернего леса. Потом они сели рядом прямо на влажную траву, не замечая ничего вокруг.
