В предстоящем бою шансы погибнуть будут у каждого. Именно потому я не считаю, что вправе приказывать вам идти в этот безнадежный бой. Мы находимся рядом с самыми южными островами Ойкумены. Если кто-то из вас желает покинуть крейсер – я пойму и приму это.
Никто не знает, что вы были моим экипажем; а если даже и узнают – вы всегда сможете сказать, что я удерживал вас обманом. И что, узнав правду, вы тут же оставили мятежника. Но если вы пойдете со мной в Заповедник – возврата не будет. Итак, если есть желающие покинуть борт…
Полифем деликатно прокашлялся:
– Капитан… Вы, наверняка, знаете, что мы – все мы – неоднократно говорили друг с другом об этом. Жизнь в Ойкумене не назовешь сладкой – лишенная смысла многовековая война, тяжкий унылый труд, скудость пищи и болезни, которые лечат едва ли не наложением рук…
(Доктор кивнул – явно фраза про болезни была его авторства).
– …все это не делает жизнь краше и желаннее. Дни человека в Ойкумене тяжелы и унылы. Так что нам некуда и незачем возвращаться. Если нам суждено погибнуть – мы погибнем. Если суждено победить – победим. Так думает каждый из нас, капитан.
Вся команда вразнобой закивала.
– Ну что же… если это – единогласное решение… – Язон сделал паузу. – Тогда запомните – наша задача – прорваться. Поэтому – внимание канонирам – забудьте о кораблях противника. Сосредоточьтесь на торпедах и брандерах. Еврисфей – будете помогать Тристане. Персифона – сможете работать четвертым канониром?
Перси кивнула:
– Мы с Дитом это уже обсуждали. Я займусь огневыми точками нижней полусферы.
– Хорошо. Ну что же, нам осталось сделать последний рывок. Полчаса отдыха – и полный вперед.
– Тебе страшно?
Тристана кивнула. Она деловито рассовывала по карманам инструмент, раскладывая его в одном ей известном порядке.
– Мне тоже, – Эйден старалась не мешать любимой, просто смотрела, как ее вечно исцарапанные пальчики колдуют над верстаком. – Сколько там может быть кораблей?
Трис пожала плечами:
– Десять… двадцать… Трудно сказать.
Эйден вздрогнула.
– Но у нас есть шанс?
Тристана на миг прервала свое занятие, чтобы посмотреть на Эйден и улыбнуться:
– Есть. Мы же не на охоту за ними идем. Нам надо просто проскочить мимо.
Эйден присела и некоторое время молчала.
– Трис…
– Что, любовь моя?
– Если мы… ну, если фрегат погибнет, я хочу, чтобы ты знала – с тобой я была счастлива.
Тристана с тревогой посмотрела на возлюбленную.
– Даже не думай. Я тебе запрещаю так думать. Ничего с нами не случится. Никто не погибнет.
Она привесила к поясу последнюю деталь своего «туалета» – солидный разводной ключ – и подошла к весталке:
– Ты же тоже знаешь, что там, в конце пути, нас ждет что-то очень хорошее?
Эйден кивнула:
– Да. Не знаю, почему, но, с тех пор, как Капитан сказал о Заповеднике Ангелов, мне хочется попасть туда.
– Мне тоже. И Язону. Там находится что-то нужное нам. Мы найдем это – и все будет хорошо.
– Правда? – доверчиво спросила Эйден.
– А я тебя когда-нибудь обманывала? – спросила Трис и, приподнявшись на цыпочки, прильнула к таким желанным губам весталки…
– Эйден, ты их чувствуешь?
– Да, капитан.
– Сколько их?
– Не знаю. Много. Очень много.
– Шестьдесят шесть, – подал голос Полифем, так же, как Эйден, сидевший с закрытыми глазами.
– И половину мы наверняка знаем… – скрипнула зубами Тристана. – Эх, если бы можно было как-то предупредить их…
– Не получится. Думаю, если мы даже откроем семафор, нас просто не будут слушать.
– Вот это-то и печально.
– Утешайся тем, что на твоих руках не будет их крови. Помните приказ: на корабли не обращать внимания. Бить только по торпедам! И да поможет нам Творец Вселенной. По местам.
Торопливо разошлись по боевым постам канониры и Персифона, Трис тоже отправилась к двигателям. Еврисфей был возле своих големов – абордаж был маловероятен, но не исключался. На мостике остались лишь Язон, Эйден, Полифем и доктор. Нервное напряжение, казалось, можно было ощутить физически…
Вокруг царила ойкуменская полумгла, но здесь она была светлее и не имела тех багровых оттенков, nкакие были у нее на территории Союза. Для глаз экипажа эта полумгла казалась ярким светом. Поэтому неудивительно, что противника они заметили довольно быстро.
Это зрелище завораживало – десятки парящих у темной кляксы острова кораблей – огромных линкоров, стремительных фрегатов…
И самое необычное было в том, что среди серебристых кораблей атлантов темнели черно-багровые силуэты линкоров и фрегатов Союза.
– Почему? – спросил Язон, ни к кому не обращаясь. – Почему для того, чтобы уничтожить нас, Авгуры могут соединить непримиримых врагов, но вместе с тем не способны, или не желают остановить братоубийственную войну? Может быть, им нужна война?
– Я уже говорил тебе об этом, если хочешь, могу повторить, – сказал доктор. – Наша война – неправильная. Никто из нас не испытывает к другому народу ненависти. Лишь жрецы, привычно повторяющие ложь, говорят о другом народе, как о «ненавистных мутантах», но атланты – не более мутанты, чем титаны. Да, наши народы отличаются внешне, но анатомических различий между ними нет. Как и нет причин для войны.
На срединных мирах нередки межрасовые браки, и вообще титаны там больше похожи на атлантов, а атланты – на титанов. Возможно, наши различия – всего лишь результат приспособления к условиям обитания – ведь на верхних мирах меньше сила тяжести и более разреженный воздух. Как бы то ни было, и мы, и атланты – люди, а не существа разных видов.
Союз массово закупает у Империи сельскохозяйственные продукты, Империя, в свою очередь, нуждается в поставках металлов из Союза. Торговля не прекращается даже во время войны, для этого существует Ганза, где примерно поровну титанов и атлантов. Наша война ведется без ненависти, и целью ее является не уничтожение, не захват, а скорее унижение противника.
– Нам всегда говорили: «очистим небо от узурпаторов – атлантов… – возразил Язон.
– А атлантам говорят «уничтожим проклятых мутантов – титанов» – пожал плечами Георгий. – Это всего лишь слова, пустые лозунги. Но атланты и титаны не в состоянии уничтожить друг друга, материально в войне не заинтересованы и не противостоят друг другу идеологически. Бои проходят в малозаселенных и не особо интересных обоим государствам областях между пылевыми слоями Серединного Мира. Войной занято всего лишь 5-10% населения, при том – заметь! – в основном специалисты. Теперь ты понимаешь?
