Это ее заявление было встречено свистом и улюлюканьем толпы. От невыносимого шума у нее едва не заложило уши.
Барон лишь покачал головой, как будто она была душевнобольной.
– А она довольно строптива, – сказал он майору. – Она действительно вам нужна?
Обернувшись, Энтони, к большому удовольствию толпы, лениво смерил ее взглядом – от макушки со спутавшимися волосами до испачканного подола юбки. София от возмущения окаменела, пока майор разыгрывал столь захватывающее представление для местной публики.
– С вашей стороны это отвратительно, – свистящим шепотом сказала она ему.
Он лишь осклабился, а потом заговорил, обращаясь к барону и охотно слушающей его толпе.
– В этом есть определенное затруднение, – сказал он, и в его глазах вновь блеснули шаловливые искорки. – Наверное нас стоит запереть на ночь в тюрьме. Это, возможно, послужит ей уроком. И посмотрим, нужна ли она будет мне после этого.
Комната тут же наполнилась возгласами одобрения вперемешку с похабными замечаниями. Но последней каплей, переполнившей чашу терпения Софии, стало непристойное подмигивание майора. Она шагнула вперед, возмущенно сжимая перед собой кулаки.
– Что за ерунду вы говорите? Что станет с моей репутацией? Я буду безвозвратно обесчещена.
О чем он думал, посылая ее в тюрьму для простолюдинов? Леди не пристало терпеть такое к себе отношение. И почему после этого предложения барон выглядит таким довольным?
Энтони безразлично пожал плечами.
– Я полагал, вам безразлична ваша репутация, моя дорогая. Раз уж на то пошло, поэтому мы и явились на петушиные бои.
– Но… но мне придется провести ночь…
– В тюрьме, сударыня, – гаркнул барон. – Леди София, таким образом, я признаю вас виновной… в нарушении общественного спокойствия и препятствии замечательному развлечению.
– Развлечению! – воскликнула она. – Что это за развлечение, смотреть как бессловесные твари убивают друг друга?
Барон продолжил так, словно она ничего и не сказала:
– Что касается вас, майор Вайклифф, вы составите ей компанию. Утром предстанете передо мной и сообщите свое решение.
– Но вы не можете так поступить! – выпалила София.
Однако на нее никто не обратил ни малейшего внимания. Не доброе веселье засветилось в глазах Энтони, и София понял, что от него помощи ждать тоже не приходится.
– Пройдемте, сударыня, – прогрохотал барон, подход к ней. – Пожалуйте, сюда.
– Но…
– Молчать, или я приговорю вас к двум ночам заключения!
Поскольку София не имела иного выбора, ей пришлось замолчать. Взяв ее под руку, барон деликатно помог ей перешагнуть через трупы птиц, сваленные на полу. Майор последовал за ними. Толпа расступилась перед ними, посыпались неприличные шутки, от которых щеки Софии запылали.
Вскоре она уже стояла перед тяжелой деревянной дверью которую констебль церемонным жестом распахнул настежь.
– Сюда? – спросила она.
– Разумеется! – охотно подтвердил барон. – Это наша тюрьма. – Затем, подавшись вперед, проговорил вполголоса. – Это единственное запирающееся на замок помещение в доме.
– Но… но это же винный погреб!
– Так и есть, – согласился он, подмигивая. – Уверен, вам здесь будет достаточно удобно. – Обернувшись к майору, он добавил: – Из основного помещения там есть вход в убежище для священника. Полагаю, мне не придется вас там запирать, что бы вы не выпили все мое вино?
Улыбка Энтони стала еще шире, хотя казалось дальше уже некуда!
– Ни в коем случае. Конечно, – прибавил он, весело подмигивая толпе, – после петушиных боев очень хочется пить. Уверен, леди захочет выпить глоток-другой. Она известная любительница приложиться иной раз.
София опешила от его бесцеремонности.
– Да как вы смеете! – воскликнула она. – Вы прекрасно знаете, что…
– Конечно, конечно, сударыня, – перебил он ее. – Я уверен, что вам не обязательно развивать эту тему.
– Как это грубо…
Именно в это мгновение София увидела свое спасение. Неподалеку, зажатый между мясником и смущенной женой барона стоял Перси, явно не зная, веселиться ему или ужасаться. Если майор ничего не сделает для ее защиты, тогда она сможет уговорить жениха своей подруги помочь ей.
Шагнув в его сторону, она закричала:
– Перси, помоги мне! Сделай что-нибудь!
Парень вздрогнул, явно смущенный тем, что неожиданно стал центром всеобщего внимания. Его неловкость усугубилась тем, что мясник грубо вытолкнул его вперед, и другие подталкивали его до тех пор, пока он не очутился прямо перед бароном.
И все же, к радости Софии, у Перси сохранилось достаточно самообладания, чтобы ходатайствовать в ее пользу.
– Послушайте, – начал он, – это никуда не годится. София, в конце концов, дама из высшего общества. Нельзя допустить, чтобы она оказалась в тюрьме.
София закрыла глаза, чувствуя, как ее виски начинает сжимать головная боль. Это был совсем не тот весомый довод, на который она рассчитывала. Однако, барон, похоже, ничего не имел против. Прокашлявшись, он внимательно уставился на парня.
– А кто, в таком случае, будете вы?
Молодой человек расправил плечи, глядя барону в глаза со спокойным достоинством.
– Перси Фитцджеральд, лорд Уэйверли.
Эффект мог бы быть таким, на который рассчитывала София, если бы, произнося свой титул, он не дал «петуха».
– Еще один ухажер, сэр, – сказал Энтони сухо.
– Запереть их всех вместе! – крикнул кто-то из толпы.
– И посмотрим, кто из них победит! – добавил другой.
– Тише, тише. Мне не нужно кровопролитие в моем винном погребе. В смысле, в моей тюрьме.
Он снова перевел тяжелый взгляд на молодого человека.
– Вы этого хотите? Вы желаете присоединиться к ним там, внизу?
Перси побледнел, его щеки сделались такого же цвета, как его тонкая батистовая рубаха.
– Там внизу? – пискнул он. – Но Лидия оторвет мне уши за это. Не говоря уже о матери.
Сказав это, он, поспешно пятясь, покинул комнату. София с тоской в сердце наблюдала за его бегством, а публика тем временем зло насмехалась над малодушием молодого человека.
– Ну и ладно, – прогремел барон, заглушая шум. – Спускайтесь вниз.
Он жестом указал Софии на шаткую лестницу, ведущую в темный погреб. Поначалу она стояла, не двигаясь с места, глядя, как барон, похлопывая майора по спине, желает ему удачи. Но потом толпа стала напирать, и ей некуда было пойти, кроме как вниз по ступеням. Майор спешно последовал за ней, даже не пытаясь скрывать свою довольную улыбку.
Когда они были уже внутри, тяжелая дверь закрылась за ними с глухим ударом, отдавшимся в погребе эхом, и похабный замечания толпы в тот же миг стихли. Единственным источником света был канделябр, который сунули майору в руку.
