Рот собирался построить на острове огромную пристань и не меньших размеров гостиницу с теннисным кортом. Блю считал эти планы бредовыми. Не говоря уже о том, что для этого пришлось бы вырубить почти все пальмы, а в них, как считал Блю, как раз и есть главная прелесть острова.
— Блю! Ты слушаешь? Алло!
— Да. Ты это точно знаешь, Джилли? И почему вдруг Сэму понадобилось так срочно?
— Я этого точно не знаю. Сэм только что был у меня. — Джилли замолчал — он, как всегда, что-то жевал. Лишь дожевав, он продолжал: — А срочно потому, что он хочет купить дом дочери и зятю — дочь скоро должна родить. Кажется, они уже присмотрели какой-то домик в Орегоне…
— Черт побери!
Блю почувствовал, как Симона подошла к нему сзади и положила голову ему на плечо.
— Так что мне сказать Сэму? — спросил Джилли.
— Скажи, что, если он продаст остров без меня, я его придушу.
— Понятно. Пока, Блю.
Блю положил трубку. Симона обняла его за плечи и прижалась к нему всем телом. Она была теплой и сонной, и Блю так нравилось ее прикосновение…
— Какие-то проблемы? — спросила она, играя языком с мочкой его уха.
— Да вроде бы никаких. — Блю бросил ее на кровать и расцеловал с ног до головы, чего он не делал со вчерашнего дня. Симона потянулась к нему, но он остановил ее руку.
— Проблем никаких, но боюсь, крошка, мне придется ненадолго уехать. Я знаю Сэма Пирсона: если уж он решил продать остров, считай, уже продал. Я не хочу его терять.
— Тебе обязательно для этого надо ехать самому? — Симона, казалось, до сих пор еще не совсем проснулась. — Пошлем ему чек, на любую сумму. Сколько он хочет?
— Чек? — В тоне Симоны было что-то такое, что не понравилось Блю.
— У нас осталась еще неделя. Я хочу провести ее с тобой, в Лондоне… — Симона поцеловала его и лишь теперь, казалось, окончательно проснулась.
— В Лондон мы еще успеем вернуться, — пообещал он. — Когда-нибудь, когда ни тебе, ни мне не надо будет думать о делах… Я не хочу терять Лунный остров. А обернусь я мигом. Если поеду прямо сейчас, то, может быть, успею даже в конце недели вернуться к тебе, чтобы полететь в Сиэтл вместе…
Симона поднялась и стала неподвижно, как статуя. Блю зажег свет.
— В чем дело, Симона? — Ее поведение пугало его.
— Я не хочу, что бы ты уезжал.
— Я сам не хочу, крошка, но ты не знаешь Сэма. Я мог бы действовать через своих адвокатов, но этот старый болван, видите ли, любит заключать сделки лично с самими покупателями.
— Значит, ты все равно поедешь, несмотря на мою просьбу? — Это был не вопрос — это был ультиматум.
Блю инстинктивно напрягся:
— Может быть, я что-то не понял?
— Ты не понял самого главного.
— И что же здесь главное?
— То, что я прошу тебя не ехать. — Симона натянула халат, резким движением завязала его пояс высоко, под самой грудью.
Он покачал головой:
— Да знаешь ли ты, о чем меня просишь? Ты просишь меня упустить шанс, которого я ждал не один год! Хорошо, я не поеду, если ты мне укажешь убедительную причину, но пока что я таковой не услышал.
Она отвернулась, прошла несколько шагов и снова повернулась к нему. Лицо ее казалось мраморным.
— Ты обещал мне три недели, Блю. Ты подписал контракт…
— Ах да! — рассмеялся он. — Контракт!
— Я не шучу, Блю.
По ее взгляду Блю понял — она действительно не шутит. Его вдруг охватил гнев.
— Это ультиматум, Симона?
— Можешь считать, что да.
Блю не знал, что ответить. Он прошел к шкафу, вынул из ящика трусы, натянул их и направился за брюками. Когда он застегивал молнию, Симона сунула ноги в тапочки. Когда стал надевать рубашку — затянула пояс халата еще туже.
Блю вдруг захотелось бежать из этого дома без оглядки, сесть в самолет… Он стал искать подходящие слова, боясь сказать что-то не то и тем усугубить ситуацию, но, казалось, ничто не могло переубедить Симону. Она как с ума сошла.
— Тигренок, — произнес он, — я тебя люблю, но твой ультиматум — плохая шутка. Ты ведь шутишь?
— И не думаю. В твоем контракте черным по белому написано — три недели. Мне не нужны работники, которые нарушают контракты, каковы бы ни были обстоятельства.
— Вот как? — Гнев Блю не знал предела. — Значит, я твой работник? Лучше скажи — раб!
— Если ты уедешь, между нами все кончено!
— Вот как?
— Да, именно так.
— Ну что ж… — Он вдруг решительно направился к телефону.
— Что ты собираешься делать? — Впервые за все время спора Блю послышалась нерешительность в ее голосе.
— Позвонить в аэропорт, заказать билет.
— Значит, все-таки уезжаешь.
— Уезжаю и не вернусь. — Он нацарапал что-то на клочке бумаги. — Если за две недели не позвонишь мне по этому телефону, я сам позвоню тебе в Сиэтл. А пока советую тебе поговорить по душам с Джозефиной.
— Джозефина тут ни при чем.
— Так я и поверил! Я не знаю, что там у вас произошло, но твое теперешнее поведение — явно результат вашего вчерашнего разговора. Это ваши проблемы, и решить их можете лишь вы вдвоем. И еще — позвони все-таки своему брату. Сколько можно на него дуться, в конце концов?
— Я не хочу тебе звонить, Блю. Ты нарушил контракт…
— Да пропади ты пропадом со своим контрактом! — не выдержал он. Затем, взяв себя в руки, подошел к ней и посмотрел прямо в глаза. — Тот контракт, который я хотел заключить с тобой, Симона, был бы на всю жизнь. Но и он все-таки предполагает предоставление друг другу некоторой свободы. Если ты любишь человека, ты должна как минимум уважать его интересы. Я не прав?
Симона молча направилась в свою комнату, но обернулась на пороге.
— Поезжай, Блю, и можешь не возвращаться. И не звони мне…
— Это твое окончательное решение?
С минуту Симона смотрела на него, колеблясь, но затем дверь за ней закрылась.
Черт бы побрал эту девчонку! Что ж, может она и впрямь права — ему не стоит ей звонить. Во всяком случае, ни один хотя бы мало-мальски уважающий себя мужчина на его месте не стал бы…
Блю позвонил в аэропорт и заказал билет на ближайший рейс. Если Симону он уже потерял, то Лунный остров терять не собирался. Хотя лучше было бы наоборот…
Симона села за стол в библиотеке, мысленно поздравив себя с тем, что за все два дня, с тех пор как Блю уехал, она ни разу не вспомнила о нем. Слишком много важных дел накопилось: ей хотелось оставить в «Анджане» после своего ухода все в лучшем виде — все-таки она многим обязана Джозефине…
Да, она плохо спала, у нее почти пропал аппетит… Ничего страшного. Просто нервы и сексуальное голодание. Блю все-таки, что ни говори, классный любовник, и после него сесть на диету…
