Симона вышла на набережную и направилась к группе больших яхт вдалеке. Он должен быть там — она это знает. Он ждет Нолана, чтобы покатать его вокруг Лунного острова — его острова. Бывшего президента международной корпорации, а ныне временно не работающую женщину он не ждет.
Симона остановилась. Вот она! Симона безошибочно знала это, даже не читая названия яхты. Что и говорить, она и впрямь красива! Она казалась сильной и целеустремленной, как и ее владелец.
Блю нигде не было видно. Симона заглянула в каюту.
— Вам кого, мисс? — раздался из-за ее спины веселый голос. Симона безошибочно узнала бы его при любых обстоятельствах.
Симона обернулась так быстро, что почти потеряла равновесие. Блю поддержал ее и помог подняться на палубу.
На палубе он отпустил ее и отошел на шаг, пристально глядя на нее прищуренными глазами. Волосы его уже успели достаточно сильно выгореть на солнце, в ухе снова была серьга. Блю был босиком, в джинсах, а к поясу за рукава была привязана голубая рубашка. На лице его трудно было что-либо прочесть.
Симона отряхнула свои слегка запачкавшиеся белые джинсы и, выпрямившись, посмотрела на него.
— Мне мистера Блюделла, более известного как Блю, — произнесла она ему в тон, хотя ей было не до шуток — она лихорадочно думала, с чего ей следует начать свои объяснения и извинения.
— Разрешите представиться, — вскинул голову Блю. — Томас Блюделл!
Он смотрел на нее, широко улыбаясь, словно ссоры и не было. Симона попробовала улыбнуться, но почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
— Разве у тебя нет ко мне никаких вопросов, Блю? — проговорила она.
Он покачал головой:
— Вопросы есть, но на главный из них ты уже ответила тем, что приехала сюда. Остальные пока подождут. — Он протянул ей руки. — Иди сюда, тигренок. Обо всем поговорим позже. — Он улыбнулся. — Я думаю, гораздо позже…
Ни ветерка… Вода, неподвижная, словно зеркало, отражала высокие, густые сосны, украшавшие побережье Лунного острова. Симона стояла на палубе так же, не двигаясь, глядя на таинственные вечерние тени, ложившиеся между деревьев. Она обхватила себя руками — не для того, чтобы согреться, а желая удержать переполнявшие ее новые чувства.
— Любуешься закатом? — Блю подошел к ней сзади и обнял. — Я смотрю, ты уже успела этим заразиться от меня! Что ж, с кем поведешься…
Она кивнула, не желая нарушать тишину, и прижалась к нему.
— Я должна была тебе позвонить… — произнесла она через минуту. — Прости.
Блю промолчал и лишь обнял ее крепче.
— Я звонила Гэбриелу. — Ее снова охватила легкая, светлая грусть. — Мало того — я ездила к нему.
— И что он?
— Он сейчас вдовец, у него восьмилетний сын, Жак.
Симона слегка улыбнулась. Ей с первого взгляда понравился ее племянник, как и она ему. Улыбка ее тут же погасла, когда она подумала о том, как много она потеряла — не была знакома с женой Гэбриела, Жак рос без нее… Симона покачала головой, пытаясь стряхнуть грустные мысли.
— Прошлого, увы, не вернешь, но будущее зависит от нас… Странно, знаешь, — произнесла она, — обнаружить вдруг племянника, о существовании которого ты и не знала!
— По-моему, это здорово! Я люблю детей…
— Я тоже. А Жак — так и вовсе прелесть!
— Так что же твой брат? — посерьезнев, спросил Блю. Симона помолчала с минуту.
— Поссорившись с Джозефиной, он, оказывается, поехал тогда в Париж разыскивать отца.
— Нашел?
— Опоздал. Папа, как выяснилось, за три года до того умер.
— Жаль.
— Мне тоже очень жаль. Я практически совсем не знала его… — Она снова помолчала. — Кстати, Гэбриел мне, как оказалось, писал — по крайней мере первый год, раза два в месяц. Но все письма перехватывала Джозефина. А потом она написала ему, что я, дескать, не отвечала потому, что не простила его ухода и никогда не прощу, так что он может не тратить времени на письма. Он поверил. В общем-то это действительно было правдоподобно — с моим характером я могла бы и впрямь не простить… — Симона закрыла глаза.
— Мы могли бы до сих пор с ним не встретиться, но, как говорится, несчастье помогло… Его жена умерла в прошлом году, а до этого долго и тяжело болела. Ему пришлось сильно потратиться на лекарства, да и бизнес его пришел в упадок, так как ему было не до него. Кстати, я говорила тебе, что он — шеф-повар и держит отличный ресторан в Брюгге, на главной площади города? Но из-за финансовых трудностей он уже чуть было не потерял его… — Симона повернулась к Блю. В лице ее явственно читалась гордость за брата.
— Что ж, — усмехнулся Блю, — отрадно, что хоть кто-то в вашей семье умеет готовить! — Он поцеловал ее в лоб. — Судя по твоей улыбке, ты с ним полностью помирилась, не так ли?
— Да, у нас все отлично. Я дала ему денег, которые были ему нужны. Пусть это будет мой подарок. Хотя Гэбриел и слышать об этом не желает, кричит, что непременно отдаст… Но ресторан он все-таки решил продать — после того как поправит в нем дела — и переехать в Штаты. Если не будет никаких осложнений, он скорее всего переедет в следующем году.
Блю приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза.
— Я думаю, ты увидишь его гораздо раньше. Он ведь захочет приехать на свадьбу своей сестры?
Симона, привстав не цыпочки, поцеловала Блю.
— Непременно захочет! — Симона почувствовала себя абсолютно счастливой. Блю и Гэбриел — она была в этом уверена — понравятся друг другу, а уж от Жака Блю будет вовсе без ума. — Завтра же позвоню ему! — с энтузиазмом воскликнула она.
На какое-то время оба замолчали. Прижавшись плечом к Блю, Симона смотрела на горизонт. Солнце клонилось ниже, тени становились длиннее…
— Тигренок? — произнес Блю.
— М-м-м?
— А что Джозефина? Ты так и не обмолвилась о ней ни словом.
— Разве? — переспросила Симона, желая оттянуть время, хотя понимала, что разговор на эту неприятную тему неизбежен.
Она отошла от Блю и прислонилась к борту яхты. Скрестив руки на груди, она пристально посмотрела на Блю, не зная, с чего начать. Блю подошел и встал рядом с ней.
— Я встречалась в Джозе… с мамой в Лондоне, перед тем как лететь в Сиэтл. — Симона попыталась изобразить улыбку. — Она посылает тебе привет.
— Неудачная шутка? — вскинул бровь Блю.
— Скорее, удачная тактика.
Симона помолчала.
— Она все еще сердится на меня, — произнесла она. — Все еще не верит в наше будущее… И все еще надеется, что я вернусь в «Анджану».
— Но ты не вернешься?
— Нет, быть президентом международной корпорации все-таки не для меня. Теперь я поняла это окончательно, да и Джозефина, как мне кажется, в глубине души это понимает. Я уговорила ее продать мне «Бьютифул вуд». Займусь снова мебельной промышленностью… И Нолана хочу к себе переманить. Это хорошие новости…
