Симона уронила ручку и, нагнувшись, подняла ее. О чем это она только что думала? Ах да, опять о Блю… Да сколько можно, пора бы уже и забыть!.. Подумаешь, одноразовое любовное приключение! Для современной женщины — обычная вещь… Если он позвонит ей, она скажет, что он ошибся номером — никакого Томаса Блюделла она не знает… Он может оставлять ей послания на автоответчике хоть всю оставшуюся жизнь — она все равно не ответит. Джозефина на ее месте поступила бы так же…
Симона встала и подошла к окну. Она вдруг вспомнила, что так и не позвонила матери с момента их ссоры. А надо бы сказать, что Джозефина оказалась права — Блю ушел буквально на следующий день после их разговора…
Но права ли была Джозефина? Правильно ли — жить с этой черной пустотой, обступавшей Симону со всех сторон, с щемящей болью в сердце? Да что там правильно — возможно ли?
Симона прислонилась разгоряченным лбом к стеклу. Она смотрела на деревья, шумевшие за окном, и не видела их.
«Он должен был остаться… Я должна была убедить его, должна… теперь он совсем не вернется…»
Когда зазвонил телефон, Симона готова была благодарить его за то, что он оторвал ее от невеселых мыслей, — еще немного, и она, пожалуй, сошла бы с ума…
— Ну как ты без меня справляешься, крошка?
— Нолан! Как ты?
— Отлично, если не считать того, что нога еще в гипсе. Как твои дела?
— У меня все отлично. — Симона старалась, чтобы голос звучал непринужденно. — Здесь я уже почти все закончила, так что, пожалуй, вернусь пораньше…
— Блю рассказал мне о Хэлламе. Да, тот еще тип… Придется ему искать другого покупателя.
При имени Блю сердце Симоны предательски сжалось.
— Что ж, — произнесла она, — может, и найдет, но не раньше, чем выйдет из тюрьмы. Я уже успела передать информацию о его делишках куда следует…
— Вот как?
Симона присела.
— Я ушла из «Анджаны», Нолан, — тихо произнесла она.
— Если меня что-то и удивляет в этом решении, так это то, что ты его так долго принимала. И что теперь?
— Есть кое-какие планы. Обсудим, когда вернусь.
— Что ж, обсудим. — Он помолчал. — Теперь о главном. Что же все-таки произошло у вас с Блю?
Симона хотела проигнорировать этот вопрос, но с Ноланом этот номер не прошел бы.
— Ничего особенного, — проговорила она. — Сошлись, разошлись…
— Не верю. Это не похоже ни на тебя, ни на Блю.
Симоне вдруг пришла в голову неожиданная мысль.
— Признавайся, Нолан, — рассмеялась она, — уж не нарочно ли ты все это подстроил, чтобы свести нас?
Нолан рассмеялся.
— Ради этого падать с лестницы? Хотя вообще-то странно, что я давно знаю вас обоих, а мысль о том, чтобы свести вас, никогда не приходила мне в голову. Джозефина, как я догадываюсь, невзлюбила его с первого взгляда?
— У нее есть причины недолюбливать его.
— Может, у нее и есть, но у тебя, Симона, нет. Блю — отличный парень. Немного, может быть, вспыльчивый, но я уверен — он вернется.
— Ты видел его? — Сердце Симоны снова защемило.
— Вчера вечером. Он был в Сиэтле, чтобы повидать своего адвоката. Трудно сказать, кто его больше бесит — ты или этот Пирсон, у которого он покупает остров. Этот старый черт так уперся, что Блю, может быть, и бросил бы эту затею, если бы не прах его отца.
— Его отец похоронен там? На Лунном острове?
«Почему он мне этого не сказал? Тогда, может быть, я бы так не настаивала…» Теперь Симона готова была убить себя за свой проклятый эгоизм.
— Да. В детстве Блю с отцом часто ездили туда — позагорать, порыбачить… Мистер Блюделл так любил этот остров, что завещал похоронить его там, и только там…
— Я не знала. Блю мне этого не говорил. — Голос Симоной дрожал. — Вот почему этот остров ему так дорог…
— Неудивительно — Блю до сих пор тяжело говорить о смерти отца… Он был ему единственным родственником, если не считать какого-то там троюродного дяди, который живет даже не помню где. Томас-старший был незаурядным человеком… — Нолан замолчал.
«Как и его сын», — подумала Симона.
Она приложила пальцы к губам, словно не в силах была произнести ни слова. Неожиданно Симона вдруг вспомнила о Харпере. Джозефина говорит, что теперь, с Блю, Симона повторяет ту же ошибку, что и с первым мужем. Это действительно так — с той лишь поправкой, что ошибка была вовсе не в том, о чем думала Джозефина. Тогда дело было не в том, что она любила Харпера, а в том, что хотела, чтобы он принадлежал ей любой ценой, и совершенно не считалась с его интересами. И вот теперь, ничему не научившись, она повторяет ту же ошибку с Блю…
«Настоящая любовь должна строиться на доверии, а не на контрактах и ультиматумах!»
— Симона? Алло! — забеспокоился Нолан.
— Да!
— Послушай, девочка, может быть, это не мое дело, но мой тебе совет: не позволяй Джозефине вить из тебя веревки.
Симона насторожилась:
— Что Блю успел тебе наговорить?
— Почти ничего. Большую часть я сам додумал. Вот что я тебе скажу, Симона. Твоя мать — умная женщина, гениальный, можно сказать, бизнесмен. Но судить любовь по законам бизнеса — это, на мой взгляд, все-таки не очень умно. Может быть, у нее, как ты говоришь, и есть свои соображения, и даже вполне логичные, но пора уже тебе жить своим умом!
Симона потерла виски. Голова ее раскалывалась.
— У тебя все, Нолан? — едко спросила она.
— Еще один вопрос.
— Какой?
— Когда ты вернешься?
— Скоро, Нолан, скоро.
Симона повесила трубку, с минуту сидела неподвижно, но затем снова подняла ее и набрала номер. Если уж восстанавливать сожженные мосты, то сразу и решительно.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем в трубке раздался детский голос:
— Алло!
Симона глубоко вздохнула.
— Позовите, пожалуйста, Гэбриела. Говорит его сестра.
Поправив на плече холщовую пляжную сумку, Симона решительно зашагала по главной улице, ведущей прямо к пристани. Симона почему-то думала, что пристань будет почти пустой, но за лодками, яхтами, катерами всех видов и размеров, казалось, не было видно моря. Да вот же оно — так блестит под щедрым тропическим солнцем, что глазам больно.
Симона вынула из кармана листок с указаниями, которые ей дал Нолан, и огляделась вокруг. Где-то посреди этой «флотилии» должны быть «Три желания»… и Блю. Сердце Симоны забилось от предвкушения и от страха. Как-то он примет ее? Она знала, что он звонил ей два раза в Сиэтл, думая, что она там. Она должна была сама позвонить ему, сказать, где она на самом деле, но не могла, пока не восстановит все сожженные мосты…
Симона вышла на набережную и направилась к группе больших яхт вдалеке. Он должен быть там — она это знает. Он ждет Нолана, чтобы покатать его вокруг Лунного острова — его острова. Бывшего президента международной корпорации, а ныне временно не работающую женщину он не ждет.
